– Пришло время делать выбор, Тони, – вкрадчивый глосс генерала проник в мысли капитана.

– Я согласен… свергнуть императора, генерал, – Тони показалось, что где-то вдалеке прогремел гром.

– Я не сомневался в тебе, Тони, – кивнул Росс, – как и Нерконтий.

– Дядя Нерк? Он тоже… заговорщик? – это слово пришлось Тони не по вкусу.

– Мы смогли переманить на свою сторону половину гвардии, треть офицеров ИВС и всех генералов, что находятся в столице. Кроме Первого генерала, по уже понятным тебе причинам. И еще, Тони. В нашем новом государстве все будут равны. И это государство уже существует в наших сердцах. Зови меня Сигмар.

– Хорошо, Сигмар, – задумчиво кивнул Тони.

– Приходи сегодня ночью в гостевые покои на втором этаже. Третья дверь справа. Там я тебя познакомлю с очень важным человеком, он основа нашего движения и его вдохновитель.

– Да, генер… Сигмар.

Тони била мелкая дрожь. Он бродил по дворцу, стараясь держаться подальше от остальных людей. Дворец был полон статуй императоров. Капитан остановился напротив могучего изваяния их правителя. Два года назад он восторгался статью императора.

Тони крепко сжал зубы от злости. «Везде обман. Везде. Генерал Росс тоже обманщик, я чувствую это. Во дворце некому довериться. Эх, как бы я хотел остаться в пустыне. Зачем, отец, зачем?»

Он прикрыл глаза и прислонился к холодной стене. Мысли текли медленно с паузами словно размеренные шаги. Шаг, еще один. Шаг. Шаг. Тони резко открыл глаза. Кто-то шел сюда.

Из-за поворота коридора вышел чернокожий человек в форме ИВС. У Тони радостно екнуло сердце. Он широко улыбнулся и бросился навстречу лысому рильцу с крупным носом и кустистыми седыми бровями. Это был Бартоломео Лики, друг его отца, да что отца, друг всей семьи Уотерсов.

– Дядя Бартоломео, какая встреча!

– Энтони Уотерс, повеса, напугал старика, – добродушно улыбнулся офицер.

– По тебе не скажешь, что ты старик, дядя. Не сидится в отставке, вышел служить?

– Да, вернулся в ИВС. Три раза писал прошение на имя императора. Три месяца назад удовлетворили и я сразу вернулся.

При упоминании императора лицо Тони потемнело.

– У меня есть, что спросить у тебя, дядя. Можешь уделить мне свое время?

– Рассказывай, мальчик, – глаза Бартоломео помрачнели.

– Думаю нам лучше найти место, где никто не услышит. Так и кажется, что за очередным поворотом нас подслушивает, прислонившись к стене, какой-нибудь коварный придворный.

– Не бойся.

– Разговор очень важный.

– Хорошо, – Бартоломео потер подбородок. – Думаю, есть тут одно местечко. Идем, – он махнул рукой в неопределенную сторону и пошел назад. Тони поспешил за ним.

– А куда ты шел, дядя?

– Тебя искал. Как узнал, что тебя перевели, так и отправился сюда.

– Правда? – удивился Тони.

– Нет, конечно, – засмеялся Бартоломео, – я шел в дворцовую столовую. Она здесь на втором этаже, прими к сведению. Как поживает старая кочерыжка?

– Отец? – улыбнулся Тони. Он прекрасно знал о любви Бартоломео давать отцу Тони нелицеприятные прозвища. – Я не был дома уже полгода. По письмам все в порядке. – Бартоломео вел его по красивой белой мраморной лестнице на третий этаж.

– Эх ты, я и то был в твоем доме два месяца назад. Сердце твое ожесточилось, неужели не хочешь увидеть мать с отцом?

– Издержки военной службы, дядя, ты же понимаешь, – Тони не хотелось вести разговор на эту тему.

– Я же нахожу время, – фыркнул Бартоломео.

– Так ты только вышел с отставки!

– А, вот мы и пришли, – перевел тему рилец и открыл неприметную некрашеную дверь. Простая деревянная мебель: стол, три стула, шкаф с потрепанными корешками книг, небольшое кресло, обитое зеленой тканью.

– Что это за помещение, – спросил Тони, аккуратно прикрывая за собой дверь.

– Это легендарный кабинет императора Джулианота Скромного. Именно здесь он написал свои нетленные произведения. После его смерти ни один император не бывал в этом кабинете, его даже не закрывают. Слуги по привычке иногда моют его, но как ты можешь видеть, не слишком часто, – сказал Бартоломео, проводя пальцем по слою пыли на столе.

– Здесь нас не подслушают?

– Во дворце нельзя быть уверенным в этом. Но мы сделали все, чтобы наш разговор не стал достоянием дворцового коллектива дружных интриганов, – Бартоломео с кряхтением сел на стул и жестом указал Тони на противоположный. Капитан вздохнул и начал рассказ о разговоре с генералом Россом.

Закончив свой рассказ Тони, прикрыл глаза и прошептал: – И вот теперь я не знаю, что делать. Я согласился, но… сам понимаешь, нелегко идти против основ нашего государства.

– Скажи мне, Тони, – Бартоломео больше не улыбался, – неужели тебе так плохо жить при нашей власти? Ты офицер, из хорошей и богатой семьи, у тебя блестящее будущее. Ты думаешь, в неспокойные времена бунта и отсутствия крепкой императорской власти… Ладно, пусть не крепкой, но Роадранер вас побери! Ты думаешь, будет лучше?

– Пойми, Бартоломео, для общей справедливости…

– Какая, Роадранер вас возьми, справедливость, какой народ! Начитался рильских легенд о борцах за свободу, о народовластии? Реальность сурова, мой друг. Бунт если не подавить, перерастет в войну. А что может быть хуже для государства, чем внутренний разлад? Наши враги покорят нас и не будет больше никакой справедливости!

– Твои слова разумны, дядя, но это старый подход. Раньше любили все делить на черное и белое…

– Нет, это ты делишь все на черное и белое! Слабый император – плохо! Сильный диктатор – хорошо!

– Нельзя отрицать существующие проблемы, – Тони упрямо сжал губы.

– Их нужно решать, Тони, решать, а не стараться поскорее свергнуть императора. Он не сделал ничего плохого.

– Ты ошибаешься, дядя. – Тони ненавидел спорить. Горячая волна злости прилила к голове и рукам, а глаз задергался. – По крайней мере, он десять лет обманывает народ. И он, пусть и косвенно, корень всех бед. Если бы не его слабоумие, если бы он мог стоять на ногах, коррупция не зашла бы так далеко.

– Легко все свалить на одного человека. Почему бы генералу Россу и остальным не помочь императору? И с чего ты взял, что он слаб умом?

– Ходят слухи… – уклончиво ответил Тони.

– Подобные слухи ходили о каждом императоре, и что же, всем верить?

– Ты знал о том, что готовиться заговор? – резко перевел тему Тони.

– Знал. Здесь каждый второй о нем знает. Придворные не решаются идти против всемогущих министров и доложить императору, а сами министры надеются, что военные не решатся, поговорят и перестанут. Конечно, это верх человеческой глупости, но такие уж люди сейчас у власти. Их надежда на Первого генерала кажется смехотворной.

– Генерал Росс не считает Первого генерала сторонником восстания.

– Гроу вообще ни в одну сторону не смотрит, себе на уме. Он чувствует себя неуверенно. У чиновников и выбора особого нет, кому подавлять восстания как ни гвардии и армии? А Росс и его друзья контролируют все силы в столице, не удивлюсь, если и городская стража на их стороне.

– И как поступить? – Тони принялся тереть голову.

– Легко принять сторону сильных, мальчик. Сейчас сила за Россом. Но если хочешь знать мое мнение – император наш законный правитель, ты давал клятву верности, обещал служить Империи. Если твоя честь позволяет тебе отступить от своей собственной клятвы, значит дорога тебе в бунтовщики. Реши это для себя. – В воздухе повисла напряженная пауза.

– Дай мне время, дядя. Мне надо разобраться.

– Разбирайся! Посмотрим, знаешь ли ты, что такое честь.

Тони попрощался и вышел из бывшего кабинета императора Джулианоса. Все тело словно горело огнем, а сердце сжимало. Нос и руки похолодели. Он направился к кабинету Нерконтия Азария.

– Ну что, ты говорил с генералом Россом? – голос Нерконтия вывел Тони из оцепенения. Дождавшись утвердительного кивка, капитан гвардии замолчал, посмотрел себе под ноги и задал волнующий вопрос. – Ты принял предложение Росса?