Убегай, дурочка… Беги отсюда, пока цела. Ты еще не знаешь, с кем связалась…

– Уходи… – хриплю я, поднимая на Милану затравленный взгляд. – Беги отсюда.

– Я люблю его! Если он тебе не нужен, то…

– Пошла вон! Тебе же сказали, – орет Ростик. – Моя жена приказала тебе убраться.

Джентльмен хренов… И сейчас он пытается корчить из себя благородного рыцаря. Подумать только – жена сказала… Меня снова тошнит… Единственное, что я хочу – убежать, вымыть руки, всю себя наизнанку вывернуть и промыть спиртом…

– Не старайся, Ростик. Я давно знаю о твоей интрижке, – бросаю сухо, собираясь уйти. – Не торопись, Милаша. Успеешь уйти.

– Ты никуда не уйдешь, Лида. Ни сейчас, ни потом. Никогда.

Его металлический голос царапает кожу. Нервно потираю плечи, намереваясь ослушаться мужа.

Шагаю, но он мертвой хваткой вцепляется в мое плечо.

– Отпусти. Я не хочу быть с тобой, я подаю на развод. Уже подала. Я…

Так близко… Дыхание, жар его тела, блеск глаз… Родной человек, отец моего сына. Гнусный предатель… Подлец, обманщик. За что? Почему? Я ведь так любила! Верила, всю себя отдавала без остатка. До донышка… За что, за что… Молчу, понимая, что моя истерика никому не нужна. Нет в ней смысла…

– Ро-ост!

По коридору бежит Елена Васильевна. Ну, конечно, куда же без нее?

– Ростик, держи ее! Она все знает! Не дай ей уйти. Мне звонил Эдуард Афанасьевич, ее адвокат разнюхал все! Забери у нее телефон. Ее надо срочно вывезти… Ее надо отвезти… Подальше и… Фух, запыхалась.

Меня сковывает ужас… Одеревеневшая и растерянная, я замираю, не в силах пошевелиться… А потом так же быстро оживаю. Чувство самосохранения взрывается внутри, как сверхновая. Я что есть силы толкаю Роста. Он хватает цепочку сумочки. Смартфон звонко разбивается, ударившись о мраморный пол…

Плевать на него… Но паспорт и блокнот с номерами телефонов я им не отдам.

– Держи ее! Ростик! Ей эта мелкая дрянь помогала – Пашкина жена бывшая!

– Не смейте ее трогать! – ору я, вырываясь из рук Волгиных. – Дарина! Не прикасайтесь к ней. Отпустите меня!

На мои крики бегут люди… Юля, Глухов, Дарина, Павлик со своей рыжей шваброй.

– Задержите ее! – орет Елена Васильевна. – Игорек, что ты стоишь? Павлуша…

Пусть только посмеют тронуть… Никто не решается мне помешать. Я убегаю, не разбирая дороги. Кричу, пытаясь напоследок защитить Дарину:

– Не смейте ее трогать. Дарина беременная! Она не виновата, я сама… Я все делала сама.

Уличная прохлада немного отрезвляет. К заправке нельзя идти. Найдут меня быстро и тотчас вернут домой. Ну, как домой… В замечательный центр для душевнобольных…

Убегаю в сторону трассы. Слышу, как возле входа в ресторан кричат мужики. Ростик звонит водителю. Хочет нагнать меня на машине. Наверное, это правильно? Так же надежнее? Меня можно сразу затолкать в багажник, всунуть в рот кляп и увезти в неизвестном направлении… И никто меня больше не увидит.

Глаза затапливают слезы отчаяния… Куда я, идиотка, полезла? На что рассчитывала? На их интеллигентность и понимание? Цивилизованность?

За девятиэтажкой темнеет сквер. Юркаю туда, бегу в сторону темной арки и сворачиваю к проспекту Космонавтов. Яркий свет фар ослепляет. Поднимаю руки и застываю на месте. А потом все… Глухой удар в бок сбивает с ног. Падаю навзничь, ударившись головой о бордюр.

Последнее, что вижу – склонившегося надо мной мужчину в форме.

– Четыре… – шепчу, сосредоточивая взгляд на золотистых шевронах его пиджака.

– Вы меня видите? Да, я пилот. Сейчас я отвезу вас в больницу. Сейчас…

– Пожалуйста. Меня преследуют. Я в беде. Помогите…

– Хорошо, конечно. Обнимите меня за плечи.

Не могу… Силы меня стремительно покидают… А потом я проваливаюсь в черноту бессознательности…

Тимур.

Этот день не мог закончиться иначе… Только так… В полдень я совершил аварийную посадку самолёта в Дубае. Спас триста человек от неминуемой гибели, а сейчас…

Наверное, силы меня покинули? Или мне судьбой предначертано сегодня кого-то убить? Хоть одного… В данном случае одну.

– Эй! Вы меня слышите? Давайте, я отвезу вас в больницу?

Девчонка испуганно распахивает огромные глазищи и шепчет:

– Я в беде, в беде… Не нужно в больницу… Завтра у меня будет жилье. Моя подруга Дарина, она… Ой!

Я поздно заметил ее фигурку в красном платье, мелькнувшую в переулке, но опыт подсказывает, что у девчонки нет серьезных повреждений.

Завтра на бедре синяк будет, голова немного поболит…

Господи, ну, что мне с ней делать? На проститутку не похожа. Ухоженная, роскошная, в шикарном платье… Да и пахнет от нее приятно.

Может, правда, в беде?

– Как тебя зовут? – шепчу, нависая над ней и ощупывая голову. Пальцы вязнут в липкой крови, струящейся из рассеченной кожи на  ее затылке. Здорово приложилась, когда падала.

– Лидия. А вас?

– Тимур. Что мне с тобой делать?

– Помогите, – шепчет обессиленно.

– Поедем тогда ко мне.

– Ваша жена не будет против?

– Нет, – хмыкаю в ответ, помогая ей подняться. Странно, что вокруг нас не собрались зеваки. Магазинов тут отродясь не было, а  подъезды расположены с другой стороны.

Ночной ветер несет ароматы полыни с полей. Райончик здесь новый. За детской площадкой темнеет пустырь, а за ним высятся строительные краны. Хорошо, что никто нас не видел…

Помогаю Лиде устроиться на заднем ряду и возвращаюсь за руль.

– Если станет очень плохо, говорите.

– Немного болит голова и… Черт, я испачкала вашу подушку кровью. Но я все постираю, не волнуйтесь.

– Не расскажешь, что случилось? – выруливаю на трассу, огибая пустырь.

– Потом… Я…

– Спать хочется? Это нормально. У тебя легкое сотрясение мозга.

– Мне нужно забрать сына, Тимур. Понимаю, что сейчас это сделать невозможно, но…

Сжимаю руль, едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на нее с расспросами… От кого она бежала? О какой опасности говорит?

– Если тебя ищут, то… Да. Пока не стоит светиться. Ты совершила преступление? Мне важно знать.

– Нет, конечно, нет… Тимур, а вы можете проехать по Спасскому? Там ресторан и заправка.

– Не могу, Лид, – протягиваю, остановившись на перекрестке. – Там оцепление, полицейская машина. Что-то случилось… Это связано с тобой?

– Господи, как же там мама? И мой Ванюша, – всхлипывает она.

– Лида, мы почти приехали. Я тебя сбил. И теперь обязан помочь, понимаешь?

– Понимаю.

Она тихонько всхлипывает, а потом засыпает… Тишину салона наполняет ее тихое, прерывистое дыхание. Въезжаю в переулок и паркуюсь возле подъезда. Из моих окон не струится свет… Они темные и пыльные. Да и квартира у меня холостяцкая, неуютная, хоть и с новым ремонтом.

– Лидия, мы приехали, просыпайся, – поворачиваюсь и трогаю ее за плечо.

– Спасибо вам. Я… Господи, а где моя сумочка? Там паспорт и блокнот.

– Не было никакой сумочки.

– Точно?

– Конечно. Я бы ее забрал. Лид, паспорт мы завтра восстановим. Что было в блокноте? Что-то важное?

– Номера телефонов. Я наизусть их не помню, даже мамин…

– Да к ней и нельзя сейчас. Если тебя ищут, к ней отправятся в первую очередь. Лид, сейчас мы поднимемся ко мне. Ты успокоишься, выпьешь чаю, согреешься. И все мне расскажешь, ладно?

– Ладно, Тимур. Твоя семья точно не будет против?

– Точно, – отвечаю я.

Помогаю Лиде выбраться из машины. Она едва не падает от накатившего головокружения. Вздыхает и беспомощно цепляется за мое плечо. Стискивает губы и послушно идет за мной.

Каменный дом сталинской постройки утопает в зелени. Наши тихие шаги смешиваются с шорохом листвы. Напрягаю ноздри, жадно вдыхая ароматы акации и клена, пионов и… Ее едва уловимый аромат. Кто мог ее обидеть? Вот так…