Она засмеялась, когда я пощекотал внутреннюю сторону ее колена, затем ее звуки сменились тихими всхлипами и стонами, пока я наслаждался ею.

Когда Ава обмякла после оргазма, я отнес ее в дом, и обнаружил, что мне нравится это делать, потому что она такая хрупкая и так естественно ложится в мои объятия. Я со стоном откинулся на спинку дивана, и она уткнулась носом мне в грудь.

— Ты упустил свое призвание, Хокинс.

— Да?

— Если бы не футбол, ты мог бы зарабатывать на жизнь куннилингусом и, возможно, зарабатывал бы больше денег.

Диван затрясся от моего глубокого, раскатистого смеха. Я убрал волосы с ее лица, чтобы лучше его разглядеть.

— И для кого я выступаю?

Ее глаза вспыхнули.

— Для меня.

Эта легкая вспышка ревности сделала ее глаза почти дьявольски зелеными, и я пожалел, что у меня нет такой фотографии, на которой она выглядит именно так. Моя щека легко касалась ее макушки, и я смотрел вниз, туда, где моя рука лежала на ее бедре.

— Я собираюсь кое-что сказать, и ты не можешь смеяться надо мной.

Ава хихикнула.

— Хорошо.

— Из этого получилась бы хорошая картина.

Она взглянула на меня.

— И что это значит?

Я кивнул на ее ноги, на свою руку, на переплетение кожи.

— Вот это.

— Ты собираешься опубликовать это на своей страничке с какой-нибудь поэтичной подписью? — поддразнила Ава, покусывая нижнюю часть моего подбородка.

Обычно я находил ее губы своими и заканчивал то, что начал на полу, потому что, лежа под ней, я был готов закончить то, что мы начали.

Вместо этого я внимательно наблюдал за ее лицом, когда отвечал.

— А что, если бы я это сделал?

Ее улыбка погасла, и она на мгновение задержала на мне взгляд, прежде чем снова опустить взгляд на мою руку, лежащую на ее ноге. Ава долго молчала, прежде чем ответить.

— Ну, твои поклонники были бы в ужасе. Ты не публиковал фотографий с женщинами со времен Лекси, и тогда у тебя не было большого присутствия в социальных сетях.

Я ухмыльнулся. Кто-то только что признался, что занимался киберсталкингом.

— Верно.

Никто из нас не произнес ни слова, и до этого мгновения молчания я не осознавал, как сильно этого хотел. Я хотел дать миру хоть какой-то намек на то, что мы с ней делили.

Я затаил дыхание, пока она думала, потому что знал, что она естественным образом переходит в режим «пиара команды». Что еще хуже, я практически видел, как она подносит перчатки к лицу, чтобы защититься от какого-то неизвестного нападавшего. Надеюсь, она не подумала, что это я.

— Сколько у тебя подписчиков? — спросила Ава.

Не то, что я ожидала, но ладно.

— Думаю, пара миллионов.

Она тихо рассмеялась.

— Он думает, пара миллионов, — пробормотала она. Она схватила меня за подбородок и страстно поцеловала. — У тебя три с половиной миллиона подписчиков, Мэтью. Они устроят настоящий ад, пытаясь выяснить, чья это нога. Они увидят эту веснушку на моем правом бедре и начнут искать, пока не смогут сопоставить. Готовы ли мы к этому? Я не уверена, что готова усложнять ситуацию больше, чем это необходимо, понимаешь?

В том, что она сказала, не было ничего, кроме правды. Поскольку я был не только известным человеком, но и холостяком на протяжении многих лет, после развода с Лекси, всегда ходили слухи о моей личной жизни и даже о моей ориентации. Мне хотелось встать на пресловутой крыше и прокричать всему миру, что здесь таится зерно чего-то удивительного, но я также знал, что она не ошибалась.

Медленно Ава передвинулась так, что оказалась у меня на коленях, и обхватила мое лицо своими маленькими ладошками. Ее большие пальцы коснулись моих губ, и я поцеловал их.

— Для меня в этих отношениях нет ничего нормального, Мэтью. — Ее лицо было таким ранимым, что мне захотелось сжать ее в объятиях, пока она не почувствует себя лучше и не станет выглядеть счастливее. И это должно было испугать меня. Мое желание сделать ее счастливой должно было испугать меня, но этого не произошло. — И я рада этому. — Так счастлива от того, что у нас есть сейчас, — сказала она мне, обхватив мое лицо руками, чтобы я не смог отвести взгляд, даже если бы захотел.

Я погладил ее по спине.

Ава наклонилась вперед и прикоснулась своими губами к моим. Ее язык медленно скользнул в мой рот, и я крепко прижал ее к себе, а от того, как ее груди прижались к моей груди, мое сердце бешено заколотилось.

Когда она заговорила в следующий раз, я почувствовал, как она прижимается к моей шее.

— Дело не в тебе и не в сомнениях, хочу ли я этого по-прежнему. Это просто... все, что происходит вокруг нас, заставляет меня чувствовать, что я не готова. Как будто это усложняет ситуацию больше, чем необходимо. Есть ли в этом смысл?

Я закрыл глаза и поцеловал ее в висок, вдыхая сладкий цитрусовый аромат ее шампуня.

— Да, это так, — сказал ей. Это была первая ложь, которую я сказал себе об Аве, и в тот момент я в нее поверил.

Мэтью

— Три дня до тренировочного лагеря, — крикнул кто-то в конце тренажерного зала. — Мы готовы?

Среди лязга гантелей, ворчания и воплей защитников, выплескивающих наше разочарование и наши желания на предстоящий сезон, раздался хор «да, черт возьми» и «чертовски верно».

— Нужна помощь? — спросил Кристиансен, один из защитников, проходя мимо меня, когда я делал жим лежа.

— Спасибо, — простонал я.

Он держал руку под перекладиной, пока я стискивал зубы, наслаждаясь жжением в мышцах.

— Давай, старина, — поддразнил он. — У тебя впереди еще двое.

— Да пошел ты, — сказал я, но мы оба, черт возьми, прекрасно знали, что я собираюсь сделать еще три, раз уж он попросил два.

Я твердо уперся ногами в пол, и хотя мои руки горели огнем, а с лица стекал пот, я надул щеки и закончил третий круг. Затем Кристиансен помог мне вставить металлический брусок в держатели.

Я сел и потянулся, успев лишь раз поморщиться, прежде чем улыбнулся ему.

— Спасибо.

— Ты переспал с кем-то или что-то в этом роде, Хокинс?

Я застыл всем телом, как и пять или шесть игроков, которые были в пределах слышимости.

— Что?

— Да ладно тебе, чувак, — попросил Лопес, стоя слева от меня на тренажере. — Ты всю неделю ходил и ухмылялся, как последний дурак.

Полотенце, подобранное с пола, послужило отличным способом спрятать лицо, пока думал, что сказать. Я набросился на Лопеса, когда он начал толкать Кристиансена локтем.

— Разве у парня не может быть хорошего настроения просто так?

Кто-то неприятно кашлянул, и я как можно эффектнее посмотрел на собравшуюся небольшую аудиторию. Глупый Кристиансен. И это не раздражало, потому что я не хотел им говорить. Хотел бы, чтобы мог. Но, пожалуй, это было единственное место, где я понимал нерешительность Авы.

— Если бы я переспал, — сказал я, вставая со скамьи с отягощениями, — я бы не сказал вам, придурки.

Ответом на это был смех, который положил начало нескольким историям одиноких парней об их собственных победах на выходных.

Я покачал головой и толкнул Кристиансена, когда мы шли обратно в раздевалку.

— Придурок.

Он рассмеялся.

— Прости. Просто ты был довольно молчалив, с тех пор как приехал сюда. Я был новичком два года назад, когда меня обменяли из Аризоны. Это всегда нелегко.

— Да, это так, — согласился я.

Мы остановились, чтобы он мог наполнить свою бутылку водой. Дверь в тренажерный зал распахнулась, и вошел Логан Уорд.

— Добрый день, — сказал он, задрав подбородок и глядя на нас обоих.

— Уорд, — проревел Лопес. — Тебе нужно начать делать то, что делает Хокинс. Может быть, ты тоже немного успокоишься.

Логан взглянул на меня, а затем снова на Лопеса.

Лопес покачал головой.

— Он даже не собирается спрашивать.

— С чего бы это мне нужно было расслабляться? — Логан выглядел искренне смущенным.