— У меня уже закладывает горло, — шепчет мама. — Дай мне противоядие! Немедленно!

Она выхватывает мой крошечный клатч и начинает там рыться, однако там ничего. Ампула была только одна, и я ее выпила!

— Противоядие! — требует она.

— Не раньше, чем вы снова вернете мне контроль над активами, которые отец завещал мне. Вы были лишь распорядительницей до моего совершеннолетия. Но вам так понравилось стоять у руля, что потом вы лестью, уговорами и обманом заставили меня передать управление вам и встали у руля полноценно.

— Ты была не готова. Ты бы все растранжирила! Ты не умеешь управлять финансами… Вот что ты знаешь о деньгах?!

— О, я многое знаю, и узнала бы еще больше, если бы вам не было выгодно поддерживать все мои прочие увлечения, держа при этом подальше от денежек. Поэтому вы так активничали, поддерживая мои хобби. Коллекционирование? Пожалуйста… Лепка из глины миниатюр? Тысячу раз да? Популяризовать гончарную мастерскую и подкинуть идею заниматься с детишками… И так далее! Дурочкой управлять проще, не так ли? А потом выгодно выставить на витрину невест и кошмарить женихов! Ведь отец разделил завещание! Частью активов вы могли распоряжаться, но… только до моего замужества. Правда, и там были нюансы. Ведь должен был пройти определенный срок. То есть проверить брак на вшивость и верность партнера, так сказать… И вот тут вы начали суетиться с подставой… Потому что сроки подходят, наш брак крепкий, и вам не в чем было упрекнуть Натана! Тогда в ход пошла подстава…

Мама бледнеет и сереет лицом от досады, что я бью точно в цель. Она не думала, что такую хитрую интригу можно распутать.

— Более того, вы получили свои сделки, но в случае развода по вине Натана могли бы заполучить еще больше. Я вдруг вспомнила, как вы однажды сказали какой-то приятельнице… Нет ничего лучше в хозяйстве, чем виноватый мужчина, а если он ни в чем не виноват, значит, нужно сделать так, чтобы он в это поверил. Вы следили за Натаном, но вот беда… Он настолько расчетливый и хитрый тип, что заранее оборвал все связи со шлюхой, тогда вам пришлось просто клепать компромат на коленке!

— Потому что все мужчины изменяют. Такова правда. Даже самый последний, старый пердун, женившись на молодой и красивой девушке вместо того, чтобы прожить свои последние годы, купаясь в заботе, предпочитает выгулять свой сморщенный стручок в пасти какой-нибудь грязной, вонючей шлюхи. Думаешь, с годами что-то меняется?! Ха-ха… Предпочтения все грязнее и развратнее! Тьфу… Я просто избавила тебя от этой участи… И чем была так плоха твоя жизнь? Ты жила беззаботно и ни в чем не нуждаясь. У тебя было все — отели, курорты, развлечения. Любимое дело! Натан обязательно бы разбил тебе сердце.

Сара

— Пока мне его разбил только один человек. Вы, мама. У вас немного времени осталось. Совсем немного. Вам еще нужно подписать кучу бумаг… — выкладываю на стол подготовленные юристом документы. — Моей ручкой, пожалуйста…

— Нет. Не подпишу, нет.

— Тогда я просто подожду, — складываю руки.

— После моей смерти ты не получишь всего! Не получишь!

— После вашей смерти, а вы ее еще не ждали, и не оставили завещания, будет дележка имущества, верно… Но так как дочь у вас одна, а все остальные родственники идут потом, я все равно получу свою долю, и, учитывая состояние Кушнеров, я получу немало. Конечно, дележка будет муторной и долгой, конечно, я получу не все, но… как говорится, с паршивой овцы хоть шерсти клок.

Я сладко вытягиваюсь в кресле и говорю с улыбкой:

— Мне некуда спешить. Я не бедствую, муж меня боготворит. Я просто подожду и получу свое. А если вы еще намерены немного пожить, вам лучше поспешить, мама. Представляете, как обидно будет, если вы все-таки решите подписать бумаги и не получите заветную ампулу с противоядием, потому что мой человек еще должен успеть принести ее…

Секунда. Другая. Третья..

Она ждет… В глазах мелькает, страх, злость, судорожная попытка понять, где же она просчиталась…

Просчиталась только в том, что не поняла: в жизни важна любовь. Миллиарды не греют…

Костер из денег всего мира будет ярким, но быстро потухнет, и потом снова кругом опустится темнота и холод.

— Давай сюда бумаги! — взвизгивает.

***

Как только мама чиркает подпись на последней страничке, в комнату врываются люди Натана и уводят ее.

— Противоядие! — выкрикивает она, бледнея.

— Боже, мама, выпейте чая и успокойтесь! Тьфу… Не было никакого яда и никакого противоядия. Я вас обманула и нагло блефовала.

Даже не знаю, радоваться ли мне, что все удалось, или расстраиваться: ведь мама поверила. Она настолько заигралась в жадность и следование только своим интересам, что легко поверила, будто ради денег я могла ее отравить!

— Никакого яда?! Никакого противоядия? Но мне нечем дышать! Я умираю…

Ее уводят, а через миг меня сметает в жаркие объятия Натан и горячо целует. Он был против и злился, что я так сильно рискую. Но я убедила его дать мне возможность поговорить с мамой, а он был рядом, в соседней комнате, но ничем не выдавал своего присутствия на протяжении всего времени этого спектакля.

— Ты была великолепна. Богиня отмщения… Прекрасная, жестокая и очень… Очень коварная. Опасная… — тараторит признаниями и опаляет ушко порочным шепотом. — У меня встал. Пиздец как сильно встал… Я хочу тебя…

Обнимаю его крепче и целую, тая. Ох да, я чувствую, какой он. Нетерпеливый, большой, жаждущий. У меня становится мокро между бедер, я предвкушаю…

Вроде бы у нас уже был секс после примирения, неоднократно. Но такой осторожный, нежный, ведь Натан с травмами.

Однако сейчас он будто их не замечает, и я тоже не собираюсь его жалеть и делать какие-то скидки.

— Пойдем… — утягиваю его за собой. — Я не проверяла кровать в своем доме на прочность.

— Есть проверить кровать на прочность..

Натан

Роняю жену на кровать и припадаю сверху, движения немного неловкие из-за того, что одна рука обездвижена. Сара смотрит на меня из-под полуопущенных ресниц и опаляет своим жгучим взглядом.

— Кажется, тебе нужно кое с чем помочь! — заявляет она и хватается за мой член через брюки.

Медленно сжав пальцы, скользит ими вверх. Я изнываю: сучка, до чего же хороша, ммм… Но вслух сказать опасаюсь, вдруг обидится!

Жена притягивает меня к себе за ремень и проворно его расстегивает.

Бля, меня сильно ведет от одного предвкушения, я как будто даже задышал свободнее, полными легкими, когда брюки с мягким шелестом приземляются мне под ноги.

— Тебе не терпится, да? — шумно дышу.

Сара садится на кровати.

— Куда это ты собралась?

— Хочу сверху, — заявляет она. — И еще кое-что хочу… На самом деле очень много всего хочу. Мое либидо, кажется, сошло с ума.

— Хватит! — хриплю. — Я сейчас взорвусь!

Поманив к себе пальчиком, Сара стягивает с меня трусы и прижимается щекой к низу живота, трется.

Уууу… Какая…

Потом смотрит на меня снизу вверх.

Контакт глаза в глаза. Мурашит. Возбуждение становится предельно сильным.

— Сара, давай… Давай, принцесса, я больше не могу ждать… Хоть немного возьми в ротик! — почти умоляю.

— У тебя крепко стоит, будто каменный… — вздрачивает мне пальцами и крепко-крепко обхватывает под самой головкой. — Это ты после встречи с Зайкой так возбудился? Вспомнил ваши грязные игрища, ммм?

Смотрит на меня пытливо и будто въедается под кожу взглядом.

— Какая, нах, зайка… Ты о чем?! Я перед тобой весь… Раскрыт… Доступен…

— О даа… Очень, — мурлычет, водя пальцами вверх и вниз.

— А ты несешь чепуху! Херню лепишь…

— И что же ты будешь с этим делать? — хлопает ресничками.

Ловлю ее пьяненький, возбужденный взгляд.

Да неужели?

Ооооо… Какая коварная. Шик-блеск, какая женщина. Моя-моя!