«Это та Милена, по которой ты сох в детстве? Да? Поздравляю, братан!»

– Ты правда сох? – поднимаю глаза на невозмутимого Дараганова. – А я не замечала ничего…

– Было дело, – улыбается он как мальчишка. Хочет что-то сказать еще и осекается. – Идем дальше. Каролина, гляди, какая красота, – поспешно распахивает дверь. – Как тебе? – нарочито отворачивается от меня и пытается совладать с собой.

«Неужели я ему еще нравлюсь?» – проскакивает в голове шальная мысль. Но я тут же ее отметаю. Столько лет прошло.

– Ой, мамочка! – вскрикивает Каролина, вбегая в спальню – мечту любой девочки. Тут и кровать с маленькой золотой короной сверху, и розовые пуфики, закрытые полиэтиленом. И свернутый ковер в углу. Все розовое! Даже обои, по которым разбросаны золотые феи с волшебными палочками.

– Мама, давай тут останемся. Ну, пожалуйста! – умоляюще просит меня дочка. Как маленькая хватает за руку.

– Хорошо, – нерешительно смотрю на Ильку. После его признаний мне до сих пор не по себе.

Сох он по мне! А почему я ничего не знаю?

– Пойдем, что-то покажу, – берет он меня под локоток.

Ведет дальше по коридору, толкает дверь и торжественно произносит.

– Прошу!

Несмело вхожу и взвизгиваю, как Каролина.

– Настоящая фотостудия! Тут же можно рилсы снимать!

– Да, раньше жена Игоря увлекалась…

– А теперь?

– Они вместе в Англии. Там, наверное, он ей новое оборудование купил…

– А это? – в восхищении смотрю на профессиональные софиты, стоящие по углам, на кольцевые лампы и на полки, где в кожаных чехлах покоятся навороченные фотокамеры.

– Пользуйся, – разводит руками Илья. – Тут и декораций полно, – кивает в сторону бутафорского книжного шкафа и большого плюшевого кресла с ушами, стоящих у одной стены. А около другой стоит круглый столик, как в ресторане, и на стене какой-то постер про кофе.

Мне подходит! Буду вести рилсы из библиотеки или из кофейни. И все, не выходя из дома.

– Спасибо, – только и могу выдохнуть. И повторяю в который раз. – Если бы не ты…

– Да ладно. Мы же друзья, – отмахивается от меня Дараганов. Снова что-то читает в телефоне и провозглашает в своей неповторимой манере.

– Так… Народ… Игорь вызвал обслуживающий персонал. За час-полтора дом приведут в порядок, и можно будет располагаться, как кому вздумается. А пока предлагаю устроить барбекю у бассейна. Мясо есть в морозилке, овощи – в теплице, – кивает куда-то в сторону Илья. Домашний, чуть-чуть расслабленный и совершенно свой.

На лестнице слышатся торопливые шаги. Илья напрягается. Снова надевает на себя маску успешного адвоката и выжидательно смотрит, кто это к нам пожаловал.

В коридор вплывает полная женщина лет шестидесяти. Миловидная, раскрасневшаяся. Добродушная.

– Игорь Александрович меня поздно предупредил, – извиняется она, стараясь выровнять дыхание. – Обед будет через час. В комнатах наведут порядок к этому времени. А пока можно расположиться у бассейна. Я провожу…

– Мы сами, Анастасия Николаевна, – улыбается ей Дараганов. Немного отстраненный и холодный. К такому явно не подступишься с рыбой!

«Точно! Рыба!» – дергаюсь я, спускаясь по лестнице.

– Илья, а с рыбой что? Может, пожарим вечером? – спрашиваю и сама себя ругаю за дурацкие предложения. Дараганов человек занятой. А тут еще я с глупыми идеями.

– Боюсь, придется выкинуть, – подмигивает он. – Только дяде Мише ничего не говори…

– Почему выкинуть? Можно же съездить и тут отдать на кухню, – хлопаю глазами как маленькая.

– Нет. Милена, боюсь, мне придется тоже с вами тут обосноваться. Как-нибудь поместимся, – усмехается он, с высоты второго этажа оглядывая величественный холл с хрустальными люстрами.

– В тесноте, да не в обиде, – подхватываю я. И мы оба смеемся. Как раньше. 

За обедом мы пьем красное вино. Болтаем обо всем, вспоминаем какие-то детские шалости. Голова идет кругом, стоит представить, что творили.

– А потом, помнишь, – запальчиво выдает Илька, кладет себе на тарелку кусок жареного мяса. – Мы уселись в лодку, а у нее дно было треснутое… А мы не заметили…

– И поплыли на другой берег… И вычерпывали воду ковшиком! – добавляю я. Пригубив терпкое красное, отрезаю кусочек рыбы в кляре.

– А когда бабушке Томе все нитки с катушек на карандаши перемотали, – хохочет Илья.

– Да, только я до сих пор не понимаю зачем?

– Слушай, целый ритуал был, – кивает Илья, разрезая мясо. Сзади тенью маячит экономка. А я чувствую себя на званом банкете. Надо держать спину ровно и пользоваться соответствующими приборами. Знаю как. Но терпеть не могу.

– Мам, а почему я ничего не знаю? Ты никогда не рассказывала! – возмущается рядом Каролина. – Почему?

Действительно, почему? Часть моего прошлого, проведенного в Макаровке, покрыто самой настоящей тайной. Считала наши детские проделки постыдной глупостью и не желала никогда делиться безбашенными приключениями. Хотела казаться хорошей? Пай-девочкой? На Беляева производила впечатление. А он… Изменил!

Если вдуматься, когда я поменялась? Наверное, когда встретилась с Владом и влюбилась как сумасшедшая. Когда поняла, что за этим мужчиной я хоть на край света. Когда захотела от него детей. А потом… Даже в блогерство подалась, чтобы доказать…

Что? Что я доказывала все эти годы? И где себя потеряла? Когда превратилась в искусственную копию самой себя?

Как там сказали туалетные дамы? Куда мне пойти? В музее восковых фигур чучелом работать? Вот я и работала все эти годы. А Влад гулял…

– Все в порядке, Мил? – внимательно смотрит на меня Дараганов. – Что-то ты прям в лице поменялась…

– Все хорошо. От вина, наверное, раскраснелась, – подношу ледяную ладонь к пылающей щеке. И тут же перевожу тему. – Илья, надо заявление в суд подать…

– Да, завтра заеду, подам. Сейчас нотариус явится. Оформит доверенность.

– Сюда? – не понимая, хлопаю глазами.

Как сюда?

– Игорь своего призвал, – разводит руками Илья. – Ну и нам никуда не мотаться. Не стоит пока райские кущи покидать. Мало ли, что твой бывший придумает… Надо еще проверить в госреестре вашу общую собственность. А то мог переоформить часом…

«Нет! Не мог! Влад не такой», – кричит сердце. Но разум заставляет его замолчать. Мог. Марину против меня настроил. Видимо, не терял времени даром. А значит, и имуществом мог распорядиться за моей спиной.

Подлость не начинается в одночасье. Сначала человек решает, что ему можно. А потом уже все катится как ком с горы. Мелкая, почти невинная ложь, потом измена, а вслед за ними – банальное воровство. Одним словом, предательство.

– Каролина, а как насчет бассейна? – улыбается Дараганов моей дочке. – В гостевой гардеробной наверняка найдется купальник по размеру. Верно я говорю, Анастасия Николаевна? – поворачивается он к экономке.

– Да, должны быть. Сейчас поищем. Пойдем, Линочка, – пухлой рукой она машет Каролине, а та морщится. Терпеть не может, когда ее зовут неполным именем.

– Я – Каролина. Запомните, пожалуйста.

– Хорошо, детка, – тут же соглашается экономка. Торопливо шагает к выходу, а за ней рысью несется моя дочка.

Шаги стихают, а Дараганов, морщась, трет переносицу.

– Знаешь, я бы первым делом направил запрос в госреестр. Слишком нагло ведет себя твой Беляев. Я столько пар развел, Мил. Даже страшно подумать. С поселок, наверное…

– Да ты что? – во все глаза смотрю на друга детства.

– Да. И заметил одну закономерность. Сначала изменившая сторона просит прощения, старается вернуть статус-кво. И только потом, когда получает решительный отлуп, начинает пакостить и пускаться во все тяжкие. Твой же Беляев – случай уникальный. Он сразу ко второй части перешел. Вот мне интересно, какие козыри у него в рукаве.

– Блог мы отстояли, – улыбаюсь жалко. – Только теперь не знаю, что с ним делать. Я же про счастливую жизнь писала…

– Вот и пиши дальше, – усмехается Дараганов. – Или ты думаешь, что без Беляева счастье тебе не светит? – саркастически поднимает бровь.