— Все целы?

— Все, ваше благородие.

— Спасибо, Вепрь.

Добавляю разговор с Глебовым в план. Сталкеры должны были отыскать соседний колодец на юге, после чего я собирался направить их на север. Амулеты из порченного золота должны были облегчить им работу.

Сделав зарядку и позавтракав тостами, я почти залпом выпил чашку кофе, оделся и вышел на свежий воздух. Томашовка просыпалась. У здания с шурфом, ведущим в тоннели культа, уже стоял розовый седан Светланы. С ней тоже нужно пообщаться. Пока у графини не очень выходило с загадкой Люция, а тот по-прежнему требовал брюкву, спал и иногда просто валялся на кровати в виде морской звезды, и со счастливой улыбкой глядя через окно в небо. Независимо от погоды.

Возможно, после заточения во тьме в течении нескольких десятков лет, я тоже какое-то время занимался бы столь полезным и приятным делом. Александра Панова осторожно пробила нашу находку по всем возможным базам, но не отыскала никакой информации, ни по отпечаткам, ни по генетическим материалам. Никто в Российской Империи о Люции не знал. Оперуполномоченная поднимала архивные данные обо всех без вести пропавших мужчинах лохматой давности, но это было, как черпать чайной ложкой Чёрное море. Однако рыженькая не сдавалась, одновременно ухаживая за регенерирующим бедолагой.

Ко мне и Светлане Люций всё ещё относился с насторожённостью, но уже без панического страха. Скоробогатова, кстати, почти жила в шурфе, составляя карту тоннелей и расшифровывая руны культа. Вон, я только встал, а она уже здесь. Жаль, что и тут подвижек особых нет. У меня были планы на подземелья, но пока идут исследования — я не решался ничего там трогать.

За калиткой стояли два квадроцикла. У одного уже застыл Снегов, окончательно перебравшийся на должность телохранителя.

— Доброе утро, ваше благородие, — сказал он с мечтательным выражением лица. Словно представлял: на какое сказочное животное похоже облако, пролетающее сейчас по небу.

— И вам доброе, ваша доблесть.

В фигуре витязя была какая-то поразительная мощь. Энергия взведённой пружины. Мне отчего-то представилась статуя Снегова в героическом жесте. Рот разинут в боевом кличе, пальцы сжимаются на древке двуручного топора, в позе мощь сокрушительной атаки. Внутри опять защекотало, и дрожь прокатилась до горла. Я одёрнул жажду творчества. Не хватало ещё из телохранителя памятник сделать. Витязь мне ещё пригодится.

«Терпи!» — сказал я спящему во тьме духу скульптора.

Зуд в груди утих, но не сразу.

Мы проехали по новой дороге и выбрались на трассу в сторону Приборово. Квадроциклы прокатились мимо возведённых несколько дней назад зданий, ставшими пионерами в моём будущем культурном центре. Слева возвышалось массивное строение с позолоченными колоннами: моя художественная галерея, для наполнения которой я нанял ту страстную девочку из Малориты, и напротив, через дорогу, раскинулось белоснежное здание в стиле барокко с огромными окнами. Наполнением обоих объектов предстояло заниматься самостоятельно, чтобы сохранить как интересность для туристов, так и энергетическую ценность. Но позже.

— Хозяин, ожидаемая вами делегация только что пересекла границу, — появился рядом со мной Черномор. — Расчётное время прибытия пятнадцать минут.

Мы приехали на площадь возле Приборовского Колодца за минуту до того как на неё выкатилось четыре чёрных автомобиля. Оцепление, поставленное Туровым ещё с ночи, пропустило их без вопросов. Зевак пока было немного, но с каждым мигом из домов вокруг площади выходили люди.

Машины остановились неподалёку от Колодца. В первых двух и в последней ехала охрана. Мощные одарённые, которые принялись сканировать округу ещё на подъезде. Затянутые в чёрные костюмы мужчины, рангом не ниже арканиста, вышли из машин, создав ещё одно подобие оцепление. Следом, после сигнала, из второго автомобиля показался тучный человек. Ему помогли выйти, почтенно склонившись при этом.

Опираясь на трость, мужчина огляделся, вытер испарину со лба кружевным платочком и направился к нам, сопровождаемый охраной.

— Доброе утро, господа, — пропыхтел гость. — Жарко сегодня, не находите ли?

Я не стал возражать, хотя на улице было довольно прохладно. Внутри меня бурлил настоящий восторг. Передо мной был один из Триумвирата Инженерии. Архонт местной техномантии. Князь Столыпин.

— Чёртово лето, — поделился мужчина, не дожидаясь ответа. — Вы Баженов, верно?

— Да, ваше сиятельство.

— Так молод, — покачал головой он. — Восхищаюсь. Ну, идёмте.

Мы прошли к зданию, за которым скрывался Конструкт, поставленный когда-то давно, но так бездарно управлявшийся человеком Игнатьева. Внутрь мы вошли вдвоём, погрузившись в голубое сияние. Куб Конструкта крутился в энергетическом потоке Колодца. Столыпин остановился под ним, поднял руку, и вращение медленно прекратилось. Архонт несколько мгновений молчал, а затем поделился сокрушённым тоном:

— Какое уныние! Растрата! Предательство! Господин Баженов, предупреждаю вас — если под вашим контролем здесь продолжится такое безобразие, я лично приеду вас отключать. Помяните моё слово.

Он с горестным видом изучал куб.

— Блиновский, значит. Мошенник. По нему тюрьма плачет, — сказал Столыпин. А потом его родовой перстень засветился ярко-фиолетовым цветом. Даже глаза князя будто приобрели оттенок высшего ранга. Я жадно наблюдал за ритуалом. Эта магия мне не подвластна. Моя техномантия идёт далеко впереди всех в этом мире, но понимания Конструкта в ней нет. Это моя боль, моё проклятие и мой стыд.

И жажда познать неведомое. Как он проникает в саму сущность Конструкта? Энергетические линии очень плотные, туда не пробиться силой, не просочиться на уровне кварков. Я не чувствовал механизма внутри Куба, а архонт мог им управлять. Дело не в частотах, не в интенсивности. Я перебирал варианты, наблюдая за работой Столыпина.

Конструкт ответил на чары, задрожав и став нежно зелёным. Толстяк шумно выдохнул, от напряжения у него на лбу вздулась вена. На несколько секунд архонт перестал дышать, и я даже успел заволноваться, прежде чем он пришёл в себя.

Свет изменился, Куб медленно закружился.

— Ваше сиятельство, я могу подключить к этому Конструкту свой искусственный интеллект?

Столыпин повернулся ко мне:

— Искусственный интеллект есть часть Конструкта, господин Баженов. Подключить к нему кого-то ещё, это как пересадить голову одного человека на тело другого. Это убийство, господин Баженов.

Он посмотрел на меня с неодобрением.

— Нет-нет, ваше сиятельство, никаких убийств. Одна голова хорошо, а две просто некрасиво.

Толстяк хмыкнул и подобрел.

— Вы можете дообучить её, как вам будет угодно, господин Баженов. Стирать её я не стану.

— Понял, ваше сиятельство.

Ладно, тоже мне бином Ньютона. Мне уже пришлось порядочно времени потратить, обучая Черномора. После вторжения эстонских монстров это было просто необходимо сделать. С новым искином тоже что-нибудь придумаю.

— Прошу, — Столыпин сделал приглашающий жест. — Вы можете привязать Конструкт к себе.

— Благодарю, — чуть поклонился я князю. Восхищаюсь теми, кто знает что-то, чего не понимаю я.

Медленно ступив в Колодец, я прикрыл глаза.

И тут услышал очень странный свист, будто бы приближающийся откуда-то сверху. Ноги сами толкнули моё тело к архонту и повалили техноманта на пол.

Раздался взрыв.

С крыши посыпалась каменная крошка, перемешанная со штукатуркой и прочим мусором, всё это падало на пол, а в небе свистел следующий снаряд. За пределами здания бурлила магия, но тот, кто открыл огонь по Конструкту, подумал об охране заранее. Я почувствовал, как снаряд проламывает воздушные щиты без детонации и спешно наполнил тело силой земли, прижимая Столыпина к полу. Остатки крыши обрушились, засыпая нас. Один из осколков с визгом отскочил от моей спины, попав куда-то между лопаток. Князь подо мной зашевелился.