Снежа шатается, сидя в кресле. Сломанные крылья моей милой Феи дополняют ее печальный образ.

- Очень нужны деньги, так понимаю? – сжимаю кулак, так что часы обтянули запястье.

- Андрей, я поехала на заказ. Я не знала, что Солоницкий будет там.

- А он, млять, готовился к вашей встрече!

Снежана отворачивает голову к окну.

- Прости, может помешал вашей бурной оргии. Но, мне кажется, ты не хотела с ним трахаться, - раздраженно бросаю, прибавив скорости.

- Меня укачивает, - говорит.

Млять, беременна от мужа или он ее так избил? Можно ударить так, что следов не останется, есть техники…

- Он тебя бил? Поехали в полицию. Я посажу его, клянусь, - стиснув зубы.

- Нет. Я отказала, он стал меня душить. Потом ворвался ты и спас меня, - с нежностью в голосе добавляет.

- Гребаный урод. Но и ты хороша! На меня работать не хочешь, а таскаться в двусмысленных нарядах по ночной столице – это прямо работа мечты! – выплевываю с гневом слова.

- Андрей, я должна была уйти. Я слышала, что Полина беременна от тебя.

- Нет, млять! Я не семнадцатилетний пацан, который не знает, где был его член.

Снежана краснеет.

Она все помнит.

Волна ее смущения так действует на меня, что я невольно окунаюсь в события прошлой ночи.

На автомате протягиваю руку и сжимаю хрупкое бедро, которое видно из-под платья.

- Ты дрожишь, - говорю, сворачивая на обочину.

Снимаю пиджак, отломав крылья из блестящей сетки, снимаю ее шубу. Одеваю ее, как куклу.

- Тепло? – спрашиваю, ежась в рубашке.

- Ты замерзнешь, - говорит Снежинка, облизнув искусанные губы.

Смотрю на ее лицо. Шарю взглядом по телу. Мне безразлично, в каком она наряде. В ней красиво все. Цепляет огонек во открытом взгляде Снежинки.

Она влетела в мой дом, и сразу в сердце попала.

Но я далеко не такой хороший, как она считает. Наша тайна с ее мужем давит на меня, разбивая на части.

- Он точно не тронул тебя? – охрипшим голосом, спрашиваю.

- Не успел. Ты меня спас, - лепечет.

Во мне борются ангел и демон.

Одно желание – присвоить ее, увезти домой силой. Сделать нянькой своих детей, своей любовницей, да хоть кем! Лишь бы была моей.

Другое – помочь, дать отдышаться и вынуть нож из груди, который воткнул бывший мудак.

Рассматривая нежную россыпь едва заметных веснушек, думаю: какого хера он изменил такой женщине?

В голове моментально всплывает обрывочно фрагменты нашей беседы. Было это несколько месяцев.

- Моя жена подлая сука, господин Ребров. Простите, можно закурить в вашем кабинете? – вытянув шею из брендовой рубашки, говорит мне Архип.

- Давайте без эмоций. Она вас с детьми бросила? – хмыкнув, читаю его заявление.

Никогда не любил возиться с бракоразводными. Семейные дрязги меня раздражают. Я очень хорошо знаю горький вкус предательства, поэтому стараюсь не окунаться в чужое грязное белье.

- Вы довольно брезгливы для адвоката, - хмыкает Архип, затянувшись дорогой электронкой.

- Я просто берусь не за все дела. Имею довольно большой опыт работы, чтобы заниматься тем, что по душе, - не взглянув на него, отвечаю.

Тот снова хмыкает.

- Моя жена мне изменяет, - вдруг выдает Солоницкий.

Я не подал вида, но его слова стали неким триггером. Я хотел ему отказать, но в итоге просто передал дело другому штатному адвокату фирмы.

- Я хотел бы, чтобы занимались этим делом. Вы лучший! Я заплачу столько, сколько надо, - убеждающе трясет меня за руку после отказа.

Я должен был развидеть все невербальные знаки, которые он транслировал. Должен был отказать и послать его в другую фирму. Возможно, там бы ему не помогли выиграть суд.

Я не герой.

И сейчас мне до пунцовой удушливой красноты стыдно, когда я смотрю в глаза той самой «суке» - бывшей жене клиента моей фирмы Архипа Солоницкого.

Похоже, что именно из-за моих архаровцев Снежана сейчас без квартиры и без фирмы осталась…

Смотрю на губы Снежинки.

Импульс пробивает меня, загоняя в вены смертоносное жало.

Срываю поцелуй с губ резко, быстро, получив дозу серотонина. Снежана выдыхает мне в губы, что так нельзя.

- Снежа, я тебя забираю, - уперевшись лбом в ее висок, говорю девушке.

- Андрей, я не хочу мешать тебе и твоей жене. Не нужно было говорить брату, что я слышала. Вдруг, у вас родится ребенок и вы помиритесь? Я не могу лишить троих детей отца.

- Глупости. Я не спал с Полиной.

Снежана взрывается слезами. Мокрые соленые дорожки пересекает щеки, скатываются на грудь.

- Андрей, почему ты врешь? Без секса беременности не бывает! Даже если она не беременна от тебя, все равно ты сказал, что не помнишь ту ночь! Твой брат сказал…

- Мне похер, что говорил мой брат! – рычу ей в ответ.

Есть нюансы в той мутной истории. И сейчас моя жена невидимой тенью разделяет нас.

Машина едет по направлению к выезду из города. Я везу Снежинку к себе.

- Андрей, у тебя в тумбочке все презервативы пробиты иголкой. Она там валяется, - сглотнув слезы, говорит Снежана.

Меня разворачивает.

- Прости, я нашла одну упаковку на полу, хотела спрятать от девочек. Они такие шустрые, - улыбается сквозь радугу слез.

- Ты хочешь сказать, что я трахал жену в порванной резине и тебе не сказал? Скорее, она подготовилась к сексу.

- Вот именно! Она хотела остаться у тебя! Между вами не все кончено!

- Хватит, Снежана! Успокойся и вытри, - мои мысли ошарашенно сканируют все, что она сказала.

Я не приводил домой женщин, вообще забыл о сексе на несколько месяцев. Презервативы лежали у меня и не более.

Мне плевать на то, какие планы были у Полины и как она жестко обломалась.

Но теперь наша связь со Снежинкой принимает еще более пикантный характер.

- Отвези меня домой, - хнычет зареванная Фея.

Она и так долго держалась, старалась быть сильной.

- Нет. Сегодня переночуешь у нас, а завтра мы определимся с графиком твоей работы.

Она откидывается на сиденье и устало закрывает глаза.

Теперь я точно ее не отпущу....

Снежана

После ада, в который заманил меня мой бывший муж, уют и тишина дома Реброва кажется наслаждением.

Спокойно и тепло.

Такая приятная аура, что все напряженные мышцы сразу становятся ватными.

Тяжелый жгут на сердце исчезает сам собой.

Андрей выпускает меня из заботливых рук, хотя вел от машины к дому, как маленькую.

Сверху, по лестнице слышен топот детских ножек.

Так душевно встречают меня родные маленькие солнышки, что едва могу сдержать слезы.

- Снезынка! Ты вер-р-рнулась! – картаво тянет Ксюша, обнимая мои ноги.

- Милые, я должна была уехать по работе, - трогаю светлые макушки.

Не могу сказать девочкам, что я не собиралась возвращаться.

И только прямая угроза со стороны Солоницкого и появление Реброва, заставили меня принять предложение адвоката и приехать к малышкам.

Но мы с Андреем так и не смогли поговорить.

Нас тянет к друг другу, я борюсь с собой, а получается – борюсь с ним.

Я не могу поверить, не могу броситься в омут.

Но вязну в его черных глазах-магнитах…

- Снезынка, так ты фея, сто ли? Какая ты класивая! – трогает мое шуршащее платье тонкими пальчиками Лерочка.

- Девочки, пойдемьте, уже поздно. Я же обещал вам привезти Снежинку?

- Да! Мы ее любим!

- Папа, она такая холошая! – сделав губки бантиком, говорит Ксюша, обнимая меня.

Вот так, с двумя обезьянками в обнимку, мы идем в комнату двойняшек.

Андрей провожает нас, обещая принести два стакана с теплым молоком.

- Тли! Папа, тли! Снежинка тозе будет с нами! – показывает три пальчика Лера.

- Хорошо, Валерия Андреевна. Будет исполнено, - в легком поклоне Андрей улыбается.

Мне так нравится его общение с дочками.

Он идеальный отец. И жаль, что родная мать такая дрянь. Малышкам ведь нужна материнская забота.