– Пусто.

– А я кое-что нашел.

Антуан держал карту с изображением манула.

– В ней что-то есть, но это выше моих способностей.

– Покажи, – попросил Себастьян.

Он повертел карту в руках, рубашка редкой расцветки показалась знакомой, а кошак на изображении оскалился…

– Где же этот идиот, куда идти?!

Песчаная кочка трансформировалась в здоровенного дикого кота, животное изобразило короткое «Фрр…» и указало кивком в степь.

– За тобой?!

Последовало второе «Фрр…», манул не спеша затрусил прочь от дороги. Антуан с уважением посмотрел на минерального короля.

– Не зря мы тебе помогли. Что встал? За ним. Может, еще найдем.

Зверюга уверенно бежала, выписывая замысловатые петли среди редких пожухлых кустиков травы. Давно пропала дорога, автомобили. Вокруг простиралась бесконечная ровная степь, залитая мертвенным светом луны.

– И что петляем-то, равнина, – проворчал Себастьян.

Манул остановился, сверкнул глазами. Куст справа осел и исчез в воронке из песка, затем поверхность выровнялась.

– Возражений больше нет, – прошептал Антуан.

Кошак произнес свое «Фрр…» и отправился дальше. Луна оказывалась то справа, то слева. Временами ландшафт становился размытым, словно теряя резкость, после картинка восстанавливалась. Через неопределенное время впереди появились холмы и манул перестал петлять, побежал быстрее. На очередной возвышенности кошак замер, словно обдумывая. У Антуана замерло сердце, он увидел впереди крестообразный котлован, черный каньон седьмого демона, а правее маскировочные сети заброшенного лагеря. Нахлынули воспоминания той роковой ночи. Двусмысленный результат в целом, но подаривший омоложение и довольно много лет жизни в будущем. Два фонаря кошачьих глаз внимательно изучали гостей. Антуан почувствовал, что не может отвернуться, словно под гипнозом, но манул неожиданно перестал сверлить туристов своим взглядом, фыркнул и направился к храму. Наваждение пропало.

Расстояние оказалось довольно большим, прежде чем они достигли спуска к арене, лунная ночь обманчива.

Манул еще раз обернулся и уверенно двинулся к трибуне напротив, вдоль цепочки относительно свежих следов. Сооружение сохранилось в неприкосновенности, последний ритуал никак не сказался на храме. Даже золотой защитный обруч выглядел целым. В центральном пятиугольнике в пыли валялся телефон. Себастьян поднял, на экране высветился последний кадр, снятый камерой, это была сущность из колоды гадалки.

– Антуан…

– Да, не думал. Может, просто картинка, покажи ближе, – ответил Антуан и прицепил зажим к волосам минерального короля.

Но давно лежавший аппарат окончательно разрядился, пискнул и выключился.

– Видел я такую картинку уже где-то…

– Дома посмотрим.

Антуана сейчас интересовали совсем другие моменты. Они пересекли арену и оказались на трибуне жрецов.

– Не знал, что в степи такое есть.

– И к лучшему. Передохнём? – спросил Антуан, обращаясь, скорее, к проводнику.

Тот перепрыгнул через несколько каменных рядов вверх, уселся. Выдал свое неизменное «Фрр…» и начал умываться, поглядывая вниз.

Антуан открыл дипломат и извлек деревянную доску со странными символами, эмблемой храма на обратной стороне и следом склейки от предыдущей истории. Себастьян равнодушно наблюдал за действием.

– Протестируем механизмы храма.

Пальцы храмовника забегали по изображениям, голос произнес фразу на незнакомом Себастьяну языке. Некоторое время ничего не происходило, затем послышался скрежет. Наклонный спуск, по которому они прошли к арене, принял горизонтальное положение, замер на минуту и вернулся в изначальное состояние.

– Хорошо.

Следом в каждом плече креста появилось по паре огоньков, они росли, их пламя теперь достаточно хорошо освещало котлован закрытый звездной крышкой, мир вокруг поглотила тьма. Из недр плавно поднялся золотой обод, окончательно превратив середину котлована в арену. Пять чаш всплыли в вершинах звезды из пола арены. Их заполняла пылающая жидкость. Зеленоватый, почти невидимый огонь тянулся к темному небу, метался по поверхности.

– Великолепно, – прошептал испытатель, – жаль, камень Корн не проверишь…

После этих слов пятиугольная плита в центре арены стала опускаться.

Тремя днями ранее сын Себастьяна в сопровождении двух своих охранников и ведомый тем же проводником достиг котлована. На другой стороне он увидел девушку из бара, она стояла у фрески над трибуной и что-то там делала.

– Вперед! Ей не уйти.

Один охранник на бегу навел телефон на фреску, нажал спуск, но споткнулся, упал и выронил аппарат в пыль. Сынуля обернулся и зло посмотрел на виновника происшествия, тот не посмел искать потерю. От расправы его спасло только то, что дева никак не отреагировала на шумное событие. Как только троица достигла середины трибуны, особа обернулась и часть каменных ступеней резко ушла вниз, перестроившись в наклонный спуск, увлекая троицу за собой. Через мгновение звездный треугольник закрылся.

– Мать вашу… Не поломались?

– Босс, вроде нет, – произнес упавший на арене охранник.

– Подсветить есть чем? Фонарь?

– Телефоном, – отозвался второй охранник, – сигнала сети нет…

Пол снова ушел вниз, но с наклоном к арене. Троица сидела на каменном полу, боясь пошевелиться. В тусклом свете экрана угадывались какие-то рельсы, коридор, решетки впереди. Механизмы неясного назначения.

– Босс, она тоже… Провалилась…

Впереди, в коридоре стояла дева из бара. Преследователи рванули к ней, но лишь до первой боковой решетки… Там что-то опустилось, потом щелкнуло.

– Такого раньше не было, впрочем, мы и не пробовали.

Под трибуной послышался скрежет давно не использовавшихся механизмов, Антуан напрягся, не зная, что ждать, но устройство было построено на совесть и, преодолев пусковое усилие, скрежет пропал. Через минуту из колодца поднялась пятиугольная клетка из фигурных завитков, более всего походившая на оградку на кладбище, и с такой же крышей. Металл имел цвет кольца вокруг арены. Когда клетка поднялась почти на два метра, храмовник увидел камень Корн и три существа на нем!

– Надо архивы почитать… Какой подарок! Вот и проверим.

Себастьян сначала дернулся к арене, но зажим помог увидеть события в нужном свете. Антуан произносил непонятные слова, водя рукой по доске. Тела на жертвенном камне дернулись, из многочисленных неглубоких порезов выступила кровь. Ее еще живые капли падали на темный камень, стекали в середину, в углубление.

Тестер поднял доску над головой, на обратной стороне светился всё тот же герб ордена. Чаши одновременно переполнились, и из каждой двумя ровными струями горящая жидкость попала в канавки, устремилась по ним к середине арены. Еще не успели стены огня встретиться, углубление камня Корн опустело, капли крови теперь впитывались им, даже не достигнув центральной чаши. В тот момент, когда пламя, наконец, сомкнуло свои объятия вокруг жертв, они забились, пытаясь вырваться. Раздался истошный вопль: «Отец!» Жертвы пропали вместе с кандалами и постаментом. Клетка ушла вниз. На ее месте снова материализовался камень Корн.

– Возможны варианты, – произнес Антуан, перекрещивая доску из угла в угол.

Чаши погасли и ушли в плиту, золотое кольцо встало на место, и через пару минут ничего не напоминало лунной ночи о произошедшем. Кожа на руках тестера выглядела молодой и свежей. Себастьян расстался с животиком, выглядел лет на двадцать моложе. Антуан убрал доску в дипломат и снял зажим с волос напарника.

Манул перестал умываться и смотрел на гостей.

– Обратно выведешь?

Кошак в один прыжок оказался рядом и неспешно затрусил вдоль следов, увиденное никоим образом его не беспокоило и не интересовало.

– Только фыркает. Не поговорить даже, – произнес Антуан, отряхивая обувь на асфальте.