Команда Стрика, внимание! Все службы, доложить о готовности к дальнему походу, жду отчёта в течение пяти минут.

Он повернулся к нам:

А где ваш доклад?

Ну, я и выдал ему:

Династия Сарта к походу готова! — и отдал честь.

У Ритара брови взметнулись в дугу, но он отдал честь. Я думаю, он не ожидал такого ответа. На пару секунд зависли все, и до всех дошло, что шутки кончились. Династия, на борту наследники.

Следом пошли доклады от всевозможных служб, доклады прекратились, и Ритар объявил:

Получасовая готовность к прыжку. Путь — на планету Пфент в систему Тахил.

В пути.

После первого же прыжка Миха и его артиллеристы были готовы к ведению стрельбы из пушек. Кстати, учения сделали для всех пушкарей, как огнестрельных пушек, так и плазменных. Своеобразное слаживание, так сказать, стреляли в направлении планеты — газового гиганта. Чтобы не навредить в космосе никому ненароком, планета точно захватит снаряд и притянет по любому.

Выкинули специально мишени одноразового вида и стреляли: сначала огнестрельными пушками, а добивали плазменными. И вот так, после каждого прыжка, восемь часов подряд. Даже я почувствовал, это полезно и для меня, и для всех одинаково. Они же не думают, что это игра, или до них это не доходит.

Кстати, последняя схватка у них здесь была двадцать один год назад, ещё до моего рождения. А мне даже кажется, ещё до встречи Отца с матерью моей. Что же у них тут случилось такое?

Похоже, это случилось, когда мой дед правил в Федерации, но что и почему, даже в Ситасе мало что сказано об этом.

Вечером, вернее сказать, по галактическому времени — вечер, а так, конечно, и не поймёшь. Но люди так устроены: им надо соблюдать биологический ритм жизни. Иначе сбой в системе, а оттуда болезни и недуги всякого рода.

И вот что интересно: почти все миры, где жили люди, более или менее были похожи на земные условия для жизни. Нет, я не о природе, я о времени. Везде было одинаковое вращение планет и наклон оси планет. А время, ну, если не было, как на Земле, точным, но отличалось на минуту или две, не больше. Ну конечно период вращения вокруг своей родной звезды был у всех разным. Время года было разным, ну и годы были разные. Поэтому всё привели к аналогу, которым считался Фадамар. Вот эта планета и была почти по всем параметрам как Земля. Творец постарался на славу для этого.

Вечером у меня встреча с Милирой, с моей красавицей, кстати, умная девушка. Не то что блондинки на Земле.

Мы сначала прогулялись по Стрику, потом направились в своё излюбленное место — в планетарий, где просидели с ней почти два часа. На обратном пути хотел в каюту пригласить к себе. Но она уклончиво дала понять, что не может, и до меня дошло: у неё сегодня эти дни начались. Но вела она себя очень достойно, не доводя и себя, и меня до исступления, как когда-то бывало у многих на Земле.

Пришлось проводить до каюты, а когда я попрощался с ней и дверь закрылась, я быстро развернулся и хотел уже пойти, как упёрся взглядом с Крафом. Надо же, я про него и забыл. Вот куда мне его было бы деть, если бы мы занялись любовными делами? Что-то я и не подумал совсем. Ну ладно, ведь не получилось, а в следующий раз… Нет, надо подумать до следующего раза.

Ну что, Краф, пойдём отдыхать? Завтра будет день опять. Ишь ты, стихами заговорил. Ладно, пошли. И мы пошли отдыхать, готовясь к завтрашнему дню. Хотя я взял в привычку загадывать на месяц вперёд, а вот на завтрашний день я уже и не загадывал ничего. Как получится, так и получится.

Я уже лёг в постель, и меня вдруг посетила мысль: а где все друзья Адлера? Почему никого рядом? Он точно не был отшельником, да и брат. А где друзья брата в таком случае? Или у детей из династии их не должно быть? Да ну, так не может быть, или может? Разберёмся, и я заснул.

Пфент на орбите.

Мне приснилось, что я на горной речке той, далёкой из детства, в Средней Азии. Катаюсь на надутых камерах от грузовой машины по речке с братом Саней. Нас бросало с трёхметровой высоты вниз, потом также кидало вверх, на волну. Получались своеобразные качели. Я был мокрый, Саня тоже. Мы смеялись и плыли, плыли. И вот она — та волна, которая и в реальности нас сбросила с камеры. Мы цеплялись за камеру и пытались залезть обратно. В реальности у нас всё получилось, а вот во сне я что-то не мог никак залезть на неё.

Я чувствовал, что потею в воде. Странно! А ещё мне становится жарко в воде. А вода-то в горных реках ледяная, можно околеть. Но я чувствовал жар, а потом так стало жарко, как в пекле. Я забрался на эту камеру и…

Я проснулся весь в поту. Постель скомкана, я горел, у меня поднялась температура. В дверь стучался Бат. Я понял это по стуку, по нашему с ним стуку. Значит, он один. Я кое-как подошёл к двери и открыл её.

Бат сразу меня подхватил и поволок к постели, приговаривая: Я так и знал, так и знал! Я почувствовал, что ты меня зовёшь. Заболел, простыл, наверно, со своими стрельбами.

Положив меня на постель, он тут же доложил дежурному по Стрику о том, что произошло. Через пять минут со мной уже возился Павус. Я себя чувствовал скверно: то в холод, то в жар бросало, то голова кружилась. Я всё видел как в тумане: тени, полутени, облики людей или нет… Я начинаю бредить. Так я подумал, и был прав. И я уплыл в никуда: тишина и покой, и ничего.

Очнулся я и быстро сел на кровать. Рядом на стуле сидел брат. Его одолел Морфей, он спал. А вот Краф подошёл, ткнулся мне в коленку и клацнул. Как твоё здоровье? — до моего мозга донёсся его вопрос от касания.

Я не понял: это мне показалось или на самом деле он меня спросил? Да ну, бред, — сказал я вслух.

И услышал: Да, точно бред. Ты бредил. Я в этот момент уставился на Крафа, и действительно, я его слышу? Получается что ли?

Но меня вернул к реальности взявший меня за плечо Павус, оказавшийся сзади и слева от меня.

Это он со мной говорил, а я себе напридумывал всякого тут.

Что со мной?

Вы Аллерсавр, или простыли, или подхватили вирус какой-то, но похоже, что первое. Анализы ничего сверх вирусного не выявили. Ну так как вы себя чувствуете?

Чувствовал я себя, конечно, неважно, такое ощущение, что каток проехал по мне, все мышцы болели и ныли.

Павус, да не очень хорошо, мышцы болят, а главное — всё. А мозг опустошён. Тут начал просыпаться Бат.

О, Аллер, ты даже сидишь уже.

А что, я долго лежал что ли?

Павус с Батом переглянулись. Бат продолжил.

Два дня, вообще-то, в отключке ты был. Я аж вскочил с места, но тут же сел, силёнок нет совсем. Вот угораздило, аж обидно стало.

Что-нибудь говорил в беспамятстве?

Конечно, говорил. Ты в бою каком-то, как будто, участвовал, команды отдавал. Требовал исполнение, если не исполните, поставишь к стенке за неисполнение. Да много всякого, но всё равно ты командовал, как будто боем, — сказал Бат.

И часто я это делал?

Два дня подряд. Это уже, — сказал Павус.

Я задумался. В Афганистане я командовал тем боем, когда офицеров всех наших положили снайперы, а я один из старослужащих который был обстреленным парнем, и я знал уже что надо делать. В общем, взял командование в свои руки, несмотря на то, что и сержанты имелись. Они не были ещё в переделках, но подчинились почти все, кроме пары придурков. Исполнительность была на высоте, из роты мы больше двухсотыми никого не потеряли, кроме тех двух сержантов. Они захотели воевать по-своему, и тут же поплатились за это. Их сразу снайпера сняли.

Вот тогда я и орал, что кто не исполнит моего приказа, поставлю к стенке. Мы тогда нарвались на какой-то спецотряд, в котором были снайпера. Их было не много, но они нас так загнали в камни, что шевельнуться нельзя было. Но мы нашли выход, и мы уничтожили тот спецотряд, положив их всех в тех скалах. Мы были чуть в низине, было не очень комфортно. Они выше по скалам рассредоточились. В общем, я устроил обвал с помощью подствольников. Благо, набралось их под тридцать штук. Передал по цепочке, куда из них бить одновременно.