- Да, - подтвердил Рагнар, который понял не всё, но кое-что определённо прояснилось.
- Тогда ладно! – Алекс выдохнул с немалым облегчением. – Слушайте, а Хиль сказала, что ваш дед был лесорубом!
- Ещё каким…
Матушка сказывала, что он весь Чёрный лес под корень извёл, вместе с его хозяевами, тёмными друидами. Но, если так, они сами виноваты. Сидели бы тихо в своём лесу, скармливали бы ему дураков, благо, последних хватало. И не без помощи друидов, которые слух пустили, будто в глубинах леса замок стоит, а в нём девица спит крепким сном, на которую все чары и завязаны. Кто поцелует, девицу разбудит, тот и получит, что замок со всеми сокровищами, что земли окрестные.
Ну и девицу само собой.
Вот и лезли герои один вперёд другого, кормили и лес, и друидов, и окрестные поселения, где вовсю торговали старинными картами заклятых троп, что до замка доведут. Так нет же, мало показалось, кровь им понадобилась особая…
- И что отец тоже?
Рагнар кивнул.
Ларнейские болота с древовидными гидрами в принципе можно в какой-то мере считать лесом. Отец, конечно, не был некромантом, но огонь тоже справился.
- Так вы, получается, потомственный дровосек, да?
- Получается…
А и вправду.
Надо будет что ли найти какой проклятый лес, чтоб не нарушать традицию.
- И махнул он тогда секирой налево, - звонкий голос Хиль пробился сквозь сон. – И рассёк урода…
- Пополам? – деловито уточнил Алекс.
- Не совсем. Сверху получилось чуть меньше, чем снизу, поэтому сугубо точности ради это нельзя назвать пополам…
Зинаида моргнула.
Что случилось? Она помнила, как шла с Рагнаром к яблоне. Хотела поговорить о работе, но почему-то начала рассказывать о своей жизни, чего за нею прежде не водилось. Потом, кажется, бабу Тоню встретили.
Точно.
И яблоня была. Болела. Яблоню стало неимоверно жаль, а потом… потом она услышала. Как в детстве! В детстве Зинаида слышала, как шепчутся травы и деревья тоже, и даже могла с ними говорить. Мама называла её фантазёркой. А баба Тоня не называла, но что-то делала, что-то такое…
Голова заболела.
- А со вторым что? – Алекс был где-то рядом.
А она?
Дома.
Точно. На тахте, которую Зинаида узнала по впадинам и выпуклостям, привычно впившимся в спину. А как она домой попала? Она коснулась яблони, желая услышать. Чтобы как раньше. А потом… потом… потом пошла. И что-то ещё делала… и…
- Второго ножом. Прямо под подбородок. Если так ударить, то человек умрёт быстро. Можно, конечно, ещё горло перерезать, но тогда кровищи будет – не отмыться.
Причём говорила Хиль явно со знанием дела.
- А если не под подбородок?
- Тут надо аккуратно. В глаз ещё хорошо, только учти, что противник обычно двигается и попасть не так просто. В висок можно, там кость тонкая. А если в другое какое место, то уже надо силу рассчитывать, чтоб точно кость пробить и клинок не соскользнул. Я тебе потом покажу…
Какой-то странный рассказ.
А ещё запах… пахло мясом. Прямо как вчера. И аромат его щекотал ноздри, манил. От него рот наполнялся слюной, и приходилось сглатывать.
Откуда этот запах?
- А твоя мама уже проснулась!
- Откуда ты знаешь?
- Знаю, - сказала Хиль. – Потом скажу. Наверное.
- Вредина!
- Сам такой!
Чтоб… надо открыть глаза. Хиль открыла. Посмотрела на потолок. Ну да, дома. И потолок небелёный, и с узором трещин… хорошо дома.
Она попыталась сесть, но голова закружилась. Впрочем, Зинаида всегда отличалась упрямством, поэтому всё-таки села.
- Вот, - ей под спину сунули подушку, а в руки – стакан с чем-то тёплым. И Хиль приказала. – Выпейте.
От стакана пахло травами и ещё – ягодами.
- Это… отвар или компот?
Вкус странный. Кисловатый и в то же время освежающий.
- Поверьте моему опыту, в подробности лучше не вникать, - Хиль была в синих безразмерных с виду штанах и коротеньком топе. Две косички лежали на груди. И вот это чудо только что рассказывало, куда надо бить человека? Нет, это… галлюцинации. Остаточные. – Но дядя знает, что делает. Он так-то лучше любого целителя будет. Когда я в детстве болела, он меня и лечил. Не доверял другим. Теперь лучше специалиста по детским болезням нету! И по подростковым. И по взрослым, подозреваю, тоже…
- Ага, - Зинаида отварокомпот допила. Как ни странно, стало лучше. И головокружение прошло, и слабость отступила. – Я… кажется… перегрелась на солнце.
- Вот! Нам говоришь, что панамку носить надо! А сама не носишь! – сказал Алекс строго.
Да.
Пожалуй.
Или это нервы?
Или и жара, и нервы. И ещё яблоня, с которой было что-то не то, а потом Зинаида ей помогла. Или ей почудилось, что помогла.
- Идите наверх, - спокойно произнёс Рагнар, который забрал стакан, сунув вместо него тарелку. – И ложитесь спать.
- Но…
- Спать, - слово прозвучало веско. И Алекс кивнул. И ушёл. Надо же. А ей он всегда возражает, что ещё не поздно, и вообще лето. Кто летом рано спать ложится? Или уже не рано?
- А я? – поинтересовалась Хиль.
- И ты иди. Домой. Спать можешь не ложиться.
Зинаида повернулась к окну. Темень какая. Это ж сколько она пролежала-то…
- Ох, я, кажется… совсем.
- Просто нужно было отдохнуть. Поесть тоже не помешает.
Ну да. Есть хотелось. Причём так, что желудок буквально в узел завязался и намекнул, что не развяжется, пока в него что-то не попадёт. А от тарелки пахло мясом и вообще…
- Что тут… произошло? – Зинаида заставила себя воспользоваться вилкой и жевать медленно, спокойно, как и подобает, пусть и голодной, но воспитанной особе.
Рагнар подтянул стул и устроился на нём. С ответом он не спешил, а потом вовсе свой вопрос задал:
- Скажите… ваша дочь ведь родилась обычной, верно?
- Вы познакомились?
- Не совсем. Она не захотела говорить со мной.
- Это скорее нормально. Сашка не любит незнакомых людей.
- Она умная девочка.
- Умная, - согласилась Зинаида, пытаясь держаться с достоинством. Или с его остатками. – И да… она была обычным ребенком. Здоровым. Активным. Они оба были здоровыми и активными. Всегда. Порой даже чересчур…
Она позволила себе улыбнуться.
- Иногда это сводило меня с ума. И я злилась. И даже кричала на них. Ругалась. И… в общем, я не всегда была хорошей матерью. Как ни стыдно признавать.
И зачем Зинаида рассказывает это? Какое ему вообще дело? Хотя… это ведь он её принёс. И сидел тут, пока она то ли спала, то ли в обмороке лежала. И за детьми присмотрел, и накормил.
- После того, как мы развелись, они стали спокойнее. Я боялась, что они плохо примут переезд… всё-таки Тумилин мог обеспечить куда более роскошную жизнь. А тут вот… дом этот, и деревня. И никакого моря, пляжа и прочего. Но нет, наоборот, они обрадовались.
Кивок.
И ощущение такое, что сосед знает о чём-то, о чём сама Зинаида не догадывается.
- А когда началась болезнь?
- После их поездки в дом отдыха. Тогда Эмма позвонила. Это мать Тумилина… где-то с год тому. Точно. Прошлое лето было. И я опять пыталась выбить из него алименты, он уклонялся, причём довольно цинично… ладно, это не интересно. Она позвонила и сказала, что соскучилась по детям. И что хочет поехать с ними в санаторий. Что полностью оплатит поездку, отдых… опять же, поможет со сборами к школе, заодно там какие-то активности, летний лагерь, занятия иностранным и прочее. Сам санаторий недалеко. Я могла бы приезжать. Я и подумала, что это неплохой вариант. Да и с Эммой отношения у нас были… не скажу, что нормальные, как я теперь понимаю, но всё-таки кое-какие были. Иногда она и денег подкидывала. Просто так. Или вот рекомендательное письмо составила, чтобы было легче работу искать.
Хотя к себе не взяла. А Зинаида постеснялась проситься. Или не стеснение было, а понимание, что долги придётся отдавать.
- Они уехали сперва на две недели. Звонили каждый день. Эмма купила им новые телефоны. И в целом были в восторге. Там какой-то парк был, с животными, которых разрешали и кормить, и вообще они ручные. Велики. Лошади и верховая езда. И всякие там лаборатории, по роботостроению, программированию. Плюс тренера и прочее…
