– Конечно, – я усмехнулась без тени веселья. – А вы остались отвечать за последствия.

Один из остальных мужчин, до того молчавший, вдруг шагнул вперёд:

– Мы не хотели вреда! Правда! Только чтобы поля снова плодоносили…

– А теперь, – я обвела взглядом всех собравшихся, – вам придётся помочь исправить то, что натворили. Древний ушёл, но его след остался. Вода в колодцах всё ещё отравлена. И если мы не очистим её, неурожай продолжится.

– Что нужно делать? – спросил первый мужчина уже твёрже.

– Для начала – собрать все шары, что вы расставили. Каждый принести сюда. Потом будем решать, как запечатать колодец и восстановить баланс. И да, – я задержала взгляд на каждом из них, – больше никаких тайных ритуалов. В следующий раз приходите ко мне. Даже если боитесь.

Они закивали, некоторые даже перекрестились. Баламут, наблюдая за этим, тихо пробурчал:

– Ну вот, теперь у тебя штат добровольных помощников.

– Лучше так, чем трупы в канавах, – ответила я, глядя, как мужчины расходятся выполнять приказ.

Дождь наконец начал стихать. Сквозь разрывы в тучах пробились первые лучи солнца, осветив мокрые крыши Выселок. Где-то вдалеке раздался крик петуха – обычный житейский звук, такой несообразный после всего, что произошло.

– Пойдём, – сказала я Баламуту. – Нужно проверить роженицу и малыша, и подготовить зелья для очистки воды.

Кот потянулся, выгибая спину:

– А обед?

Я рассмеялась:

– Обед будет. И даже с добавкой – за хорошую работу.

Мы направились к деревне, оставляя за спиной заброшенный колодец, теперь надёжно запечатанный древними словами и моей волей. Но в глубине души я знала: это не конец. Странник с печатью воды не исчезнет просто так. И когда-нибудь мы встретимся вновь.

– Мы есть сегодня будем? – возмущённо пробурчал Баламут, выглянув из-за печи. Его усы торчали в разные стороны, а взгляд был исполнен праведного голода.

– Сходи в лес да мышей налови! – отмахнулась я, с грохотом убирая сумку и доставая продукты.

Голова всё ещё гудела, но организм требовал подпитки. Хотелось чего-то лёгкого – не для торжеств, а для выживания. Я решила ограничиться творогом со сметаной и стаканом кефира. Похмелье – штука коварная: ни кусок в горло, ни мысль в голову. Баламут, недовольно фыркнув, всё же придвинулся к миске со сметаной. Умиротворённо заурчал, погружая морду в белую гладь.

Вечером, пересчитав содержимое кошелька, я вздохнула:

– М-да… Денег осталось не так уж и много.

Минус работы с деревенскими – платят продуктами. С одной стороны, никогда не останешься голодной. С другой – купить себе хоть какую-то обновку – задача из разряда «найти единорога в стоге сена». Но впереди ежегодная ярмарка. Значит, пора браться за котлы и варганить зелья.

Ранним утром я уже колдовала над ингредиентами. Кот, как обычно, махнул хвостом и исчез в неизвестном направлении. Я покосилась на пустое место, где только что сидел пушистый философ:

– До сих пор не могу понять, какой от тебя прок. И зачем ты прошлой ведьме был нужен? А ещё – как она умудрилась заставить тебя говорить?

Конечно, существовали фамильяры – верные спутники ведьм, но Баламут к ним точно не относился: иначе исчез бы вместе с прежней хозяйкой.

– Ладно, – вздохнула я. – С тобой хоть не так одиноко. Живи уж.

– Ведьма, выходи на бой! – раздался очередной крик с улицы.

Я едва не опрокинула котёл.

– Да какого чёрта происходит?! – рявкнула я, бросаясь к двери.

У околицы стоял худощавый блондин с прыщавым лицом, сжимая в руках лист бумаги, словно щит.

– Я пришёл сразиться с тобой! – провозгласил он с пафосом актёра провинциального театра.

Я скрестила руки на груди:

– А ты ничего не перепутал? Я вроде не дракон, принцесс не воровала. За что со мной сражаться-то?

Его глаза горели праведным гневом, но в остальном вид был комичный.

– Ты зло! – выпалил он.

– В каком месте? – возмутилась я, выпятив грудь.

Парень тут же скосил глаза в вырез моей рубашки и на секунду завис. Я демонстративно щёлкнула пальцами перед его носом:

– Эй, глаза сюда! Так что, объяснишь, в чём дело?

Он протянул мне лист бумаги.

Я развернула его и прочитала: «Убей ведьму – спаси мир!»

– И кто же тебе эту бумажку дал? – спросила я, стараясь сохранять спокойствие.

– Это… это не важно! – он запнулся, но тут же выпрямился. – Важно, что ты – зло! Ты портишь урожай, насылаешь болезни, забираешь силу у земли!

Я едва сдержала смех.

– То есть ты всерьёз думаешь, что я сижу тут целыми днями и придумываю, как бы ещё навредить Выселкам?

– Ты ведьма! – выкрикнул он, словно это всё объясняло. – Ты обязана отвечать за свои деяния!

– А кто судья? – я скрестила руки на груди. – И где доказательства?

Он замялся, глаза забегали. Ясно: никто его толком не инструктировал. Просто дали листовку, внушили, что «ведьма – корень всех бед», и отправили в бой.

– Люди говорят… – начал он, но я перебила:

– Люди много чего говорят. Особенно когда не хотят разбираться.

Из-за печи раздался фыркающий звук. Баламут, до этого молча наблюдавший, высунул морду:

– Ну и дурень. Даже заклинание не выучил. Чем драться собрался – слюной?

Парень вздрогнул, уставился на кота.

– Он… он говорит?!

– О, ты ещё не всё видел, – я подмигнула. – Баламут у меня много чего умеет. Например, отличать правду от лжи. Так что давай начистоту: кто тебя послал?

Блондин сглотнул, опустил плечи. Видно было, что он уже жалеет о своём «героическом» поступке.

– Старик из леса… – пробормотал он. – Сказал, что ты нарушаешь баланс, что из-за тебя поля гибнут. Дал эту бумагу и велел… велел призвать тебя к ответу.

– Старик из леса, – повторила я, чувствуя, как внутри нарастает тревога. – Как выглядел?

– Высокий, в плаще с капюшоном. Лицо… лицо как будто размыто. И посох с печатью воды.

Вот оно. Тот самый странник, который натравил деревенских на древний дух. Только теперь он решил действовать иначе – через внушение, через страх.

– Слушай, – я подошла ближе, стараясь говорить мягко, но твёрдо. – Ты сейчас идёшь домой. Забываешь про эту бумажку. И если снова увидишь того старика – беги. Потому что он не спасает деревню, а губит её. Понял?

Парень кивнул, всё ещё бледный. Потом развернулся и почти бегом бросился прочь.

Баламут вылез из-за печи и потянулся:

– Ну вот, даже размяться не дали. А я уже когти наточил.

– Не время для развлечений, – я подняла листовку, пробежала глазами по корявым буквам. «Убей ведьму – спаси мир!» – и усмехнулась. – Кто-то очень хочет, чтобы меня здесь не было.

Хм… что происходит? На листовке не было больше никакой информации, только надпись. И кто все это распространяет? С какой целью? Пришлось писать в Ковен. Я с другими ведьмами не особо ладила, но сейчас нужно выяснить информацию.

– Хозяйка, – позвал меня Микола, заставляя отложить письмо.

Я подняла взгляд от пергамента и тяжело вздохнула. Ну вот, опять.

– Опять? Ты когда уже остепенишься-то?

Микола стоял в дверях, как провинившийся школьник: плечи опущены, глаза бегают, руки то и дело непроизвольно тянутся к поясу. Мужик он щуплый, но с аппетитом к жизни – и к дамам – явно не по комплекции. Жена, трое детей, а ему всё мало. То в соседнее село сбегает, то в город на заработки – и там, конечно, «случайно» находит приключения. Ко мне он заглядывал регулярно – то сыпь непонятная, то зуд нехороший, то «а вдруг это порча?». Я уже по симптомам могла определить, где он в очередной раз наследил.

– Я тебя сколько раз предупреждала? Отвалится ведь.

Услышав это, Микола схватился за самое ценное, будто я уже держала в руках пилу.

– Дык ей некогда, занятая, а я ж любви хочу.

Я скрестила руки на груди и уставилась на Миколу тяжёлым взглядом. Тот переминался с ноги на ногу, всё ещё инстинктивно прикрывая причинное место.