– Буду ждать тебя. А сейчас мне пора, – сказала Рэйчел, забирая с прилавка покупки и укладывая их в мешок. Она расплатилась с миссис Торнгуд, улыбнулась Клинту и вышла.

Уэсли смотрел ей вслед. На лице его застыло недоуменное выражение. Что-то тут не так. Но что?

Тайри заткнул тяжелый старый «кольт» за пояс штанов и вышел из хижины. Быстро оглядевшись вокруг и убедившись, что он здесь один, Тайри вытащил из-за пояса револьвер. Потом, втянув в себя воздух, взвесил его на ладони, прикидывая.

Как большинство профессионалов, Тайри умел стрелять и левой рукой, но стрелял он ею не более чем сносно. Правда, некоторые ребята, не выходившие из дома без двух револьверов, умели управляться с ними одинаково хорошо обеими руками. Но то было так – баловство. Настоящему профессионалу хватало, чтобы сделать свое дело, и одного револьвера. Ведь если ему не удавалось поразить цель с первой обоймы, следующая могла оказаться ему уже ни к чему.

Снова и снова Тайри вытаскивал из-за пояса «кольт» левой рукой, привыкая к этому ощущению, к его тяжести, стараясь держать, как полагается. Он практиковался все утро. Приятно было снова чувствовать себя вооруженным, ощущать гладкую поверхность приклада орехового дерева в своей ладони.

Он все еще тренировался, когда подъехала Рэйчел. Тайри снял рубашку, и она, не отводя глаз, смотрела на его мускулистое тело и чувствовала, как в ней поднимается желание. Он был крупным мужчиной, но двигался при этом с тигриной грацией, мускулы двигались под смуглой гладью кожи, как рябь по воде. Он обернулся и посмотрел ей в лицо. Его грудь еще местами украшали синяки, а ребра были туго забинтованы. Густая черная борода делала его похожим на пирата, но все это вместе взятое почему-то бесконечно возбуждало ее.

– Я привезла все, что вы просили, – сказала Рэйчел, краснея под его откровенным взглядом и пытаясь понять, угадал ли он ее столь неподобающие леди мысли.

– Пойду занесу все это в дом, а вы продолжайте свое занятие.

Тайри вернулся в хижину только к обеду. Войдя, он сразу заметил, что Рэйчел здесь основательно потрудилась. Единственное окно сверкало. Пол был чисто выметен. Из углов исчезла паутина. Одеяла были выстираны. На столе красовалась красная клетчатая скатерть. Он вопросительно поднял бровь, увидев, что накрыто для двоих. На постели лежала чистая рубашка, а также кусок желтого мыла и белое полотенце. На полочке стояла, ожидая его, миска с горячей водой, рядом лежала бритва. На плите дымился горшок с горячим рагу, в духовке разогревались бисквиты.

Тайри только тихонько присвистнул:

– Ничто не может сравниться с руками женщины.

– А почему бы вам не пожить здесь по-человечески? – резко спросила Рэйчел, приняв его комплимент за насмешку.

– Эй, успокойтесь, – постарался пригасить ее пыл Тайри. – Мне это нравится. Все это выглядит… славно.

Смягчившись, Рэйчел сказала:

– Обед почти готов, – и поглядела на щетину, покрывавшую щеки Тайри. – У вас есть время побриться.

– Бриться левой рукой – хлопотное и малорезультативное дело, – пробормотал Тайри, проводя рукой по щеке.

– Хотите, чтобы это сделала я?

– Вы? – хмыкнул Тайри. – Черт, не возражаю, если вы и в самом деле не против.

Он сел на один из тонконогих стульев, Рэйчел намылила ему лицо и очень осторожно принялась за бритье. Прикосновения ее были легкими, он ощущал тепло ее пальцев на щеке, и вдруг между ними внезапно возникло какое-то напряжение, хотя, казалось, ничего не изменилось и она все так же продолжала водить лезвием по его щеке. Каждое движение, каждый взгляд приобрели иной смысл, и Рэйчел оставалось только недоумевать, как же это случилось. Она остро чувствовала взгляд Тайри на своей груди, находившейся, оказывается, всего в нескольких дюймах от него, почувствовала, что его бедро легонько касается ее ноги.

А Тайри, в свою очередь, размышлял о том, как бы половчее сейчас взять ее на руки и отнести в постель. Но тут Рэйчел вытерла остатки мыльной пены с его лица и отступила на шаг, чтобы полюбоваться результатами своей работы. Заметив выражение его лица, она отступила еще на шаг, оказавшись вне пределов досягаемости.

– Неплохо, – объявила она и протянула ему ручное зеркальце, которое нашла в верхнем ящике комода. – А вы как думаете?

– Лучше, чем у цирюльника, – решил Тайри. – Возможно, я смогу пристроить вас к делу.

– Нет, благодарю. Кстати, обед готов.

Ели они молча. Быстро стемнело, мрак окутал хижину и находившихся в ней людей, отгородив их от остального мира. Убирая со стола, Рэйчел старалась не встречаться глазами с Тайри. Слава Богу, руки у нее были заняты делом и, моя и вытирая тарелки, она могла повернуться к нему спиной. Но и не видя Тайри, девушка чувствовала его взгляд.

Откинувшись на спинку стула, Тайри жевал конец своей сигары и любовался волосами Рэйчел, которые свет лампы превратил из медовых в золотые. Он восхищался грацией ее движений, тем, как она вытирала тарелки и ставила их стопкой в буфет.

Сняв передник, Рэйчел провела изящной рукой по волосам и беспокойно кашлянула.

– Уже поздно. Мне пора.

– Вы не должны ехать домой одна в такую темень.

– Со мной ничего не случится.

Тайри уже собирался возразить, когда до них донеслось пронзительное ржание возбужденного жеребца, нарушившее безмолвие ночи.

– Серый, – заметил Тайри. – Должно быть, у вашей кобылы как раз подходящий период.

Рэйчел кивнула, и они оба побежали к коралю, позади хижины.

Ярко светила луна, и они увидели, как беспокойно мечется жеребец вдоль ограды, отделявшей его от кобылы Рэйчел.

Должно быть, он топтался возле ограды уже давно: на мягкой земле отчетливо виднелись глубокие следы копыт. Когда Рэйчел и Тайри обогнули дом, жеребец как раз перелетел через шестифутовую изгородь.

– Тайри, остановите его! – закричала Рэйчел. – Я не хочу, чтобы моя кобыла родила мертвого жеребенка.

– Уже поздно! Смотрите!

Лошадка Рэйчел еще никогда не имела дела с пылающими страстью жеребцами. Слишком испуганная, чтобы обратиться в бегство, она жалась к доскам в углу кораля. Она вопросительно изогнула изящную шею, широко раскрытые глаза блестели. Серый же гарцевал перед ней взад-вперед, шея его была выгнута дугой, хвост высоко поднят. Весь он был в полной боевой готовности.

Рэйчел с трудом вдохнула.

– Ничего удивительного, что Моргана так испугалась, – пробормотала она, не сознавая, что говорит вслух.

Серый выгнал кобылу на середину загона, яростно кусая в бок, если она упиралась. Потом с громким ржанием, от которого по спине Рэйчел побежали мурашки, он взгромоздился на нее.

– Черт! – воскликнул Тайри. – Он великолепен!

Рэйчел не могла не согласиться. Жеребец и в самом деле был великолепен. Ей и прежде доводилось видеть, как жеребцы покрывали кобыл, но это зрелище показалось ей поистине захватывающим. Может быть, потому, что сейчас в нем участвовали ее кобыла и дикий, необузданный жеребец, привыкший свободно бегать и прирученный всего несколько месяцев назад.

Рэйчел облизнула губы, внезапно осознав, что рядом с ней стоит мужчина, и украдкой бросила на него взгляд. Они очень похожи со своим жеребцом, подумала она и отчаянно покраснела при этой мысли. Такой же полудикий и совершенно непредсказуемый.

Со звуком, похожим на вздох, потрясший все его тело, жеребец тряхнул массивной головой, отделился от кобылы и встал рядом с ней, опустив голову. Его бока тяжело вздымались.

– Иди сюда, ты, старый нечестивец, – нежно позвал его Тайри. И жеребец послушно последовал за ним в кораль.

– Давайте выпьем кофе, пока ваша кобыла будет приходить в себя, – предложил Тайри.

– Почему бы и нет? – отозвалась Рэйчел. – Все равно худшее уже случилось.

– Пари готов держать, что она родит прекрасного жеребенка, – убежденно заявил Тайри. – Она красивая кобылка, а серый – хороший производитель, даром что не породистый конь. Но я уверен, что в ком-то из его предков текла благородная кровь.