— В самом деле? — язвительно ответил юноша, — я вот что-то не заметил крестьян, рабочих и мещан среди мятежников. Наоборот, там были сливки высшего общества, включая членов императорской семьи погибшей династии Романовых. Часть дворян и аристократии изменила своему сюзерену! И предала его! Какая же это опора? А опорой власти оказалась армия! В которой основная масса как раз была из крестьян и рабочих! Может быть они основная опора государства?

— А у Вас острый язык! — одобрительно произнес академик, — Ну а какой второй зловредный фактор Вы выявили в нашем обществе?

— Вторым разрушающим фактором нашей государственности является существующая форма демократии! — произнес Сергей-Петр, — особенно введённое после войны всеобщее избирательное право!

— Это поистине восхитительно! — расхохотался лектор, — вы уже нажили себе врагов среди дворян, а теперь хотите настроит против себя всех остальных? Поясните свою мысль?

— Конечно! — кивнул юноша, — главный порок этой системы — то безответственность как избирателей, которые голосуют поддавшись на обман политиков во время выборов, так и политиков, которые не несут никакой ответственности за исполнение данных ими при проведении выборов обещания!

— И как Вы предполагаете это исправить? — улыбаясь спросил Суворов.

— Начну с избирателей. Если человек не пришел на выборы, без уважительной причины, он должен быть за свою безответственность и безразличие лишен права избирать на год. Зачем оно ему, если он безразличен к тому, что будет с его страной? Второй раз не пришел — лишается права голосовать на пять лет. А третий раз не пришел, вычеркивается из списка избирателей навсегда!

— Сурово! — рассмеялся академик, — думаю масса политиков с Вами не согласятся! И вряд ли пропустят такой закон. Кому тогда они будут вешать свою избирательную лапшу на уши?

— Для принятия такого закона есть государь Император! — возразил юноша.

— Вы уже и механизм принятия закона придумали! Отлично! Продолжайте! — приободрил его лектор.

— А с политиками нужно поступить так! — продолжил попаданец, — перед каждой избирательной компанией каждый кандидат, перед тем как быть зарегистрированным в избирательной комиссии, должен предоставить в эту комиссию нотариально заверенный список своих обещаний, которые он обязуется выполнить на том посту, в случае его избрания.

— Ну это называется программой, — пренебрежительно произнес Суворов.

— Это будет не просто программа! — усмехнулся Сергей-Петя, — в этой программе напротив каждого пункта будет стоять срок, когда это обещание должно быть выполнено.

— Ну и что? — пожал плечами академик, — что помешает им не выполнить это обещание, сославшись на объективные причины?

— Ничего, — твердо произнес студент, — но там же должен стоять, проставленный самим кандидатом срок тюремного заключения, который он будет отбывать, в случае если не выполнит данного им обещания! И он должен быть не меньше года! Чем больший срок укажет кандидат тем более ответственно он относится к тому, что говорит!

— Да Вы с ума сошли! — изумился лектор, — так у нас не останется ни одного депутата! И никто не захочет избираться!

— Или наоборот! — возразил ему попаданец, — вместо говорунов-краснобаев во власть придут серьезные люди, которые будут отвечать за свои слова! Тем более что исторические прецеденты уже есть!

— Ну расскажите нам о них! — предложил слегка опешивший от таких радикальных идей академик.

— История Древней Греции полна удивительных и порой суровых традиций, которые были призваны обеспечить стабильность общества и предотвратить поспешные изменения в законодательстве. Одной из самых знаменитых и драматичных процедур подобного рода была практика предложения новых законов с веревкой на шее, — начал попаданец с подачи своего Голоса, — Этот обычай традиционно приписывают Залевку (седьмой век до нашей эры) — легендарному законодателю города Локры Эпизефирские (колония греков в Южной Италии), а также его последователю Харонду из Катаны.

В архаический период греческой истории законы считались священными и незыблемыми. Залевк, который считается автором первого письменного свода законов у греков, стремился максимально затруднить внесение любых поправок, чтобы избежать хаоса и популизма.

Согласно установленной им традиции:

Любой гражданин, который считал необходимым изменить существующий закон или предложить новый, должен был явиться в Народное собрание с верёвочной петлёй на шее.

Реформатор стоял перед согражданами и излагал суть своего предложения. Если собрание признавало закон полезным и принимало его, петлю снимали, а автора чествовали. И выдавали талант (двадцать четыре) киллограма серебра!

Если же предложение отклонялось как негодное или вредное, инициатора немедленно казнили через повешение на месте.

Такая радикальная мера была направлена на воспитание высочайшей ответственности у политиков и граждан. В древнегреческом полисе стабильность законов ценилась выше, чем их количество. Греки считали, что лучше иметь старые и, возможно, несовершенные законы, которые все знают и соблюдают, чем постоянно меняющийся свод правил, порождающий неразбериху и произвол.

Эта традиция оказалась невероятно эффективной: историки отмечают, что за несколько столетий в законы Локр было внесено лишь минимальное количество поправок. Например, известна история о том, как один гражданин предложил изменить закон о наказании за ослепление. По закону Залевка, виновному выкалывали оба глаза. Реформатор предложил: если ослеплен одноглазый, то виновный в этом, должен лишиться обоих глаз (чтобы справедливость была равной). Это предложение было принято, а автор стал одним из немногих, кто «сохранил шею» после выступления.

Интересно, что сами законодатели, установившие эти строгие правила, часто становились их жертвами или примерами верности им:

Харонд, установивший запрет приходить на собрание с оружием под страхом смерти, однажды случайно вбежал туда с мечом, преследуя разбойников. Когда ему указали на нарушение, он, не желая подрывать авторитет закона, покончил с собой прямо в собрании.

Залевк же, когда его собственный сын совершил преступление, каравшееся ослеплением, приказал выколоть один глаз сыну, а второй — себе, чтобы и закон был соблюден, и родительское милосердие проявлено.

Подводя итог, можно сказать, что образ законодателя с петлей на шее стал в античной культуре символом того, что за каждое слово и политическое решение человек должен отвечать собственной жизнью. Это была крайняя форма прямой демократии, где цена ошибки была абсолютной, что и заставляло греков предлагать «только хорошие законы», — закончил в полной тишине свое выступление Сергей-Петр.

— Однако! — покачал головой академик, — Первый раз вижу такого подкованного студента! Я приглашаю Вас к себе в научный студенческий кружок.

По аудитории прошел удивлённый гул. Никто не помнил ничего подобного! Чтобы сам Суворов кого-то приглашал в свой закрытый кружок. Но ответ приглашенного поразил всех еще больше!

— Большое спасибо за приглашение, Николай Трофимович, я подумаю! — спокойно ответил попаданец. Академик сначала опешил от такой наглости, а потом захохотал:

— Воистину, это великолепно! Подумайте! А теперь господа студиозусы переходим к самой лекции!

Варя сидела рядом Северными Амазонками и внимательно слушала их беседу между собой.

— Мари, — обратилась одна из них к своей подруге, — это что за феномен?

— Не знаю, Натали! — ответила вторая, — но он меня удивил! Нужно узнать о нем побольше.

— Это мой брат! — тут же вмешалась Варя.

— Твой брат? — усмехнулась та, которую звали Мари, — запомни Варвара Воронова, — она прочитала имя на бейджике, который висел на груди первокурсницы, — простую истину: маленькая ложь рождает большое недоверие!

— Что Вы хотите этим сказать? — удивилась Варя.