Авария?

Нет, бред. Единственный плюс её родового проклятия, оно бережет хозяйку как зеницу ока. Лихо обходит её стороной. Кирпич на голову ей не упадет, машина не собьет. Энтропия огибает её, ударяя по тем, кто рядом.

Но проклятие не спасет от того, что сделано намеренно…

В голову полезла другая, грязная мыслишка, от которой во рту стало горько. Может, она просто не захотела? Чем больше я крутил это в голове, тем логичнее оно казалось. Бритва Оккама, чтоб её: самое простое объяснение обычно верное. А что может быть проще? Девчонка испугалась. После того, что я показал ей вчера, после того как я чуть не убил человека… Она решила держаться от меня подальше. Бог свидетель, люди кидали меня и не по таким поводам.

Я вскочил и зашагал по комнате из угла в угол, нервно поглядывая на часы. Двадцать минут. Нужна ли ей моя помощь? Или она просто хочет, чтобы я исчез из её жизни?

Дайте такую задачку аналитику, и он скажет: «недостаточно данных». Но в нашей жизни приходится действовать вслепую, когда из ориентиров, только нюх. Я плюнул на магию и логику. Я прислушался к тому, что на улице называют «чуйкой».

И моя чуйка орала благим матом: Леся бы не кинула. Она обещала быть.

Она в беде.

В два прыжка я оказался у стола. С грохотом выдвинул ящики, распихивая по карманам всё, что попадалось под руку: заговоренную соль, железо, пару амулетов. Сдернул с вешалки плащ-морок, скатился кубарем по винтовой лестнице и вылетел на улицу.

Несясь по кривому переулку Хитровки, я на ходу достал телефон и снова набрал Лесю. Тишина. Связи нет. Я выругался, поминая всех чертей Нави, и нажал повтор.

На этот раз пошел гудок. Один. Два. Три…

— Давай же, — бормотал я, сбивая дыхание и ускоряя шаг. — Возьми чертову трубку…

В трубке щелкнуло.

— Алло?

— Леся, это Макс. Где ты?

— Эм, в пяти минутах. У той новой стекляшки на углу, где поворот на Солянку. А что стряслось?

— Леся, это важно, — я старался, чтобы голос не дрожал, но выходило паршиво. — Мне нужно знать точно.

— Ну… — я услышал, как она остановилась, шурша гравием. — Я не помню названия переулка. Тот, что ведет к бульвару, где сейчас ярмарка выходного дня.

Леся была совсем рядом. Но если мое видение верно и она не дойдет… Я почувствовал, как по спине пробежал могильный холод. Это означало, что то, что должно её остановить, уже там. Дышит ей в затылок.

— Разворачивайся! — рявкнул я. — Иди обратно на бульвар!

— Что?

— На ярмарку! К людям! Туда, где толпа!

— Но твой дом в другой стороне…

— Я знаю! Леся, твою мать, просто верь мне! Живо!

В трубке повисла тишина, секунда показалась вечностью. Я уже бежал, перепрыгивая через лужи, сокращая путь дворами. Наконец, раздался её голос, неуверенный и испуганный:

— Ладно…

— Ты на ярмарке?

— Да, но Макс, тут народу — тьма! Я не могу… я задену кого-нибудь, дистанцию держать нереально…

— Плевать на дистанцию! Я буду через две минуты. Просто двигайся, не стой на месте, и… Леся? Леся!

Связь оборвалась. В трубке повис мертвый гудок. Я грязно выругался, сунул телефон в карман и прибавил ходу.

Ярмарка на Бульварном кольце, отдельный круг ада для социофоба. По выходным здесь не протолкнуться. Аллеи забиты палатками с «авторской» керамикой, медом, антиквариатом сомнительного происхождения и вязаными носками. Сюда стекаются все: туристы с камерами, хипстеры со смузи, городские сумасшедшие, реконструкторы в кольчугах, студенты, карманники и просто зеваки. Найти одного человека в этом бурлящем вареве, всё равно что искать иголку в стоге сена, который к тому же горит и пляшет калинку. Для обычного человека — задача невыполнимая.

Но для мага…

Леся свернула с переулка к рядам с виниловыми пластинками. Для большинства она была просто девчонкой в поношенной куртке и с рюкзаком за плечами, одной из тысяч. Только странная, дерганая пластика выдавала её. Она шарахалась от любого, кто подходил слишком близко.

Она двигалась галсами, прижимая локти к бокам, чтобы не дай бог не коснуться прохожего и не спустить на него свору мелких бед. Время от времени она нервно оглядывалась через плечо, сканируя пеструю толпу огромными, испуганными глазами. Она чувствовала охотника, но не видела его.

Леся свернула в глухой проулок за рядом шаурмичных, где толпа немного редела. Она качнула головой, отмахиваясь от промоутера в костюме коня, который пытался всучить ей флаер, обогнула стойку с палеными кроссовками и шагнула в тень арки.

Я шагнул из густой тени прямо перед ней. Леся подпрыгнула на месте, едва сдержав вскрик, но тут же узнала меня.

— Макс?

— Сюда. Живо!

Одно из лучших качеств Леси, она знает, когда нужно заткнуться и бежать. В обычной жизни она может вынести мозг бесконечными вопросами, но когда я говорю «двигай», она двигает. Леся юркнула за мной вниз по бетонным ступеням служебного входа. Я придержал для неё тяжелую металлическую дверь, а затем с силой захлопнул, провернув задвижку.

Мы оказались в гулком чреве подземного паркинга. Бесконечные ряды дорогих иномарок стояли между опорными столбами. Люминесцентные лампы на потолке гудели, заливая бетонный пол мертвенно-бледным светом. Шум ярмарки и города здесь превратился в далекий, невнятный гул.

— Макс? — эхо подхватило её шепот. — Что случилось?

— Хвост, — бросил я, озираясь. — Двое. Мужик и баба.

Я их еще не видел глазами, но линии вероятности горели красным. Если бы мы не нырнули в эту нору, они бы уже висели у нас на плечах.

Леся посмотрела на меня растерянно, пытаясь отдышаться.

— Они бы взяли тебя в коробочку на выходе из переулка, — пояснил я, кивнув на дверь. — Найди щель и забейся в неё.

Пока Леся семенила к дальней стене, прячась за массивным черным внедорожником, я выудил из кармана холщовый мешочек. Смесь печной золы, сушеной полыни и пыли с трех перекрестков, классическая «оморочка» для следопытов. Я метнулся к противоположному концу гаража, приоткрыл дальнюю дверь, впустив узкий луч света, имитируя побег. Затем двинулся обратно, щедро рассыпая серый порошок веером, налево и направо.

Зола вспыхивала тусклыми искорками, касаясь бетона, и тут же исчезала, стирая наш магический след. Словно мы растворились в воздухе. Закончив «подметать», я быстро вернулся к Лесе, которая жалась к колесу джипа.

— Что ты делаешь? — спросила она беззвучно губами.

Я вытряхнул остатки пыли на то место, где мы стояли, скомкал мешочек и сунул в карман.

— Путаю след. Отвожу глаза. Ты как, цела?

Лицо Леси потемнело, в глазах плескалась паника.

— Макс, я… я задела кого-то там, наверху. Пыталась увернуться, но этот мужик сам подлез, и… — она запнулась. — Макс? Что с лицом?

Я сканировал будущее, и от того, что я увидел, сердце пропустило удар и ухнуло куда-то в пятки.

— Вниз! — прошипел я. — За машину, быстро!

Глаза Леси расширились, но спорить она не стала. Молча нырнула вниз, вжавшись в пол рядом с огромным колесом черного «Гелендвагена». Я выдернул из рюкзака свой плащ-морок, накинул на плечи и шагнул в самую густую тень, натягивая капюшон. Ткань тут же поплыла, мимикрируя под грязный бетон стены. Леся на секунду отвела взгляд, а когда повернулась обратно, ее глаза скользнули сквозь меня, уставившись в пустоту.

— Макс? — одними губами прошептала она.

— Я здесь, — выдохнул я едва слышно. Леся вздрогнула. — Вниз. И ни звука.

Я замолчал, сливаясь с темнотой. Мгновение спустя железная дверь, которую я захлопнул, лязгнула. Леся тоже это услышала и превратилась в статую. Я стоял в углу, перестав дышать, просто еще один сгусток мрака в этом подземелье.

Ручку двери дернули снаружи. С той стороны повисла тишина. А потом металл зашипел. Вспыхнул ядовито-зеленый, мертвенный свет, гнилостная магия разложения. Пыль взвилась в воздух, и там, где секунду назад был замок, образовалась сквозная дыра с оплавленными краями. Дверь со скрежетом подалась внутрь.