Шагоход Тоулата беспомощно задергал манипуляторами и плашмя ударил по бокам Граннога. Тони был уверен, что более новый двигатель его машины не даст вражескому амбулату вырваться. Широкое смотровое стекло у осадного шагохода отсутствовало, его заменял обзорный люк, который закрывали перед штурмом. Сейчас экипаж был практически слеп, если не считать узкой смотровой щели. Капитан догадался, что они видят только то, что впереди.

Тони дернул рычаг в сторону, уводя амбулат влево. Вражеский экипаж потерял его из виду. Тони отступил на достаточное расстояние и выстрелил из пушки, уничтожив «ноги» машины.

– Джек, дай молоток! – капрал достал инструменты, и они начал выпрямлять согнутую от удара сетку и выметать стекло. Пехота уже переправлялась через мост, солдаты несли на себе штурмовые лестницы.

Кристофер уничтожил вражеские капониры с помощью огнеметов, а другие шагоходы расправились с вражескими укреплениями с помощью пушек. Несколько машин застряло во рве, их методично расстреливали сверху вала. На глазах Тони в одном из «Гранногов» взорвался боеприпас, снеся деревянную переправу и солдат на ней. Мортиры продолжали стрелять, выбивая рытвины на земляной насыпи.

Шагоход Кристофера приблизился к Гранногу Тони и легонько боднул в бок. Капитан удивился, но знак понял и отвел амбулата в сторону. Кристофер разогнал шагоход и легкий Орленог взлетел вверх по земляной насыпи, оказавшись в кратере из-под бомб. Шагоход неуклюже задрал манипулятор вверх, и в капониры над ним ударила струя огня.

Тем временем, пехотинцы крепили лестницы на специальные механизмы, приводимые в движения двигателями шагоходов. Тони подвел Гранног и один из солдат оперативно прицепил к шагоходу передаточный вал. Двигатель заревел, и лестница взмыла вверх. Кристофер сидел в рытвине, прикрыв смотровое стекло щитом. Сверху стреляли из винтовок. Тони оставалось только ждать, изредка постреливая навесом из пушки, пока пехота не завершит начатое.

Примерно через полтора часа все закончилось. Остатки гарнизона форта сдались. Через двадцать минут прискакал посланник от генерала Лакса. Кадж взяли, проход на Тоулат был открыт. Сказалась нехватка живой силы у противника.

Генерал Брикер послал в Тоулат посланников, вместе с пленённым гарнизоном Торо. Пленников отпустили в качестве знака доброжелательности, а послы передали слова Брикера о том, что простят каждого, кто вернется на службу Империи. Жители северо-восточного района Тоулата сложили оружие, окопы опустели.

«Это было как раз с той стороны, где мы с пугающей скоростью захватили форты», – размышлял Тони, слушая рассказ полковника Дойл. «Зря я не верил в план генерала».

Но пропаганда революционеров сделала свое дело, и большинство жителей присоединилась к новому правительству города, двадцать тысяч ополченцев стянули в город. Но Брикер и не надеялся на полную сдачу города. Зато они без препятствий дошли до городских стен.

Армии генералов Кохрана и Лакса окружили город, чтобы помешать гарнизонам оставшихся фортов прийти на помощь осажденным.

А Джек и Тони сделали то, что зависело от них. Установили новое стекло на Гранног.

К пяти вечера войска Брикера подошли к городским стенам. Десять тысяч солдат растянувшихся между Торо, Каджем и главными воротами перешли на сторону реставристов.

Городские стены представляли собой простейшие земляные насыпи, с небольшими каменными укреплениями. Из бойниц выглядывали артиллеристы с легкими кулевринами и сильно устаревшими бомбардами, не представляющими опасности для тяжелых шагоходов Граммикос. Тони опасался увидеть фортификационную систему укреплений с каменной облицовкой валов и треугольными бастионами, которую возводили вокруг своих крепостей в Священном союзе. Но видимо Тоулат слишком сильно надеялся на систему своих фортов.

Около двух часов шел обстрел города. Артиллерия трех армий не пощадила город, вспыхивали пожары, каменные укрепления превратились в пыль, густой черно-белый дым заволок всю область вокруг города, всюду слышался кашель солдат. Шагоходы Граммикос, словно четырехногие металлические жуки бродили перед стенами города, оттягивая огонь вражеской артиллерии на себя и методично расстреливая огневые точки противника.

Здесь Тони впервые увидел применение ракет. Ракеты были древним изобретением Риля, где их делали из тростника и использовали для запугивания. Учеными Империи ракеты были доведены до ума, их заключили в стальную оболочку, установив большой пороховой заряд. Точность была минимальной, но генерал Брикер использовал полтысячи ракетных установок, которые, оставляя за собой красные дымные следы, легко пробивали деревянные укрепления, и сеяли хаос среди защитников городских стен.

После обстрела войска двинулись на штурм. К девяти часам вечера пали главные ворота, шагоходы во главе армии зашли в город. Солдаты устали, двигатели машин перегрелись, но Брикер торопился. В течение ночи им было необходимо занять город и сокрушить цитадель. Их штурм был невероятной победой, но, если к утру реставристы не возьмут цитадель Тоулата, они окажутся между двух противников.

В продвижении к цитадели основную роль сыграли шагоходы. Узкие улицы Тоулата были блокированы баррикадами, из зданий стреляли ополченцы. Тони еще до штурма стен закрыл смотровое окно стальными пластинами, оставив длинную узкую щель. Пули стучали по корпусу, шагоходы урчали, дым заволок улицы, и машины двигались фактически вслепую. Манипуляторами они разбирали завалы и иногда выхватывали стрелков из оконных проемов. Джек методично расстреливал крыши домов из пушек. Они бы с легкостью прошли бы так до самой цитадели, если бы не вражеские гренадеры. Они выскакивали из переулков, бросая под «ноги» шагоходов гранаты и дымовые шашки. Падающие шагоходы давили идущую следом пехоту и перекрывали улицы. Защитники города делали все, чтобы задержать реставристов.

Генерал Брикер отдал приказ другим армиям штурмовать стены. Он всеми силами старался не дать гарнизону Тоулата скоординировать свои силы. Тяжелые шагоходы не могли пройти через городские ворота и обстреливали дальние районы города.

К полночи Тони пришлось полностью остановить шагоход. – Мы слишком устали, – сказал он Джеку, который уже еле стоял на ногах. – В такой темноте мы рискуем застрять или не заметить гренадера.

– Не припомню, капитан, чтобы мы так на износ воевали. Даже в Арихе такого не было. У меня тут последние бомбы.

– Загружай.

В люк громко и требовательно постучали.

– Не открывай, – пробормотал Джек и потянулся к пистолю.

– Не дури, – мы в безопасной зоне.

Это оказался имперский всадник. Он привез ящик с сигнальными огнями.

– Придется продолжать, – с кислым лицом сказал капитан и вернулся на место водителя.

Джек, высунувшись по пояс из люка, кидал сигнальные огни вперед. Они горели ярким белым пламенем, выхватывая из ночной мглы углы домов и заваленные хламом улицы.

Так они добрались до главной площади. Тони уже мог различить цитадель, в бойницах каменных башен горели огни. Крепость стояла на холме, примерно в квартале от главной площади. К главным воротам вела широкая улица, освещенная масляными фонарями. Эта дорога была единственным путем в замок.

Путь перекрыли шагоходы Тоулата. Около семидесяти машин выстроились на площади.

Тони заметил Орленоги, Гранноги, несколько осадных шагоходов и множество специализированных моделей, которые производились для обороны города или для доставки пехоты. Например, «Броненосцы» – большие машины с шестью механическими ногами и обзорным люком, выполненном в виде рыцарского забрала. Вооружением они не обладали и использовались для перевозки десанта. Но сейчас их тяжелая броня могла затормозить продвижение реставристов.

Кроме этого среди круглых небольших Орленогов покачивались «Пауки» – старинные машины, внешним видом напоминающие большое ведро с тонкими паучьими ногами. Эти шагоходы были медленными, громоздкими и очень дорогостоящими в производстве, а их неудачное использование в войне 1180 года отложило массовое производство амбулатов на тридцать лет. «Даже не могу представить, с каких складов они вытащили это старье», – покачал головой Тони.