— Как? Он тогда казнил и члена Вашего Ордена! — поразился толстяк, — воистину его наглость была невиданной и безграничной!
— Не просто рядового члена Ордена, хотя и это бы ему с рук не сошло! А члена Большого Капитула Ордена! А Вы думали, что мы занялись этим делом, только потому что Вы и ваши дружки этого захотели? — сухо рассмеялся Магистр, — Орден до таких мелочей, как междусобойчики аристократов между собой, не опускается!
— Ваша Сверхпрозорливость! — поклонился гость, — а можно ли было бы довести дело до окончательного конца?
— Какого конца? — усмехнулся главный Маг.
— Ну разобраться с его женой, а самое главное, с его щенком! — с надеждой спросил проситель, — щенок вырастет, и может быть опасен. Вдруг он захочет отомстить?
— Отомстить? — Магистр захохотал, — кому отомстить? Ордену? А! Я понял. Вы боитесь, что он узнает, кто заказал его отца, и отомстит уже Вам и Вашим дружкам? Верно?
— Верно! — снова вспотел гость, — от Вас ничего не укроется, Ваша Сверхпрозорливость!
— Разумеется! Поэтому всегда помните с кем говорите, что говорите и где находитесь! А самое главное, о чем думаете! Об этом пока не может быть и речи! Пока! И Вам я не советую тоже суетится на этот счет самому!
— Почему? — удивился толстяк.
— Император, — Магистр произнес это так, что можно было подумать, что он испытывает к самодержцу Всероссийскому если не явное презрение, то как минимум, неуважение, — очень недоволен, тем что произошло! Он не верит ни в измену генерала Печорского, и в его самоубийство! Он недоволен деятельностью и ролью Ордена в этом деле!
— Разве Ордену важно, чье-то недовольство? — подобострастно улыбаясь спросил гость.
— Государственную измену разводите? Вы забыли, что главная цель Ордена — это борьба с изменой и предательством? Что Орден — это верная опора трону? — прищурившись посмотрел на провокатора Магистр.
— Что вы! Как можно! Все мы верные слуги Государю и Отечеству! — залебезил испугавшись толстяк.
— Это Вы и подобные Вам — слуги! А Орден — это часть Империи и служит ей! — встал со стула Магистр, давая понять, что аудиенция закончена, — жду деньги до завтрашнего полудня. Больше я Вас, князь, не задерживаю!
— Конечно, конечно! Все будет исполнено в срок! — и гость пятясь задом вышел из кабинета.
— Князь, — презрительно процедил Магистр, — кусок навоза. Сами боятся мстить, к нам пришли. Но в одном этот трус прав. Мальчишка, сын генерала. Нужно будет подумать, что ним делать.
ПЕТРОГРАД. ЗИМНИЙ ДВОРЕЦ. КАБИНЕТ ИМПЕРАТОРА.
— Канцлер! Я Вас спрашиваю, как это могло получиться? Почему я об этом узнал так поздно! — Император Всероссийский нервно рассаживал по кабинету мимо стоящего навытяжку сановника в богато расшитом камзоле усыпанном орденами.
— Мы сами об этом узнали поздно! — оправдывался сановник, — все произошло быстро и тайно. Инквизиторы его задержали вечером, а утром его уже нашли повешенным в камере предварительного заключения!
— Есть доказательства его измены и заговора? — спросил Государь.
— Нет! Только донос Инквизитора!
— Что Вы об этом всем думаете?
— Позвольте мне быть с Вам полностью откровенным, Ваше Величество? Я думаю, это месть Ордена за тот расстрел мятежников и изменников на Дворцовой площади! Там под горячую руку попался член Большого Капитула Ордена, маг Иннокентий! И эта месть не только Магистра, но и той части знати, чьих родственников Печорский тогда казнил, — выпалил сановник.
— Считаете только это? — усмехнулся Император, — а я вот думаю, что тут кое-что еще!
— Поделитесь со мной, Ваше Величество? — подобострастно спросил Канцлер.
— А то Вы сами не знаете! — рассердился Государь, — генерал был моим другом и верным слугой. А его казнили как последнюю собаку! Что теперь скажут в обществе, а самое главное, что скажут в армии? Что Император не в состоянии защитить своих верных слуг? А стоит ли тогда сохранять верность такому слабому и бессильному Императору? Положение нашей династии и так хрупкое, а теперь, если мы начнем терять опору в войсках, долго ли мы протянем? Имейте ввиду, Канцлер, падет наш дом, и Вы падете вместе с ним! Нам бросили вызов! И бросила его Инквизиция! Тут или мы или они!
— Вы хотите поднять руку на Инквизицию? — с ужасом спросил побледневший от испуга Канцлер.
— Не Инквизиция. А Имперский Орден Ментальных Магов! Они бросили нам перчатку первыми! — жестко произнес Император, — не забывайте, часть из высших иерархов этого Ордена участвовала в мятеже семнадцатого года и была расстреляна Печорским! И дело это не расследовано до сих пор!
— Что Вы предлагаете, Ваше Величество? — дрожащим голосом спросил сановник.
— Пока не знаю! — вздохнул самодержец, — нужно думать. А Вы идите и узнайте, что с семьей генерала!
ИМЕНЬЕ ПЕЧОРСКИХ
— Господи, барыня, на Вас лица нет! — услышали мальчик и его дядя крик прислуги приближаясь к дому. Вбежав в прихожую они увидели красивую молодую женщину в черной одежде сидевшую на стуле. Ее лицо было бледным и выражало крайнюю степень отчаяния.
— Сестра, Машенька, что с тобой? — бросился к ней Христофор Васильевич.
— Христофорушка, они убили его. Убили моего Алешеньку! — женщина зарыдала, — как же мы теперь будем?
— Ничего! Не плачь, родная! Тебе сына поднимать нужно! — обнял ее брат.
— Да, Петенька, мальчик мой. Что-то плохо мне. Грудь давит! — вдова схватилась рукой за левую сторону груди, всхлипнула и сползла на пол.
— Машенька, Маша! — схватил ее за плечи дядя мальчика. Но голова его сестры только безвольно запрокинулась назад. Он бросился щупать ее пульс, но его не было. Мария Васильевна Печорская, вдова казненного генерала Алексея Ивановича Печорского, скончалась вслед за своим мужем. Вокруг заголосили женщины. Юноша, оцепенев, смотрел на все происходящее. Потом решил упасть в обморок, имитируя огромное горе. Но не рассчитал и грохнулся головой о пол так, реально потеряв сознание.
— Чего-то я переиграл! — сознание медленно возвращалось к Пете, бывшему Сергею, — и ужасно болит голова.
— Думать нужно куда падаешь, — назидательно откликнулся внутренний голос, — так можно и натурально в ящик сыграть! Оно, конечно, реализм это наше все, но и голова не казенная и не железная!
— Очнулся? — к лежащему на кровати в какой-то комнатенке подошел Христофор Васильевич, — ну ты меня, брат, и напугал. Хотя я тебя понимаю. Отца и не стало, и матушки тоже! Сирота ты теперь, Петя! Один я у тебя остался! Но не переживай, и ты у меня один. Я тебе не брошу!
— А что с мамой? — счел нужным поинтересоваться судьбой женщины, которую он вообще не знал, новый Петя.
— Хороним мы ее сегодня! — вздохнул его дядя.
— Так мне нужно там быть! — попытался встать с кровати юноша и со стоном упал обратно.
— А ты будешь, не переживай, — усмехнулся бывший лейб-гвардеец, — рядом с ней, в соседнем закрытом гробу.
— Что? — не понял его племянник.
— То! Умер ты Петя, не выдержал смерти родителей, упал и умер. То ли инфаркт, как у матери твоей, сестры моей, то ли от инсульта! Да и горячку ты перенес накануне, вот организм не выдержал. Лицо твое так перекосило, что решили хоронить в закрытом гробу!
— Дядя, а зачем это? — испугался лже-Петя.
— Этот вурдалак сейчас меня замочит! — с ужасом подумал попаданец.
— С него станется, ему человека зарезать, раз плюнуть. Вон он того Инквизитора шилом как бабочку к стене приколол! — согласился голос подсознания, — но думаю, нас он не тронет.
— Почему?
— Хотел бы, убил бы давно! Вон подушку кинул на на лицо и все! — не согласился голос, — сейчас посмотрим.
— Пойми, Петя, — вздохнул Христофор Васильевич, — крепко за вашу семью взялись. Именье отберут Инквизиторы, тебя загнобят. Ты же слышал, что сказал это упырь которого я убил, что ты бездушный выродок!
