— Я хочу побыть одна. Мне плохо.

— Тогда поедем в больницу! Сейчас же…

Я только сейчас снимаю повязку, глаза не сразу привыкают к свету.

Вид у Бергман растерянный и раскаивающийся.

— Мне не нужно в больницу. Мне просто плохо и страшно… Я хочу к себе в постель и хочу свою любимую грелку. И чай хочу…

— Я все сделаю.

— Нет. Я к тебе не поеду. Ни за что! Нет! — выставляю вперед руку.

— Сара… — вздыхает. — Я… Прости меня.

— Нет. Ты со мной, как…. Как не знаю с кем.. Ты продолжаешь встречаться с этой шлюхой.

— Нет, — яростно мотает головой. — Я тебе не врал. Все осталось в прошлом, и ты больше о ней не услышишь, клянусь. Оденешься? Или сходим в душ?

Я вырываю из его рук одежду. Бергман предусмотрел даже то, что я захочу переодеться и взял один из моих любимых спортивных костюмов, мягкие кеды. Все стильное, лучшее… То, что я бы сама выбрала.

От его продуманности меня начинает тошнить, поэтому я сбегаю в ванную комнату, оставив мужа стоять побледневшим и сжимающим кулаки.

Рвотные спазмы — пустые. Меня ничем не тошнит. Но звук, наверное, тот самый..

Он со мной как со своей шлюхой... Не могу это пережить. Не могу даже смотреть на него!

— Сара… — тянется ко мне после возвращения Бергман.

Меня сметает к самой стене, если он меня коснется, мое сердце просто лопнет!

— Я хочу домой. Мне нужно отдохнуть.

— Да. Понимаю. Поехали…

— Нет, я вызову своего водителя… — ищу взглядом телефон.

Бергман подает его мне и даже не ропщет, продолжает смотреть на меня, как на восьмое чудо света.

Меня все еще потряхивает от пережитого.

Слишком много всего…

Этот человек ужасен.

Только он может устроить такого размера апокалипсис в моей душе и заставить пойти на самые черные поступки..

Сара

— Сара, вам цветы, — сообщает горничная, заглянув ко мне в спальню. — Много цветов.

Уже полдень, но я никак не могу заставить себя встать с кровати.

Тело будто разбитое, горячее. Я долго не могла уснуть, а потом мне снилась чушь: мы с Натаном то трахались, то целовались под дождем, то убегали друг от друга, и у нас обоих были хвосты и лапы. И в отражениях луж я видела нас зверями…

— Я пока не готова принять букет, Наталья. Пусть приготовят завтрак и подадут мне в постель.

— Думаю, мы бы и не смогли подать вам букет, Сара. Цветы… — замялась, ахнув. — В общем, я даже не знаю, как вам это описать. Лучше посмотрите сами…

Горничная с моего позволения открывает балкон и приглашает меня пройти туда. Спальня на втором этаже, и с балкона открывается изумительный вид на дорожку спереди дома.

— О боже…

Натан завалил цветами дорожку от калитки до самой дороги. Рядом с этой горой цветов, выложенных в форме сердца, покачивается огромная связка шаров…

Машина Натана стоит рядом. Он нервно ходит туда-сюда и курит.

— Он не уходил, — шепчет горничная. — Никуда не уезжал, спал в машине возле вашего дома.

Тоже мне, достижение!

Натан замечает меня и застывает на месте.

Даже на расстоянии я чувствую, какой у него горящий, вибрирующий от напряжения взгляд.

Игнорировать своего мужа глупо и не выйдет. Поэтому я слабо взмахиваю рукой, он делает несколько шагов к воротам. Я отрицательно качаю головой, Бергман замирает.

Потом Натан достает телефон.

Хочет поговорить?

Но я не хочу… По прошлой ночи я понимаю, что он не оставит меня в покое.

По-хорошему не оставит. В особенности, теперь…

Поэтому я отвечаю:

— Привет.

— Сара, как ты? Я хочу увидеться с тобой.

— Вы уже видимся.

— На расстоянии. Это расстояние сводит меня с ума. Открой, пожалуйста.

— Нет. Я не могу… — отпускаю горничную, сделав паузу.

Натан ждет. Потом я продолжаю.

— Я тебя опасаюсь. Мне с тобой страшно, поэтому…

— Прости. За все. В особенности, за вчерашнее. Я не должен был так поступать, знаю, но мне просто башню сорвало от нашего противостояния. Прошу, давай поговорим? Я все могу объяснить. Я хочу и должен объясниться. Та девушка…

— Неважно! — быстро выпалила я.

Мне просто не хочется вспоминать, как он чуть не сделал со мной тоже самое, поставив на один уровень со шлюхой. Его угрозы были более, чем реальны. Мне даже подумать страшно, что бы со мной стало, если бы он не остановился!

— Я больше ничего ничего знать и слышать о твоих похождениях.

— Они давно в прошлом, клянусь.

— Клянешься, что в прошлом?

— Да. Клянусь. В далеком прошлом.

Я в это не верю, но сейчас я скажу, что угодно, лишь бы поскорее завершить этот неприятный разговор!

Завершить и забыть.

Я не хочу с ним видеться! Вообще..

— Значит, тем более, ворошить прошлое не стоит.

— Да, ты права, — выдыхает он с облегчением.

Подлец. Хорошо устроился.

Гулял со мной, гулял с ней.. Я бы сейчас на что угодно согласилась, лишь бы он от меня отстал! А он и рад, что его грешки оказались прощены.

Вон как заулыбался, сверкает улыбкой даже на расстоянии

Эгоист до мозга костей.

— Тогда поговорим о нас? О будущем.. — говорит он.

О будущем?! С ним?!

С этим моральным уродом, который готов насиловать жену, чтобы доказать ей собственное превосходство?!

Он чуть не изнасиловал меня в задницу, как шлюху какую-то!

Знал, как мне было противно, и все равно был готов пойти до конца.

Не из ниоткуда же этот гребаный хвостик взялся, правда?

То есть он подготовился.

Неважно, каким тоном я с ним говорила.

Он подготовился, и точка. Он этого ждал и хотел осуществить свои грязные намерения.

Я не собираюсь его слушать и не стану оправдываться. Даже объяснять ничего не стану: нормальный человек сам должен понять, что такое поведение — за гранью допустимого.

— Впустишь меня?

— Нет!

Надо охрану усилить. Надо нанять дополнительных людей и в задницу все обязательства появляться вместе! Пусть сам выкручивается, как хочет.

Пусть скажет, что я больна, не в себе, пусть хоть небылицу выдумает, якобы я в психушке, мне плевать.

— Сарррра… — бессильно рычит в трубку Натан. — Давай поговорим? Нам есть ради кого помириться, верно?

— Ради ребенка, я так полагаю, — поджимаю губы. — Что ж, все понятно. В этом браке тебя интересовали только гарантии успешного сотрудничества с моей мамочкой. И ребенок все закрепит. Почему бы тебе на моей мамочке было не жениться, Бергман? Зачем тебе нужно было возиться с заложницей в виде меня? Брал бы себе вдовушку Кушнер..

— Да как ты… — задыхается, опаляя меня взглядом на расстоянии.

— Вы получили. Каждый… — я задыхаюсь. — Каждый получил свое. Гребете деньги лопатой. Связи укрепляете. Ты себе ни в чем не отказываешь. Шлюх трахаешь. Жену на уровень шлюхи ровняешь… А мне?! Что в этом браке достается мне?! Одни унижения…

Сара

Ненавижу его! Просто ненавижу… И мать, кажется, тоже..

У меня есть собственные сбережения, и даже небольшой бизнес имеется

Но если я не стану играть по их правилам, меня размажут.

Моя самостоятельность — лишь игра, с их позволения. Тот же Бергман позволил мне отселиться, пока я была его женой, хотя бы на публике…

Если я откажусь, меня размажут, оставят без всего. Это легко.

С их деньгами…

И я точно знаю, что никто из них не остановится, чтобы подмять меня под себя.

Богатство Кушнеров и Бергманов, их укрепившиеся связи — локомотив, который не затормозит.

— Я все исправлю. Я не хотел, чтобы все пошло именно так. Да, я виноват. Блять, Сара.. Давай поговорим! — повышает голос. — Я не могу вот так на расстоянии тут выплясывать! — злится. — Я тебе актер, что ли, на подмостках театра? Давай поговорим наедине.

— Вот уж нет, Бергман. Наедине я с тобой не останусь. Ни за что!