Я знаю, что произойдёт в первом бою с крысами: мы их победим, но нас будет мало, но и они придут небольшим числом. А вот во второй раз они придут огромным числом, и вот тогда мы должны быть готовы хотя бы на восемьдесят процентов.

Аллерсавр, откуда такая уверенность, что так и будет всё? — спросил Гинар.

Не знаю, Гинар, ну что-то я чувствую, и я тебе этого не могу объяснить, совсем не могу. Ну не знаю я, откуда ко мне эти все откровения прилетают.

Я думаю, Аллерсавр прав, нам надо готовиться самим и учить других уже, — сказал Вивар.

Так, теперь вот что: скафандры остаются у вас, вы теперь их полноценные хозяева, таких скафандров будет становиться всё больше. Но даже за два года мы их полностью не заменим. И ещё: ружья в оружейку, а чехлы к себе в каюты, пока их мало и не к чему их показывать даже в оружейке.

Корабль-то видели?

Да, отличный корабль, — сказал Валиар.

Вот вы все и будете на нём летать, как вам Берар?

Нормальный парень, — проговорили многие.

Вот он и будет командиром корабля, и он будет за него в ответе, хотя корабль, по сути, будет мой. Я его папа и мама, и я буду его направлять, куда надо будет попасть срочно. Так что готовьтесь быть готовыми, скоро мы сами будем решать судьбу мира, а не эти крысы. И на этой ноте мы разошлись по каютам.

Я открыл каюту, а на меня смотрит Краф. Твою мать, я забыл его в каюте или сам оставил? Что-то я не помню. Настолько он уже стал незамечаем, а он ничего, не обиделся даже. Так, с ним поболтав, я принял душ и лёг поваляться в кровати, и через пять минут я уснул. И мне приснился сон, который я запомнил.

Мивара сидит у меня в каюте и ведёт с кем-то беседу, с невидимым мне. Она почти кричит на собеседника:

Кто вас просил это делать? Зачем вы пошли на это?

Собеседник ей отвечал:

Нас вынудили сделать это, нам поставили невыполнимые условия, им нужны люди, мы не можем отдавать постоянно своих.

Теперь мы нажили себе врага, и если предсказание правдиво, то мы потерпим поражение.

Вы, Мивара, что, так в нём уверены?

А вы сами посмотрите, всё происходит в точности, как там сказано, и если дальше всё также будет происходить, то мы просто растворимся между мирами и никогда не возродимся.

Там также сказано, что люди останутся живы.

Да, и это хоть немного меня успокаивает. Но теперь надо ждать ответного шага, или самим его сделать и ускорить всё, — сказала Мивара и постучала по столу нашим с Батом стуком-паролем. От чего я вскочил с кровати и сел на неё в недоумении.

Стук повторился, но уже наяву, а не во сне. А это только сон был всего лишь, — улыбнулся я и подошёл к двери, за ней, конечно, стоял Бат.

Аллер, пойдём на ужин, — сказал он.

Бат, я приду через пятнадцать минут, если подождёшь, то пойдём вместе.

Я подожду.

А я пошёл умываться и думать о том, что же такое мне приснилось. Мивара приснилась, с чего бы это? Что там было, что за беседа, а главное — она кого-то отчитывала. Кто она такая? Или мой мозг мне подкидывает какие-то решения? Сон — это же наш мозг видит это вот таким. А реальность она другая, совсем другая. Наш мозг это хочет видеть, вот мы и видим то, что хотим, или всё же нет?

И я вспомнил один момент из своей земной жизни. Я служил в Афганистане, наступил новый тысяча девятьсот восемьдесят девятый год, я спал и уже перед самым подъёмом мне приснился мой дядька. Он был старше меня всего на семь лет, так что мы были очень дружны с ним, хотя виделись редко. Но бывало, что он у нас и жил. Всякое бывало, в общем, он мне приснился и говорит:

"Я ухожу, моё время закончилось", — и он по ступенькам так пошёл вверх и растворился в воздухе. Я помню, тогда проснулся не в понятках, что это может быть. А когда нас уже вывели с Афгана, я дослуживал в Союзе, пришло письмо от матери перед майскими праздниками. Я готовился писать письмо дядьке, поздравлять с днём рождения, у него день рождения был в мае.

Мама писала, что нет больше у меня дядьки, умер первого января рано утром. Он пошёл к старшему брату рано утром, чтобы его поздравить. Но поскользнулся и ударился головой о бордюр, отчего произошло кровоизлияние в мозг. Как говорили медики, умер он мгновенно, а пришёл он ко мне и сказал, что уходит, ко мне во сне. Вот так это было, и не придумано нисколько, я вспомнил тот сон и никому не рассказал про него.

Так, может, это тоже из того ряда снов, о которых говорят: сон в руку. Оно происходит, и мы это видим, ладно, я его запомню.

Мы пошли ужинать, и Краф — вместе с нами. Мы шли, разговаривали, а Краф шёл впереди нас: он знал, куда мы идём, и он знал дорогу. И вдруг он остановился и встал в стойку, как на охоту собрался, как будто. Мы тоже встали. Бат хотел его окликнуть, мол, чего встал, пошли, но я ему не дал, взяв его под локоть.

Бат, он учуял врага. Я видел такую стойку в видео про них, и мы начали наблюдать, на кого же он так среагировал. Впереди было много людей, и не понятно, на кого он среагировал так. Мы всматривались, но никого не видели, кто бы, ну, хотя бы смотрел в нашу сторону. Ничего, и Краф потихоньку начал передвигаться вперёд, а это значит, что опасность миновала и враг ушёл.

Бат, надо потом у специалистов взять этот отрезок коридора и запомнить время, чтобы вычислить угрозу. Мы её не почувствовали, а Краф, даже увидел, скорее всего, эту угрозу. Обязательно, вот сразу после ужина и пойдём к ним.

Хорошо, Аллер, сделаем.

Дальше путь прошёл спокойно, и Краф не беспокоился больше. Вот надо же, он что-то увидел, прямо как сенсор.

После ужина мы пошли к специалистам. Здесь как раз был Диграр, а также была и Милира. Пока Бат разговаривал с Диграром, я направился к ней.

Привет, Аллер, ты ко мне?

И к тебе тоже, но и по работе.

Я работаю, ты же видишь.

Тогда я вечером зайду к тебе, хорошо, Милира?

Давай, я буду ждать, а теперь извини, это важно. И она уткнулась в панель и что-то там защёлкала пальчиками.

Я отошёл, чтобы не мешать, и направился к Бату и Диграру, а они уже просматривали видео, где всё и произошло. Долго мы высматривали того, кто привлёк внимание Крафа, и нашли. Но надо было ещё узнать, не ошиблись ли мы: на нас смотрел лет тридцати мужчина. Он был хорошо сложен физически, был брюнетом, но с голубыми или серыми глазами. И это именно он смотрел на нас из-за той толпы, и на него смотрел Краф. Определив в нём врага, а когда брюнет понял, что может быть обнаружен, он ретировался и как-то быстро ушёл. А мы всматривались с Батом в то время уже в пустоту на этом видео.

Вот почему мы никого не увидели.

Диграр, можно узнать, кто это и из какой службы он?

Сейчас и узнаем, — и он взялся за компьютер и начал пролистывать фото с именами и профессиями. Минут десять он это делал сам, не доверившись машине. И, наверно, это было правильное решение: машина может не сработать именно на счёт этого субъекта, и я даже догадывался почему. У Диграра огромный опыт в этих делах, и поэтому делал всё сам, и не доверял всё машинам.

Вот он, — и он сделал его досье огромным на весь экран. Мы сразу же всмотрелись в лицо с Батом, а Диграр произнёс его имя и фамилию. — ПОЛИАН ФИТАЛЬК, его зовут, — сказал Диграр, — и он из погрузочной команды, здесь также написано, что он вынослив и очень силён. Такое ощущение, что его чем-то напичкали, чтобы он стал таким.

Мы с Батом точно его спугнём, значит, мы отпадаем. Диграр, можешь вызвать в мою каюту того, кого я попрошу?

Запросто, а кого?

Дай мне чем написать на бумаге.

Диграр всё понял без слов, потому что мы сейчас думали и были с ним на одной волне. Он принёс, и я стал писать имена, предупредив, чтобы вслух не читали, мало ли. Павус — медик, Гинар, Гектор и Тинар.

Сделаю, — сказал Диграр, и мы двинулись с Батом в мою каюту.

Уже подходя к каюте, мы увидели Павуса со своим чемоданчиком, направлявшегося ко мне в каюту. Он нас приветствовал, я открыл дверь, и мы зашли в каюту.