– Какого? – слышатся шаги. Дверь распахивается, ударяя меня в лоб.

– Ой, мамочки! – вскрикиваю, когда мне на голову сыплются мелкие витражные стеклышки. Отбросив в сторону пакет с рыбой, прикрываюсь обеими руками.

– Милка, твою мать! – рычит рядом Илья. Аккуратно отворяет дверь. Втягивает меня в ярко освещенную кухню. – Ты как? Не поранилась? – отряхивает, а затем осматривает меня со всех сторон.

– К-куртка… Куртка спасла, – лепечу, тупо разглядывая рукав из толстой прорезиненной ткани.

– Оно и видно, – хмыкает многозначительно Илья и достает из капюшона осколки.

А меня накрывает приступ дурного смеха.

Мало мне на сегодня приключений. Еще не хватало попасть под россыпь осколков и порезаться.

«Лицо? Что с лицом?» – кидаюсь к маленькому мутному зеркальцу, вделанному в резную полочку.

Кажется, обошлось…

– Ты не хочешь ничего объяснить? Как ты вообще здесь оказалась? – улыбается мне Дараганов. Но смотрит напряженно. Будто ищет подвох и не находит. – Что вообще случилось? Сюр какой-то…Ты в Макаровке…

– Я тебе рыбу принесла, – выдыхаю, будто это и есть самое важное. Взмахиваю рукой в сторону прихожей.

– Хмм… – в недоумении чешет коротко стриженную голову Илья. Смотрит на меня с сомнением и ужасом. Даже в спортивных штанах и в майке, обтягивающей накачанный торс, он кажется красивым и холеным. Гений юриспруденции и мой друг детства.

А я… Я в дедовой куртке. С рыбой и переломанной жизнью.

– Действительно, рыба, – Илья выходит в прихожую и возвращается обратно с моим пакетом. – Кстати, где ты ее взяла? Рыбачить приехала? – смотрит на меня обалдело.

– Дядя Миша дал, – передергиваю плечами. – Половину тебе, половину мне. Вот занесла… По-соседски…

Облокачиваюсь на бревенчатую стену. И не знаю, что делать дальше. В гости меня не приглашают. Да я и сама набиваться не буду.

– Отложи какие на тебя смотрят, и я пойду.

– Куда?

– К себе, – бросаю на автомате.

– К себе – это куда? – уточняет Илья, закинув пакет в мойку. Подходит близко-близко. Осторожно приподнимает мой подбородок большим пальцем. – Мил? – заглядывает в лицо. – А муж твой где?

– К себе, это к себе,– повторяю упрямо. – Лиственная, шесть… А муж… объелся груш.

– Мил, что случилось? Ты можешь объяснить по-человечески… - напрягается еще больше Дараганов. Чуть отходит в сторону. Всплескивает руками. – Я не врубаюсь. Честно.

– Да ты и так знаешь! Весь город уже в курсе. Да какой город! Страна!

– Может быть, но я точно нет. Я тут как отшельник окопался. В отпуск приехал. А тебя как занесло?

– На ступе прилетела! – фыркаю я. Разворачиваюсь и ухожу. Даже рыбу дурацкую брать не хочу.

– Мил, подожди! Да подожди ты! – бежит за мной Илья. Хватает за руку. Разворачивает к себе. Аккуратно, но настойчиво. – Давай чаю попьем, что ли? У меня соус с баклажанами… Ты, наверное, голодная.

– Соус? – чуть ли не падаю ему на грудь. – Какой? Как твоя бабушка Тома варила?

– Ну да, – помогает мне снять куртку Илья. – Семейный рецепт. Вчера готовил… Угощаю!

– Соус – это хорошо, – отодвигаюсь, будто сломанная кукла. И только сейчас вспоминаю, что я с утра ничего не ела. Две чашки чая не в счет!

– Конечно, хорошо, – подталкивает меня к кухне Илья. – Я сейчас тут замету и тебя покормлю. Идет? – заглядывает мне в лицо. – А ты пока… располагайся.

– Д-да, хорошо, – заикаюсь неловко. Снимаю с себя дедову куртку. Вешаю ее на крючок в прихожей, где уже болтается Илькин камуфляж и висят рыболовные садки.

Как сомнамбула плетусь на кухню, оттуда прохожу в полутемную комнату. Привычно щелкаю выключателем. А когда загорается свет, натыкаюсь взглядом на фотки, стоящие на низеньком старом серванте. Подхожу ближе. Рассматриваю и улыбаюсь.

На первой - Илька-первоклассник с ранцем и цветами. На другой – уже выпускник. Серьезный, с волосами по плечи, в белоснежной рубашке и в галстуке. А дальше, облокотившись на фарфорового слона, в деревянной рамочке стоит моя фотография. Я сижу на лавке около бабушкиного дома в цветастом сарафане и хохочу весело. Мотаю головой, так что волосы разлетаются в разные стороны, образуя над темечком полукруг, подсвеченный солнцем.

– Ты до сих пор ее хранишь? – поворачиваюсь на звук шагов.

– Почему нет? Да, хорошая фотка, – прислонившись к косяку, лениво тянет Илья. Руки в карманах штанов. В глазах черти. – У меня тогда впервые получилось так свет поймать. И экспозиция классная, – поясняет он нехотя, словно что-то другое сказать хочет. И выдыхает напоследок. – Ты здорово получилась. Очень красивая.

А потом спохватывается.

– Пойдем есть. Я соус согрел… – и первым выходит из комнаты, будто пытается скрыть смущение или обиду.

Плетусь следом. Помогаю накрыть на стол. Привычно достаю из настенного шкафчика тарелки, которые помнят нас еще детьми. Расставляю напротив друг друга. Илья кладет рядом модные приборы. Круглые ложки, из которых есть невозможно. Ножи и вилки, похожие на арт-объекты.

– Вот… Привез на свою голову, – усмехается Дараганов. – Старые совсем износились, и я их выкинул. А эти купил. Но они ужасно неудобные. И ценник конский, как ты понимаешь…

– А тарелки?

– Рука не поднялась, – улыбается он печально. – У бабы Томы этот сервиз был парадно-выходной. Им почти не пользовались. Вот я и оставил…

– Да я помню, – кручу в руках тарелку. – На твой день рождения она всегда их доставала.

– Точно, – забирает у меня тарелку Илья и тут же возвращает наполненной ароматным варевом. Картошка, мясо, все, как обычно. Но по рецепту Дарагановской бабушки в соус добавлены жареные баклажаны, болгарский перец и много зелени.

– Вкусно, – вдыхаю я с детства знакомый запах.

– Да, очень. У меня этот дом ассоциируется с соусом и с детством. Словно на машине времени вернулся. И ты приехала, – улыбается мне Илья. Ставит на стол вторую тарелку. Лезет за стопками в горку, стоящую напротив в углу. – По одной, – достает следом наливку. Разливает по стопкам, похожим на мензурки, рубиновую жидкость и провозглашает. – За тебя, Мила. Пусть все удачно сложится.

Смакую сладкую вишневую наливку, больше похожую на идеальный ликер. И во все глаза смотрю на Дараганова.

– Я все знаю, Милка. Прочел в пабликах, пока соус грелся. Подставили тебя по полной. Теперь придется думать, как выгребать. Ну да ничего, справимся.

– Ты разведешь меня с ним? – спрашиваю робко.

– Естественно, – с самодовольной улыбкой тянет Илья. А в глазах появляется хищный блеск. – Не только разведу, но и оставлю господина Беляева с голой ж.пой. Га-ран-ти-ру-ю!

Глава 8

– Ну, я понял, Милка, – выслушав мои жалобы, отставляет в сторону пустую тарелку Дараганов. – Это все лирика, – вздыхает он, снова разливая наливку. – Ты мне лучше скажи, блог на кого оформлен?

– Конечно, на меня, – фыркаю возмущенно. Не такая я дура!

– А пароли Беляев случайно не знает?

– Ой, – прикрываю ладошкой жирные от соуса губы. – Знает, конечно, Иль. У меня от Влада секретов никогда не было. А он…

– Зайди с телефона на почту. Нет ли там уведомления об изменении пароля? – мягко велит Дараганов. – Или войди в акк…

– Я телефон дома оставила. Давай быстро сбегаю.

– У нас нет времени, Мила, – строго отрезает Илья. – Ладно, ешь, прорвемся, – порывисто поднимается из-за стола.

– Ты куда? – смотрю непонимающе.

– Хотел бы сказать, за десертом, но у меня кроме сухарей ничего нет. Да и те я для рыбалки приготовил. Хочешь? – подначивает шутливо и добавляет совершенно серьезно. – Я за ноутом. Сейчас надо проверить вход в аккаунт и срочно поменять пароль. Если, конечно, Беляев нас не опередил.

– Ты думаешь? – охаю я. Торможу, забыв поднести ложку ко рту. – Влад не мог… – выдыхаю привычно и осекаюсь.

Не мог? А кто подставил меня со своей любовницей? И спокойно так рассказывал брату?

Ирка хочет замуж… Так мило…