— Ты тоже. Прости. За то, что не мог быть искренним и принялся разбрасываться угрозами и договорами. Выглядело так, будто я пытался тебя купить.

— Да.

— Но любовь не покупается. Деньгами и договорами, уж точно.

— Только искренностью, — тихо добавляет Сара, и мне больше сказать нечего.

Она облекла в идеальную форму то, что крутилось у меня на уме.

***

Потом мы отправляемся на разговор с Зайкиной. Сара потребовала присутствовать на нем, и я не стал отказывать. Хотя Удав точно был против, скептически поджимал губы и вообще всем своим видом выражал презрение к женскому полу и страстям по отношениям с женщинами.

Я задаю вопросы, Зайка отвечает. Совсем другая девушка, стертая, блеклая. Ее потряхивает. Сара впечатлена и больше не смотрит на Зайку, как на соперницу.

— Мне заплатили, — тихо говорит Зайкина. — Жирный аванс, — облизывает губы. — Наличка. В обход менеджера, разумеется. Я таких сумм никогда в руках не держала. Всего-то нужно было слить что-нибудь из архива. Не липу… Да, все девочки рано или поздно стараются делать фото. Не со всеми удается, но… у меня было кое-что. Это требование менеджера… Подстраховываться. Тогда все-таки был слив… Просто у менеджера кишка была тонка признаться. Кое-какие файлы утекли… Там немного. Но этого бы хватило. Всего-то нужно было отправить их по номеру и потом подтвердить все в красках.

— Ты дура, да? Неужели не понимала, что с тобой станет за это?! Ты в чем-то нуждалась, что ли?

— Тебе не понять. Я в этом бизнесе с пятнадцати лет, мне до смерти надоело сосать члены и шептать, какие они вкусные. Большие деньги позволяют многое. Клиент побогаче и требует больше, чем среднестатистический клиент, который рад просто засунуть своего дружка в рот не жене или не своей девушке… Мне предложили безумную сумму денег и сразу дали много, даже если бы я ничего не сделала. Жадность. Соблазн. Мне обещали что после того, как я лично все расскажу, меня будет ждать машина… Там оставшаяся сумма и документы на новое имя. Вот и все… Глупо было поверить? Да… Но мне уже дали деньги за просто так, и я подумала, что такие люди не шутят. Не было ни машины с деньгами, ничего. Я вернулась домой, начала собирать вещи, поняла, что валить надо своими силами, и меня уже поджидал он, — кивает на Даву. — Вот и все. Она меня обманула. Сука…

— Она? Заказчиком была женщина? Ты разговаривала с ней?

— Все было текстами, сообщениями. Я слышала ее голос всего один раз.

— Ты бы ее узнала? — влезает в разговор Сара, которая до этого молчала. — Узнала бы ее?

— Не могу сказать. Но попыталась бы.

Сара стискивает телефон и ставит на воспроизведение аудиосообщение… с голосом моей тещи.

Зайка кивает быстро-быстро.

— Да. Она. Сука! О, это она… Чтоб она сдохла, жадная тварь! Обманула меня!

Мы выходим, оставив Зайку на попечение персонала. Сара смотрит на меня со слезами, я молча распахиваю объятия.

— Ты предупреждал, предупреждал, что мама может захотеть снова продать меня в брак! — плачет. — Когда хотел помириться. Но я не поверила, думала, ты просто очерняешь маму, и она бы не стала… А потом… она вдруг появилась и давай предлагать разобраться с тобой, наказать за измену, мол, только дай знать… И все решится. Зачем она так сделала?! Зачем заставила меня страдать?!

Сара

Позднее

— Все время хотела спросить, мама, почему вы не вышли замуж второй раз? Неужели не было рядом достойных мужчин? — спрашиваю я, разливая ароматный чай по кружкам.

Мама смотрит на меня с мягкой улыбкой, невероятно довольна, что мы снова разговариваем. Я пригласила ее к себе в гости, мы пьем чай и вот уже второй час подряд обсуждаем местные сплетни.

Мама знает, когда нужно не спешить, и потому не сразу подбирается к теме моего развода с Бергманом. Но я знаю, что она обязательно поднимет эту тему. Понимаю по выражению ее глаз.

Мама может болтать о пустяках и думать о своем. Сейчас ее мысли витают далеко от нашей беседы, и она точно что-то задумала.

— Ох, Сара. Есть мужчины, которых забыть невозможно. Таким был твой отец! — машет она рукой.

— Странно. Я помню, как он сухо с вами обращался. Все говорят, что он был скупым на эмоции, не умел их выражать, не отличался деликатностью в разговорах и к тому же сильно старше вас, мягко говоря, — смотрю на маму.

— Любви все возрасты покорны. Иного мужчину я рядом с собой никогда не видела.

Маму выдали замуж за очень взрослого мужчину. Я помню отца, но откровенно могла бы назвать его дедом.

Он был холодным, ворчливым с женой и всегда чем-то недоволен, но меня он точно любил, умилялся, боготворил. Я была его феечкой, принцессой, покорительницей старых больных коленей и повелительница его седой-седой бороды. Может быть, поэтому мне было позволено так много, и я.. наверное, избалована именно им с самого детства — стариком, который точно не любил свою жену, но обожал дочку.

Я уверена, что мама не любила своего мужа.

Просто когда ей достались все его деньги, она поняла, что сама может управлять своей жизнью и не стала снова выходить замуж. За годы рядом с мужем научилась управлять финансами, без ошибок не обошлось, но она быстро схватывала на лету и училась…

— Ох, как мне это знакомо! — мечтательно поднимаю глаза. — Я тоже не вижу иного мужчину рядом с собой, кроме Натана Бергмана.

— Он в перевязке. Что-то случилось?

— Нелепая авария. Не все поездки на быстрых авто бывают удачными, — вру я. — Он уже получил нагоняй за лихую езду и обещал, что больше не заставит меня переживать.

Снова мелю какую-то влюбленную чушь. Чем больше говорю, тем сильнее мелькает раздражение в глазах мамы. Наконец, она убирает чайную чашку в сторону, довольно громко опустив на блюдце.

— То есть ты поверила во всю эту ложь? И проглотила его измену, даже не прожевав? — усмехается. — Надо же… Я думала, что воспитала тебя сильной и гордой!

— Пустяки, недоразумение! — отмахиваюсь.

— Тебе выпала отличная возможность избавиться от того, кто разбил твое сердце, расторгнуть брак и уйти с жирными отступными, а ты…

— Говорю же, пустяки, мама. Не было никакой измены!

— Я так не думаю! — возражает.

— Вы что-то об этом знаете? — прямо спрашиваю я.

— Всего лишь опираюсь на твои слова. Моя дочь не могла ошибиться. Да, я говорила жестко. Всего лишь хотела, чтобы ты убедилась в правоте подозрений и не стала пороть горячку.

— Вот я и убедилась, что Натан меня любит по-настоящему, мама. У нас все славно…

Она едва не позеленела от злости.

— Ну же… Мама, смелее! Вам явно есть что сказать… Признайтесь уже, что это вы стояли за подставой, — говорю я, посмотрев на новые часики. — Еще около десяти минут в запасе, пока не подействовал яд.

— Какой еще яд?! — бледнеет.

Сара

— Я заваривала чай и налила смертельный яд.

— Ты тоже его пила!

— Вот только у меня есть противоядие, — быстро вынимаю из сумочки ампулу и выпиваю. — А у вас — нет.

— Ты..

Ее пальцы взмахивают возле моего лица.

— Ты лжешь.

— Какая же тут ложь, мама. Солгал здесь только один человек — это вы, когда решили подставить моего мужа. Зачем? Деньги? Ведь сделка была у вас в кармане!

— Ты соврала насчет яда. Ты бы не смогла… — повторяет мама, будто меня не слышит.

— Но я смогла. У вас уже першит в горле, как будто почесывает, да?

В ответ мама вскидывает руку и начинает расчесывать горло. В глазах — страх.

— Через пять минут начнутся спазмы, наступит эффект, как от аллергического удушья. Все сильнее и сильнее, пока совсем не пропадет возможность дышать! Прекрасная смерть для той, кого жаба задушила! И никаких подозрений. Просто экзотические чаи, до которых вы большая любимица, иногда бывают опасными и вызывают аллергию. А я скажу, что растерялась и потеряла сознание...