– Милена Викторовна, – раздается сзади голос экономки. – Не беспокойтесь. Я сейчас стол накрою. Счастье-то какое, Илья Александрович вернулся. Хозяин так волновался…

– А-а, – охаю изумленно. И только сейчас до меня доходит. Мы тут как в шоу за стеклом. Великий олигарх наблюдает за нами, словно Гулливер за лилипутами,. И прислуга ему все докладывает… – Спасибо, – выхожу из кухни. Возвращаюсь в библиотеку к Илье.

Не могу я без Дараганова. Ужасная зависимость.

Просто ужасная!

Ноги подгибаются, стоит только подумать… Сегодня буду ночевать в его спальне. И Каролине скажу… Надо сказать. Нет смысла таиться. Она все равно все поймет и узнает.

– Ну, так Беляева по его же собственному рецепту отоварили. Отправили к блатным на часок. Оттуда он вышел присмиревшим. Во всем сознался. Все подписал, – из-за неприкрытой двери слышится насмешливый голос Ильи.

Сердце сжимается, словно тисками стягивают, стоит представить, что он пережил. И ни капли не болит по Беляеву. Вот просто нигде не екает.

«Не рой яму другому!» – мстительно сжимаю губы.

Берусь за ручку двери и торможу. Мужчины беседуют. При мне постесняются говорить в открытую.

Разворачиваюсь и бегу наверх. К Каролине! Надо ей сказать, что Илья вернулся. И что мы…

Мы с ним…

Дальше не могу придумать никаких веских аргументов.

«Слова сами найдутся!» – постучав в дверь, успокаиваю себя. И когда мне открывает зареванная Каролина, только и могу выдохнуть.

– Что случилось?

– Марина и Никита едут сюда. Они уже в поселке! Хотят меня забрать. Мама, не отдавай, пожалуйста! – рыдает дочка. А я, прижав ее к себе, лихорадочно соображаю, что предпринять.

Что?

Вероятно, у Никиты тут знакомые, раз он без труда попал на закрытую территорию. А дальше – дело техники… Можно подкупить прислугу и выкрасть Каролину. И тогда я пойду на любые уступки. А можно…

– Идем вниз. Расскажем Илье, – хватаю дочку за руку.

– Он вернулся? – смаргивает она слезы. – Значит, мы в безопасности, мама. И почему ты не вышла за него замуж сразу? Он гораздо лучше папы. Куда ты смотрела… – выговаривает она по дороге.

А куда мы все смотрим по молодости? Почему западаем на позеров и не обращаем внимания на хороших парней по соседству?

– Нам сюда, – сворачиваю в коридор, ведущий к библиотеке. Кошусь на панорамные витражи, расписанные в удивительной технике гризайля. А потом замечаю две знакомые фигуры за окном.

Марина. Свою дочь я ни с кем не перепутаю. И Никита. Чуть ниже Беляева, чуть худее, но хитровыделанный. Владу до него далеко. Не удивлюсь, если выяснится, что за арестом Ильи стоит именно он.

– Каролина, быстро, – отворяю дверь в библиотеку. И сразу устремляюсь к заветной книге.

– Что случилось? – поднимается нам навстречу Илья. Уставший и голодный. Под глазами круги.

– Беляевы тут, – выдыхаю порывисто. И лихорадочно осматриваю полку. Куда нажимать? На какую книгу?

Все плывет перед глазами.

Но пальцы Ильи уже запускают в действие потайной механизм.

– Живо сюда, – распахивает Илья дверь. – Каролина. Сиди как мышь. И ты с ней, Мила, – приказывает он.

– Нет, – мотаю головой. – Я останусь. Кого мне бояться? Собственной дочери или деверя? – вскидываю подбородок. – Давай, – чмокаю Каролину в щеку.

Под внимательным взглядом Лютова прохожу к креслу. Сажусь. И даже подол платья поправляю. Дескать, я готова. Сажусь рядом с Ильей. Беру за руку. Он машинально подхватывает мою ладонь, сплетает пальцы.

Чувствую тепло его рук. И выдыхаю. Я не одна. Я под защитой.

– Там пришли… - в библиотеку входит парень из охраны.

Не успевает договорить, как следом врывается свекровь, а за ней не спеша входит Никита Беляев, мой бывший деверь и подлец.

Глава 43

– Я смотрю, ты хорошо тут устроилась! – бросает презрительный взгляд свекровь. Невысокого роста, толстенькая, похожая на танк. Такая же тяжелая и непробиваемая. Только с химией на голове.

– Ты кто? – пренебрежительно роняет от окна Яша.

Перестаю дышать. Точно знаю, какие будут последствия. Хотя Лютов профи и провоцирует мастерски. Нахамил, но не подкопаешься.

– Я! Я! – хватает губами воздух Нина Владимировна. – Не смейте мне тыкать! А не то…

– Я вызову полицию и обвиню вас во вторжении на частную территорию. Мы вас сюда не звали. Вас, кстати, тоже, – оглядывает хмуро Никиту и Марину. А те застывают в дверях. Деверь хватает мать за руку. Шепчет ей что-то.

Не прислушиваюсь, но до меня долетают обрывки фраз.

- Мам, прекрати… нужно помочь Владу… Каролину забрать!

А вот это фигушки! По всем пунктам.

– Ты чего сидишь как статуя, Милена? – поворачивается ко мне свекровь. – Нравится по мужикам шастать? – со всех ног бежит ко мне.

Навстречу ей поднимается Илья.

– Не так быстро, – преграждает путь. Нина тормозит. За малым не врезается в Дараганова. Но он и не думает отстраниться. – Вам лучше уйти. Здесь такие выпады неуместны.

– Что значит уйти? – вскидывается она. – Да ты кто такой? Пропусти! Я сказала…

– Санек, выведи, – совершенно безучастно велит Лютов охраннику, стоящему в дверях. – За пределы поселка, братан, – смотрит, не моргая, как кобра перед нападением. – Вас мы тоже не задерживаем, – кивает холодно Никите и Марине.

– Мариш, пойди с бабушкой, – тихо просит деверь. Видимо, понимает, что переговоры провалились не начавшись.

Ах, какая досада!

– Я хочу поговорить с мамой и забрать Каролину, – требовательно заявляет моя дочь. Да еще подбородок вверх задирает.

– По какому праву, позволь узнать? – улыбается ей Илья.

– Она моя сестра. Ее тут насильно удерживают, – наступает на него Марина. И мне совершенно очевидно, в кого пошла моя старшая дочь.

– Каролина находится под моей ответственностью. Я ее мать, – скрестив руки на груди, стараюсь говорить спокойно.

– Ты? Мать? Да ты на себя посмотри! Ты никем не занималась никогда. Сбросила нас на отца. А теперь лови ответочку, счастливая женщина! – кричит она.

Яша уже поднимает глаза на охрану. Сейчас минута, и Марину выведут прочь. Но я словно отлепляюсь от дивана, подхожу к книжному шкафу, за которым прячется Каролина, и делаю шаг назад. К своей старшей дочери…

– Может быть, ты права, и я никудышная мать, раз позволила чужим людям лить тебе в уши гадости обо мне. Но помнишь, ты болела… Тебе было пять лет, и у тебя воспалилось ухо. И мы с тобой поздно вечером ехали на такси в больницу. И я тебя несла на руках. А твой папа в это время был вне зоны доступа. Может, на операции, а может, с очередной подружкой. И я потом звонила Никите, – перевожу взгляд на деверя.

– Да, было, – кивает он понуро.

– А когда ты сломала ногу, помнишь, Марин? Кто за тобой приехал в летний лагерь? Папа? Бабушка Нина? Или все-таки я? А потом на всех скоростях везла тебя в первую градскую, потому как боялась, что в области репозицию сделают плохо, и ты останешься хромой. А твои зубы? Посмотри на себя в зеркало! Кто нашел хорошего ортодонта и оплатил твои брекеты? Тоже папа? А когда ты занималась балетом и забыла дома пуанты… Кто мотался через весь город? А кто сидел с тобой, когда ты болела? Кто выхаживал тебя после гнойной ангины? Кто не спал ночами? Не припомнишь? Папа-врач или мама-сволочь? А твоя элитная гимназия? Университет? Кто платил и платит за твое обучение? Это не любовь? Не забота?!

Говорю сбивчиво. Голос дрожит. Выпаливаю все, что приходит на ум. Не рассчитываю на понимание. Просто выплескиваю накипевшую обиду. Как же так? Я старалась! Всю душу вкладывала в эту девочку!

– Какая же ты мелочная, мама, – передергивает плечами Марина. – На твоем бы месте…

– Вон пошла отсюда, – тихо рыкает Лютов. – И чтобы больше я тебя, сопля зеленая, не видел…

– А вы вообще кто? Мамин любовник? – с вызовом бросает Марина. – Так она старая…

– А ты молодая? Да? – усмехается он и снова просит Санька. – Выведи эту дрянь. Пусть подумает, с кем и как разговаривает. А ты, – впивается взглядом в Марину. – Еще раз попадешься, пеняй на себя. Я тебе такие штрафы обеспечу, всю жизнь работать на меня будешь. Уяснила?