Графиня несколько секунд молча изучала следы, а затем поинтересовалась:

— Вы ничего не хотите мне рассказать?

Александра напряглась. Она бросила на меня испуганный взгляд и прошептала:

— Миша, что нам теперь делать?

А я молча шагнул к Светлане. Мои шаги эхом отражались от сводов тёмного зала. Линии огоньков опоясывали каменную полусферу, но света от них почти не было. В тишине слышалось звонкое падение капель на отсыревшие плиты.

— Кое-что мы тут действительно нашли, Светлана Павловна, — признался я, встав напротив графини. — И поэтому нам нужны вы.

Скоробогатова нахмурилась:

— Поясните, Миша.

— Здесь был живой человек. Вернее то, что от него осталось. Полупустая оболочка с выжженным сознанием, — я внимательно наблюдал за реакцией Светланы. — И, тем не менее, он ключ к тайне этого места. Полагаю, культ держал его как подопытного для своих экспериментов. Зрелище парень представляет довольно жалкое, еле на ногах держится. Сознание на уровне младенца, и когда мы его нашли, бедняга был закован в цепи. В этом зале. Один.

— Объект… — вспомнила надпись на арабском графиня и обернулась — луч фонаря скользнул по сдерживающим столбам — а затем покачала головой. — Но этого не может быть. Прошло ведь так много лет. Может быть, здесь есть другие ходы?

Я позволил ей осознать масштабы находки и самой найти ответ на вопрос.

— Если бы были другие ходы, то я увидела бы его следы сюда, а не только отсюда, верно? — тихо проговорила она.

— Именно, — подтвердил я. — Вы очень внимательны, и значит, я в вас не ошибся. Мне нужна ваша помощь, Светлана, чтобы разобраться в этом деле. Нам нужна.

Александра медленно приблизилась и встала рядом, бледная и взволнованная, нервно кивнув в подтверждение моих слов. Скоробогатова зачарованно смотрела на меня, пытаясь определиться чего в ней больше — удивления или детского восторга.

Хорошо, что в девушке не было страха.

— Где он⁈ — спросила графиня.

— В надёжном месте, где ему ничто не угрожает, — мягко сказал я. — И мне очень хотелось бы, чтобы он там оставался ближайшее время. Пока не сможет отвечать на простые вопросы. Он не просто «Объект», Светлана. Он — человек.

— Не понимаю, как он смог выжить здесь? — огляделась Скоробогатова. — Без еды, без воды. Без движения.

Она вдруг прищурилась:

— Признайтесь, Миша, вы меня разыгрываете? Да, Сашенька? — графиня стрельнула взглядом в сторону Пановой. — Это такая шутка? Бессмертный пленник пропавшего культа?

— Да-да! — торопливо закивала Александра и дрожащим голосом неловко попыталась спасти ситуацию:

— Вы же знаете Михаила, он такой шутник. Мы хотели посмотреть на вашу…

Я поднял руку, и Саша внезапно подчинилась короткому жесту, с облегчением на лице. Ситуация и так не простая, а когда всё сложно — лучше говорить правду.

— Светлана, вы ведь сами понимаете, что это не так, — вкрадчиво произнёс я, заглядывая в лицо графине. — Верно? В глубине души понимаете, просто боитесь верить.

Она смело встретила мой взгляд, но ничего не сказала. Подозрения её не оставили. Я же встал, прошёл к постаменту и поднял цепи.

— Посмотрите. Здесь руны. И металл за эти годы не заржавел, в отличие от креплений на столбах. Здесь проходила магия, которую я не могу распознать.

Стальные звенья, испещрённые рунами, сверкали в свете фонаря. Девушка подошла ко мне, посмотрела.

— Я не узнаю этих знаков. Но уверена, что видела нечто подобное. Это аналог защитных рун, но… Другой принцип. Он был заморожен здесь, да? Металл как новый!

Я молчал, позволяя ей думать самостоятельно.

— Так это… Правда? Вы не смеётесь надо мной? — изумлённо спросила она.

— Да. И вы мне нужны, Света, чтобы найти ответы. Вы нужны нам, — я обернулся на Панову, и та торопливо кивнула, а я продолжил:

— Здесь двадцать пять лет просидел человек. Минимум двадцать пять лет. Зачем его здесь держали? Какую магию они использовали для этого? Почему сбежали, но оставили его здесь? Вопросов очень много, Света. И с вами ответы мы найдём гораздо быстрее. Александра сказала, что вы лучший специалист в этой области.

— Нет-нет-нет. По мере скромных сил, Миша. Профессор Синичкин из Челябинского Университета посвятил всю жизнь изучению Аль Абаса. А труды Ильи Ватсона из Тверской Академии! Боже, это настоящие светочи. Позвольте мне связаться с ними. Я уверена: каждый из них с радостью бы…

— Света, — прервал я девушку. — Простите, но мне нужен тот, кому я буду доверять, а не Синичкин или Ватсон. Понимаете?

Она захлопала глазами, но проглотила следующий вопрос. Хороший сигнал.

— Миша, я… Я не знаю, что сказать. Это так неожиданно. Я думала найти ответы здесь, но не ожидала получить новые вопросы. И всё-таки… Магия, способная удержать человека на двадцать пять лет? Я никогда о таком не слышала. Это невозможно даже при активной работе хрономанта ранга Архонт. Но кандалы как новые…

Я пожал плечами:

— В этом нам и предстоит разобраться. Действительно ли перед нами «объект» Аль Абаса, или же несчастный, сведённый с ума каким-нибудь психомантом. Ответы где-то здесь, в этом комплексе. И я уверен, что вы их отыщите. Прошу только об одном. Пусть это расследование будет идти в тайне. Без исключений.

— Я хочу его увидеть, — решительно заявила Светлана. Александра вздрогнула, умоляюще посмотрела на меня.

— Уверяю, картина вас разочарует, но не вижу препятствий, — не стал увиливать я. — Саша, мы ведь можем показать Люция её сиятельству?

Оперуполномоченная вздохнула и тихонько кивнула, попросив:

— Светлана Павловна, только не обижайте его, хорошо? Он безобидный, и ему уже досталось сверх всякой меры.

— Я просто должна убедиться, что он существует на самом деле. Миша, — посмотрела на меня графиня каким-то новым, более серьёзным взглядом. — Спасибо. Вы спасли мою жизнь, а теперь спасаете мою душу. Я обязана вам всё больше и больше.

— Душу? — не понял я.

— Душа умирает, когда у человека нет цели. И я говорю не про материальные блага. Загадки Аль Абаса заставляли чувствовать меня живой, а тайна вашего человечка в цепях… Может оказаться даже интереснее.

Ну да, дочери графа грех жаловаться на недостаток материального. Пирамида Маслоу во всей красе.

— Тогда эти катакомбы в вашем полном распоряжении, — шутливо поклонился я.

Александра вошла в дом первой, успокоив занервничавшего бедолагу. Торопливо хозяюшкой метнулась к микроволновке, разогрев рагу из брюквы. Люций сразу подобрел, сел за стол и застучал ложкой. Светлана смотрела на лысого мужчину, изуродованного шрамами, с неким благоговением.

— Вкусно, — приговаривал Люций, чавкая. — Как у Марфы… Мамы… Лизабет…

Он застыл, остекленевшим взглядом уставился в окно, повторил губами:

— Лизабет…

А затем просиял дурацкой улыбкой и вернулся к рагу, урча словно пёс.

— Кто вы? — спросила Светлана, и Люций неожиданно дёрнулся, рванулся прочь от неё, перевернув стол и всю посуду. Ударился о подоконник, сорвал занавески и попытался ими отгородиться от графини.

— Никто-никто-никто! — испуганно завопил он. — Я никто! Не надо! Не надо! Мама! Лизабет! МАРФА! Дженни!!!

Александра метнула в опешившую графиню недовольный взор и поспешила к несчастному. Села рядом с ним на колени и зашептала что-то успокаивающее, поглаживая по ноге перепуганного Люция.

— Идёмте на улицу, — одними губами позвал я графиню, и та подчинилась. Вместе мы вышли на свежий воздух.

— Простите, — сказала Светлана. — Я не знала.

— Его разум сильно повреждён. Возможно, я поищу надёжного психоманта, — заговорил я, глядя в сторону казарм, спасённых явлением Губарева. — Если такого найду. Однако лучшее лекарство — это время и забота.

— Сашенька, кажется, нашла с ним общий язык.

Я кивнул.

— Чьи имена он называл, Миша? — вдруг спросила она. — Марфа и Лизабет. Необычная комбинация. Лизабет это немецкое имя, верно?