Весь тренажерный зал взорвался смехом, и даже я выдавил улыбку. Может быть, он и не был полным придурком, просто..... серьезный. Или, может быть, он был мудаком. Кто знает.

— Тебе нужно с кем-нибудь потрахаться, Уорд, — сказал Кристиансен, пихая Логана в спину. — Как ты думаешь, почему Хокинс последние пару недель улыбается и смотрит сердечными глазами?

Логан прищурился, глядя на меня, но ничего не сказал.

Я подняла руки.

— Не смотри на меня. Я не имею к этому никакого отношения.

Он вздохнул, на его застывшем лице появилось испуганное выражение. Логан был в лиге дольше, чем кто-либо в команде, за исключением, может быть, Люка Пирсона, так что ему, вероятно, такие вещи надоели очень быстро.

— Возвращайтесь к работе, ребята. Из-за этого дерьма мы не выиграем ни одной игры.

Мне пришлось приподнять брови в знак согласия, потому что он был прав. Но немного товарищества тоже не помешало. За исключением того, что все, казалось, с легкостью восприняли его грубость, бросив несколько шуток в его сторону. Я последовал за Кристиансеном из тренажерного зала и остановился, чтобы взять свою спортивную сумку.

— Ты собираешься принять душ, чувак? — спросил он, снимая футболку и бросая ее на пол.

— Дома.

— Увидимся завтра, — кивнул он.

Я поднял руку и направился к кабинету Авы. Было только три часа, так что я знал, что она все еще где-то в здании. Как раз в это утро, когда я выполз из ее постели, она пробормотала что-то о встрече, которая продлится до шести, и попросила подождать, чтобы мы могли поужинать вместе.

Я виделся с ней каждый день.

Каждую ночь в течение последних десяти дней мы спали в одной постели, либо в ее, либо в моей.

И каждый раз, когда она целовала меня, обнимала и прятала лицо у меня на груди, я влюблялся еще больше. Каждый раз, когда мы смотрели «Простите за вторжение», и она яростно спорила с чем-то, что говорили Уилбон или Корнхайзер, у меня сжималось сердце. Каждый раз, когда я оказывался внутри нее, я понимал, что никогда не испытывал ничего приятнее.

И каждый раз, когда я пытался на цыпочках переступить невидимую черту, за которой мы говорили о будущем или о чем-то существенном в нашем прошлом, она ловко избегала этой темы.

Я понимал ее настороженность. В какой-то степени. И, в какой-то степени, я понимал, почему она была такой скрытной. Будучи человеком, которому изменили и с которым развелись, я более чем понимал, что нужно действовать медленно. Но легче от этого не становилось. Не сейчас, когда я наконец-то нашел того, кому мог доверять, того, кто заставил меня с головой окунуться в это чувство.

Идя по коридору, я чувствовал разочарование от того, что скрывал это удивительное чувство. Моя кожа была напряжена, когда я проходил мимо кого-то, вежливо улыбаясь. Просто притворился, что я еще один игрок, который собирается найти другого сотрудника.

Дверь в кабинет была чуть приоткрыта, но я мог видеть мягкий свет настольной лампы. Постучав по ней костяшками пальцев, прежде чем войти, Ава подняла палец, заканчивая телефонный разговор.

Ава подмигнула мне, когда я тихо закрыл дверь.

— Да, мы можем это устроить, — сказала она. Подавшись вперед, взяла красный блокнот и что-то нацарапала на первой странице. — Ага. Только сначала не забудь прислать мне вопросы по электронной почте. Мы же не хотим никаких сюрпризов, не так ли? — Она рассмеялась. — Хорошо. Спасибо.

Ее телефон со стуком упал на стол, и она застонала, откидываясь на спинку стула.

— Напряженный день? — спросил я с усмешкой.

— Просто глупая занятость.

Она встала со стула и подошла к тому месту, где я стоял, прислонившись к картотечному шкафу, удобно, что меня было не видно через маленькое окошко в ее двери. Когда я увидел ее утром, она была взъерошенной и сонной, в простой синей майке и шортах в тон.

Теперь она снова была элегантной Авой, ее волосы были собраны в тугой узел на затылке, а ярко-желтое платье прикрывало тело, которое я так любил. Мои руки легли ей на талию, и я притянул ее к себе. Ее улыбка была озорной, и мне это очень понравилось.

— Ты такой потный, — прошептала она. Но вздернула подбородок, так что это ее не слишком беспокоило.

Я поцеловал ее, излив все свое раздражение ей в губы, схватил ее за задницу руками, которые могли испачкать ее платье, но она мгновенно прижалась ко мне. Я втянул ее язык в свой рот, и она застонала. Затем отстранилась и прижалась лбом к моей груди.

— Поднятие тяжестей так тебя возбудило, да?

— Ты меня заводишь, — сказал я ей, жалея, что не могу запустить пальцы в ее волосы, взъерошить, намотать на пальцы и крепко сжать в кулак, просто чтобы дать выход этому чувству.

Возбуждение.

Держать в узде.

Отчаянно пытаясь сорвать с Авы броню, за которую она все еще упрямо цеплялась, и я не мог понять почему. Так сильно, что мне захотелось вырвать это, заставить ее показать мне нежную изнанку, которая, как я знал, была там, и раздражение от невозможности начать, запустило бешеный ритм в моей крови. Ава, должно быть, почувствовала это по сгибанию моих пальцев, по дрожи тела.

Она ничего не сказала, просто сделала медленный прерывистый вдох. Все, что мне нужно было знать, я услышал. Она тоже хотела меня. Она понимала, что, наверное, глупо делать это в ее кабинете, но тоже хотела меня.

Ава обхватила кулаками ворот моей футболки и снова соединила наши рты. Я застонал, поворачивая нас так, чтобы она прислонилась спиной к картотечному шкафу, и я мог приподнять ее повыше. Ее ноги обвились вокруг моей талии и я вжался в нее. Внезапно почувствовал благодарность за две вещи — за ее платье и за свои спортивные шорты.

Ава тянула последнее, а я дергал за первое, задирая ей платье и тратя время только на то, чтобы нетерпеливыми пальцами отодвинуть в сторону ее нижнее белье.

Как раз в тот момент, когда я собирался войти, она положила руку мне на грудь.

— Подожди.

Моя рука обхватила ее грудь, и она откинула голову назад. Я едва заметно двинул бедрами вперед, но этого было достаточно, чтобы мы оба перестали дышать от того, насколько дразнящим это было.

— Дверь заперта? — спросила Ава.

Я остановился.

— Черт, — простонал я. — Нет.

С нарастающим в горле рычанием я помог ей опустить ноги на пол, а сам натянул шорты.

— Терпение, большой мальчик, — сказала она, похлопала меня по груди и на нетвердых ногах направилась к дверной ручке, чтобы нажать кнопку, которая обеспечивала наше уединение. Мои руки все еще сжимали картотечный шкаф, когда зазвонил ее телефон.

— Нет, — заныла она. Я взглянул на нее через плечо, чуть не рассмеявшись при виде выражения ее лица. — Я просто... Должна убедиться, что это не Кэмерон. Я жду кое-чего срочного, прежде чем встречусь с ним позже.

Услышав имя президента нашей команды, я опустил голову.

— Нет проблем.

Когда она подняла трубку и поздоровалась с ним, я глубоко вздохнул. Думаю, в офисе не будет весело. Я повернулся и криво улыбнулся, когда она надулась.

Пока она разговаривала с Кэмероном, я бродил по ее кабинету, отмечая цитаты в ярких рамках, ее диплом и фотографию, на которой они с Элли были запечатлены во время прошлогоднего плей-офф.

Они обе выглядели прекрасно, с широкими улыбками и возбужденными глазами после победы, но мой взгляд был прикован к Аве. Ее щека была прижата к щеке Элли, губы были такого же алого цвета, как цвета команды, а на лице застыло выражение такого неподдельного счастья, что мне захотелось погладить себя по сердцу.

Скольким людям в мире довелось выполнять работу, которая приносила такое счастье?

Я был одним из немногих, и большинство игроков чувствовали то же самое. Но, взглянув на ее лицо, я понял, что Ава была из их числа. У меня не было на это права, но я испытывал огромную гордость, глядя на эту фотографию, пытаясь примирить ее с девушкой, которая хотела научиться играть в покер, с девушкой, которая обычно смотрела футбол со своим отцом и мной по воскресеньям после обеда.