- Я все сделаю сама, что вы Снежана… Как вас по отчеству? – женщина вдвое старше меня норовит называть меня Снежана Владимировна!

- Никак. Просто Снежана, - улыбаюсь.

- Ой, там что-то случилось! Так громко кричат! – говорит она, выглядывая из-за моего плеча в большое кухонное окно.

Действительно, на улице возле дома какое-то движения.

Охранник стоит у ворот и кого-то не пропускает в дом. Я реагирую моментально: окна детской выходят на эту сторону дома.

Если девочки проснуться, а уложит их мне стоило усилий, то весь вечер будут хмурые и уставшие.

Я хочу, чтобы малышки отдохнули, и мы провели вечер вместе с Андреем, как семья…

- Я сейчас пойдут и посмотрю, что там происходит, - говорю экономке, не забыв напомнить о чае.

Накидываю шубку и выходу на колючий, морозный воздух. Снежная пелена сразу же окутывает меня с ног до головы. На улице метель разыгралась и ничего не видно.

Но по голосу я узнаю ту, кого хотела бы меньше всего видеть. Даже меньше бабушки Эльвиры…

- Что здесь происходит?! Почему вы кричите? – спрашиваю у охранника.

- Полина Кирилловна хочет пройти к девочкам, но пускать ее не велено, - тактично отправляет горе-мать охранник.

- Кто такое сказал?! Я мать! Что за бред?

- Это приказ Андрея Сергеевича, - непоколебимо стоит стеной мужчина.

Полина чуть не прыгает на него, угрожая полицией, прокуратурой и прочими властными структурами.

- Это частное домовладение. Приказ господина Реброва – для меня закон. Не вынуждайте применять силу, - чеканит мужчина.

- Полина, прекратите кричать! Девочки только уснули, окна выходят сюда и дома тоже все хорошо слышно! Тут такое эхо, - говорю ей убеждающе.

Мамаша отвлекается от охранника и переключает весь гнев на меня.

- Ты кто такая, чтобы я тебя слушала? Что ты вообще здесь делаешь, пигалица? Не знаешь, как залезть в штаны к Андрею?! - спрашивает у меня жена Андрея.

- Нет, я воспитываю ваших детей, пока мать где-то шляется, - подавляя рокот в сердце, отвечаю ей.

Полина нервно облизывает губы, скалится белозубой улыбкой акулы.

- Ты уже дала ему? Или только собираешься? Дешевая шлюха, вот ты кто! – выдает.

Мне неприятно слышать скабрёзные уколы. Тем более, что она права. Секс с ее мужем у меня был.

Нервничает и она, я это вижу.

- Уходите. Вы не мать, а просто чудовище! – говорю ей, зная, как она называла девочек выродками и отказалась от них, бросив в роддоме.

- Если ты залезла в постель к моему мужу, то найди в себе смелость и не прикрывайся детьми! Скажи, что ты нацелилась на деньги Реброва! - фыркает тоном хозяйки.

Смелость.

Да, Андрей мне нравится все больше. И нашу единственную ночь я раз за разом повторяла бы, но...

- Женщина, которая проткнула презервативы у бывшего мужа в тумбочке, не будет учить меня морали. Я няня ваших малышек. Хотите вы или нет, но ваш муж меня нанял.

- Но ты им не мать! Пошла отсюда, я опеку сейчас вызову, - резко шаркает меня за рукав шубы, дотянувшись через огромную тучную фигуру охранника.

- Тише! Уберите руки! - говорю Полине, у которой очень сильная хватка!

Она вдруг бледнеет, закатывает глаза и громко надрывно вскрикивает. Полина опускается на тротуарную плитку, прямо перед воротами дома Реброва.

- Что случилось? Что с вами? – реагирует охранник.

- А! Мой ребёнок! Срочно, скорую… - едва ворочая губами, хватается за живот.

Снежана

Охранник спохватывается первым и вызывает скорую. Орущую мамашу оттаскивает с тротуара, подкладывает под нее пиджак.

Полина кряхтит, что ребенок больно толкнулся и теперь затих.

Я не мать, мне сложно судить. Но кажется в ее положении, на таком сроке малыш еще не толкается.

- Откуда тебе знать, убийца? Ты-то сама была беременной? Или рожала, может быть? Убийца! Я знаю, что ты это нарочно! – звериным взглядом бороздит мое лицо.

А я все теряюсь в догадках: симулирует или я ее… правда… Я не хотела, ничего такого не сказала и не сделала. Но Полина продолжает лить грязь, бессознательно мотая головой. Она сидит на заднице под воротами, испачкав о грязный снег свою дорогущую и длинную шубу.

- Я это так не оставлю! Я знаю, что муж выставил тебя, а ты, воровка, украла его клиентскую базу и бегаешь в цирковом костюме по домам! Аферистка! Мошенница!

Это слово звучит слишком часто и бесит.

Если кого и обставили – то меня.

- Поаккуратнее с обвинениями! – шиплю ей.

Карета скорой помощи не торопится.

- Андрею звони! Звони, тварь!

- Знаешь, пошла ты! Сама звони! Орать – силы есть, значит, не так уж тебе и плохо! – фыркаю.

Охранник даже чересчур исполнителен. Он мычит, что уже уведомил хозяина дома о происшествии. Я поеживаюсь. Наверное, сейчас он приедет…

Во время всеобщего переполоха по улице тихо катится какой-то темный автомобиль. Но это не Ребров. Водителя издалека не видно, но то, что он едет к нашему дому – очевидно.

Автомобиль тормозит, с водительского места к нам срывается Глеб Ребров, брат моего хозяина.

- Надо же, он-то здесь откуда? – спрашиваю риторически сама у себя.

- Глеб! Глеб! – блеет, как козочка, Полина. – Глеб! Она меня довела! Я не знаю, что с ребенком!

Ребров стреляет в меня тяжелым, буравящим взглядом.

- Что ты делаешь в доме моего брата? Андрей в офисе, как я понимаю?

- Я няня девочек. Ваш брат меня нанял. Извините, но ваша семейная драма отвлекает меня от моих воспитанниц!

Девочки в доме, скорее всего, уже проснулись и начнут волноваться, что меня нет. А если уж Ксюша и Лера доберутся до кухни, то… мы получим двойное вторжение в холодильник, переворот в шкафчике с конфетами и еще много чего.

- Мои девочки там, с ней! Глеб, она убийца! Ей нельзя доверять детей! – стонет мать, которая отказалась от малышек.

Я зверею. Глаза наливаются кровью. Я бы также защищала собственных детей.

- Ты их выродками назвала! – кричу, глядя ей в глаза.

- Что? Я? Нет! Они от суррогатной матери! Но я люблю малышек!

- Что? От сурмамы? – тут настает мой черед удивляться.

В голове все смешалось. Наши ночи с Ребровым, удар от мужа под дых, который я стойко вынесла и не сломалась.

Но я не помню, черт возьми, чтобы Ребров говорил о донорском материнстве!

Было ЭКО, Полина тяжело перенесла кесарево, а потом бросила солнышек и уехала куда-то на Бали или на Шри-Ланку. Андрей забирал детей из роддома один. Это ужасно и подло, чтобы ни было причиной ее поступка...

- То есть, ты не их мать? – мой вопрос многое расставил бы на места.

Но ответ я не получила.

- А ты что-то об этом знаешь? Сама что ли была доноршей? – набрасывается на меня Глеб.

- Нет, н-нет, - отвечаю.

Никогда и не думала о таком способе зачатия. На ЭКО Архип был не согласен.

У нас было много ссор и споров из-за моей бездетности.

Муж считал, что дело во мне, а потом вдруг замолчал.

Тема повисла в воздухе.

Я хотела, чтобы мы с Архипом стали родителями, но слишком увлеклась работой и фирмой.

А он обрюхатил мою сестру, наплевав на меня.

- Вот и заткнись, раз ничего не смыслишь в этом процессе! Молодая слишком, до хрена разбираешься! Полина – мать девочек! Она их родила, Ксюша и Лера – ее дочки. И я сделаю все, чтобы малышек забрали у тебя и моего брата. Вы вообще помните о детях, или только сношаетесь, как кролики?

Краска заливает мое лицо.

Не от стыда. Мне не стыдно за нашу ночь.

От гнева я сжимаю кулаки. Только бы не наброситься на него! Только бы сдержаться и не отвесить заслуженную пощечину напыщенному мудаку!

- Сношаетесь как кролики вы с Полиной Кирилловной! Я буду свидетельствовать в суде обо всем, что вы делали в спальне в день рождения двойняшек! – с рыком говорю.

Холодный воздух сушит горло. Хочется сглотнуть, но вязкая слюна застывает на морозе. Я выбежала практически в чем стояла… Меня колотит от озноба и от негодования.