И тут, где должна была быть дверь, через полотно палатки вошёл Бат. Я опешил, но виду не показал, удивило это сильно. Сколько у меня удивлений ещё впереди, подумал я.

— О, брат, ты уже на ногах? С добрым утром, ну, рубануло вчера тебя славно. Я и не подумал, что сутки у тебя выдались ещё те. Да ещё и пивко тебя подрезало.

— Так, в прошлой жизни я завязал с выпивкой ещё молодым и здесь пить не буду.

— Бат, с добрым утром. Да я и сам не ожидал, что так получится. Что там?

— Там, построение там. Надо решать, ждём мы или не ждём делегацию с Парфира.

— А что, они отказались или что?

— Да вроде не отказывались от встречи, но и пока их нет, а время вышло уже сегодня утром. Посмотри в своём ежедневнике, может, я путаю чего. — И он указал на маленький кубик стального цвета, стоявший на столике в углу палатки.

— Хорошо, брат, я гляну. Я сильно там нужен на построении?

— Нет, конечно, это так, на всякий случай, если вдруг они прилетят, я справлюсь, не беспокойся. Ну ладно, я позже зайду, — и он вышел так же, как и вошёл. Надо привыкнуть как-то, а то проколюсь, Штирлиц!

А сам сунул руку туда, куда вышел брат, по самое плечо. Препятствия я не почувствовал и втянул руку обратно, и двинулся к столику, где лежал ежедневник. Но тут появилась голова брата:

— Ты звал?

— Да, — вырвалось непроизвольно, видать, руку увидел. — Как его включить, брат?

— Вот чего не знаю, того не знаю, Аллер, он лично твоё имущество. Постой, я забыл, тебя надо обследовать, ты же ещё вчера говорил.

Скажи мне, брат, а как так получилось, что меня не защитили ящеры?

Так, на ночь мы их закрываем в вольер, они же ночью охотятся, для людей это опасно. Так сказать, ломаем их сущность. Не сейчас, распоряжусь, и придут медики к тебе, не надо откладывать больше. И он снова исчез.

Я взял кубик, крутил, вертел его. Он небольшой, на ладошке уместилось бы таких четыре штуки. Были отверстия там и на каждой стороне. Да и по углам тоже отверстия были. Да как эта штука работает-то? Ума не приложу никак. Я поднёс указательный палец к губам, сунул палец вдоль губ. И сделал так, как будто играю пальцем губами, создавая типичный звук (би-би-би-би-иру).

Взялся снова за кубик, и он щёлкнул, и прозвучали слова: "Запись начинается". Я чуть не выронил его из рук. А как остановить? Эээээх. Запись стоп! — вылетело на автомате. И услышал щелчок и слова: Запись отключена.

Так сработало, а как? Что я сделал пальцем между губ, потряс? Не, не то, здесь что-то личное. Слюна? ДНК — вот что личное, слюна. А ну, проверим. Я поднёс палец к языку, намочил слюной и дотронулся до одной из сторон. Снова: Запись, стоп запись. Другую сторону я задел, и вот оно: из кубика взметнулся луч и раскрылся трёхмерным экраном.

Появился Аллер и начал вещать: Послезавтра должны прибыть посланники с Парфира, нам нужна их помощь в этом деле. Мы надеемся, что они встанут с нами в один строй против этой крысиной цивилизации, если их так можно назвать. Они уничтожили две дальние планеты в системе Артос, не оставив ничего живого на планетах. Кто выжил, а их мало, всего десять тысяч людей почти из миллиарда. Они рассказывали, что эти крысоподобные люди кого не убили, то пленили и увезли с собой.

Да, они похожи на людей, но лица крысиные. Если они распространятся, то людям конец. Я даже не знаю, это правда или нет, что у них лица крыс. Но из убитых с их стороны мы никого не нашли. Они всех своих погибших забрали или, не знаю, может, и похоронили, но их нет. Стоп запись, — сказал Аллер, и запись потухла. Я остался в тишине, оглушительной тишине.

Да, а на Земле и не ведают ничего. Интересно, а про Землю здесь знают? А где я сейчас? Где интересно, в этой галактике или в другой? Должны быть карты? Я только сейчас задумался, а в этой ли вселенной я нахожусь, где есть Земля, или нет. Ну вот, снова меня понесло.

Ладно, угроза известна, а вот откуда — непонятно. А как предыдущие записи посмотреть? Они же есть однозначно.

Тем временем в палатку вошёл Бат, и за ним следом, я так понял, медики. Их было двое: женщина и мужчина в белых скафандрах. Да, ни с кем не спутать в белом.

Брат, я привёл медиков, давай обследуемся.

А давай, добрый день, — а вот как их зовут, я понял, что не знаю. А должен знать, медики всегда в чести.

Добрый день, Аллерсавр, — сказала женщина лет тридцати по виду. Добрый день, Аллерсавр, — вторил ей мужчина. Так, женщины вперёд, джентльменство в чести. Да, это просто отлично. Мужчина был старше, под сорок лет, и видно было, что человек много повидал. Я должен знать его, у него багаж знаний, который мне необходим.

Надо снять скафандр, — сказал медик. И ткнул рукой справа мне в бок. Я ничего не почувствовал, а посмотрел, куда он ткнул. Там оказалась красная пластинка. Я нажал на неё, скафандр располовинился на верх и низ. Я сразу ухватился за верхнюю часть и начал снимать, а сам подумал: "Вот тебе на, а я и не додумался".

Разделся до голого торса. Мужчина-медик взял меня за руку, и я ощутил, что знаю его и зовут его Павус.

— Павус, можно ускориться?

— Нет, — сказал он, улыбаясь. — Вы и так игнорируете медпроцедуры.

— Ну тогда начинайте.

— Не торопите нас с Налой, мы всё сделаем быстро. Сначала визуальный осмотр. На что жалобы есть?

— У Батсавра есть жалобы на мою голову, у меня их нет.

Все посмеялись. Тогда приступим. У Павуса в руках появилось нечто несуразное — комок ниток, что ли. Он начал прикреплять присоски с этими нитками, натыкал их штук двадцать. Что-то щёлкнуло, и появилось у него в руках трёхмерное изображение, наверно, меня. Он просматривал, давал указания Нале, та что-то записывала на планшете, по-моему. Это продлилось пять минут.

И вот вердикт:

— У вас опухло место в мозгу, отвечающее за память.

— Гиппокамп, — промычал я.

— Что? — спросил Павус.

— Это надолго? — спросил я.

— А! — Павус напрягся. — Да по всякому, у всех по-разному происходит. Я вам дам лекарства, пять дней пейте, потом вновь обследуем.

— А ещё что-нибудь есть?

— Есть, — сказал Павус. — Ваши глаза.

— Что с глазами не так?

— Да они во мне дыру сейчас прожгут. Такой взгляд тяжело выдержать простому человеку.

— Да и не простому тоже, уж поверьте, — подтвердил Бат.

— Да, я сам заметил, — это тоже подумал я.

— Ну что ж, обследование закончено. Всем спасибо. Бат, надо поговорить.

Медики ушли.

— Бат, а хоть одного крысочеловека поймали?

— Нет, ни одного, ни мёртвого, ни живого.

— А с Парфира никаких вестей?

— Похоже, что у них там что-то произошло, — сказал Бат. — Связь молчит.

— Да, напомни мне, у нас именные скафандры, да?

— Так и есть, они привязаны к нам на генетическом уровне.

— И прослеживаются, да?

— Ну да, нашими безопасниками.

— С ежедневником разобрался?

— Да, конечно.

— Надо позавтракать, — сказал я Бату.

— Так в чём дело, одевайся и приходи, а я уже в путь, — и он вышел.

Я провозился пару минут и выпрыгнул из палатки. Велоцирапторы аж подпрыгнули, увидев меня, я их, похоже, испугал. Заклацали языками, подняли высоко морды и уставились в глаза. Гляделки устроили. Ну давай, чья возьмёт? И они не выдержали, начали коситься в сторону. Ну ладно, ребята, — и вытянул ладони вперёд. Они поздоровались, ткнулись все поочерёдно носами мне в ладони.

— Ну вот и славно. Что дальше?

— Дальше я с ними на охоту пойду, — сказал мне из ниоткуда взявшийся Валиар.

— Приветствую тебя, наставник.

— Я завтракать, а вы на охоту, — сказал я строго (великам). Они защёлкали языками и рванули за удаляющимся Валиаром.

Позавтракав с Батом, я сказал ему, что хочу полистать ежедневник, и ушёл в свою палатку. По дороге встречались, как я понял, солдаты. Они, как у нас водилось в армии, при приближении старшего офицера отдавали честь. Только всё это происходило без перехода на строевой шаг, происходило всё очень буднично и просто. Рука сгибалась, и на уровне плеча кисть руки ударялась в грудь ребром, ладонью вниз. У меня снова возникла ассоциация, возникла картина из фильма Бронзовая птица. Пионеры, юные головы чугунные! — кричал там деревенский пацан. Я так же салютовал им в ответ, как и они меня приветствовали.