— По правде говоря, Виктор Васильевич, Австро-Венгрия как держава кончилась, что особенно заметно по армии Дунайской монархии. Там разложение идёт если и медленнее чем у нас, то ненамного. Оттого и держим фронт. А так бы — один удар и полетело б всё верх тормашками.

— То есть, если начать набирать людей в «Отдельный корпус Руси Царьградской» ничего страшного не произойдёт?

— Бросьте, адмирал, — Деникин схватился за бутылку с вином, набулькал себе, выпил, — о том, что Русское Тихоокеанское Королевство развернуло работу по вербовке солдат российской армии, знают все. И ваша миссия без прикрытия заботой о западных славянах точь такая же — нужны солдаты новому государству. Иначе сомнут вас не турки, так болгары с греками. Только у нашего разлюбезного диктатора Нехлюдова с подрывающими боеспособность фронта разговор короткий. В лучшем случае интернирует. Полагаю, Виктор Васильевич, отослали вас из Константинополя исключительно для того, чтоб сгинул приятель короля Константина Первого, владыки Руси Царьградской, контр-адмирал Колчак где нибудь под Полтавой. Каково моряку сгинуть в степи, а, экая ирония судьбы, оценили?

— Приятно общаться с генштабистами, знал, что отслеживаете вы, уважаемый Антон Иванович, события в мире происходящие. Ну а касаемо моей «командировки», тут да, результат дворцовых интриг, явление обычное. Рявкнул на обнаглевших греков и пожалуйста — отправили за море рекрутов набирать…

— О вас хорошо отзывался покойный Эссен…

— Эх, Николай Оттович, Николай Оттович. Останься жив старик, как знать, может и ваша эскадра взяла б Константинополь…

— Да, — помрачнел генерал, — Константинополь даже не Царьград, это был Ключград к победе в войне. Что толку брать Львов, отдавать Львов, снова брать. Надо выбивать слабейшее звено у неприятеля. Сейчас же, посмотрите — Турция из войны выбыла. Болгария капитулировала, а Австро-Венгрия держится лишь номинально, мадьяры уже независимость не отдадут, чехи отпали со словаками, равно как и сербы. Нет более империи Габсбургов. Именно поэтому я и офицеры желающие послужить Отечеству спешим с юга в Петроград. Там положение сложное, но поправимое. Не получится у тевтонов пройти маршем парадным по городу Петра! Или у вас, как у «новорусского» иное мнение?

— Упаси господь, Антон Иванович. Я половину войны минные заграждения у Босфора ставил, на них «Мольтке» подрывался дважды, эсминцы турецкие, крейсера. Я Морской Корпус закончил восьмым! Да кто ж мог подумать об отречении его величества Николая Александровича? А после того бардака, что начался, неужели грекам отдавать Константинополь? Дружественная держава в Проливах, что ещё желать Российской Республике?

Деникин, однако ж, «завёлся» и высказал всё, что накипело у боевого генерала. Досталось Антанте, бездельникам великим князьям, интригану и политикану Скоропадскому. Самое удивительное — как и в моей реальности здесь в армейский корпус под нумером 34 начали собирать солдат и офицеров с украинской «пропиской», только У НАС инициатором был Корнилов а ТУТ генерал Путинцев. А Павлу Скоропадскому видимо во всех исторических реальностях выпадает роль лихого кавалерийского генерала. Корпус Скоропадского, равно как и Чехословацкий, считался наиболее сильным и устойчивым соединением на Юго-Западном фронте, только вот влияние полковника Нехлюдова на «хохлов» было минимальным и «Первый Украинский корпус» считали в Бердичеве логовом сепаратистов. Хорошо, ума хватило не устраивать «разборки» на виду у неприятеля. Возьмут да и врежут австрияки, воспользуются раздраем во вражеском стане…

Скоропадский начал перебрасывать вторые батальоны корпуса под Киев, где они быстро разрастались до бригад и богатейший помещик Малороссии Павел Петрович Скоропадский, генерал-лейтенант от кавалерии Российской императорской армии незаметно стал по мнению газеты «Киевлянин» ни больше ни меньше как «военным министром Украины»…

— А может оно и к лучшему, что вы Константинополь взяли, — внезапно изрёк Деникин, — может русский Царьград, возвращение Храма Святой Софии послужат толчок к развитию Новой России, страны Закона и Порядка. Как быстро, единомоментно рухнуло самодержавие. Было и нет…

Откровения генерала прервал стук в дверь.

— Ваше превосходительство, — командир «Константина», молодой кавторанг Елисей Елисеевич Кормильцев, получивший чин высокий за прорыв к Константинополю, вошёл в салон, — из города прибыл прапорщик Уколов, просит срочно принять по наисекретнейшему делу. Безотлагательно.

Чёрт! Неужели провалил всё прапор? Одно дело когда вояка врагов выцеливает и совсем иной коленкор, когда из бойца делаешь наёмного убийцу. Не учёл, не продумал. Бл… если влипли, то впору в бега подаваться, контрразведка Константина Николаевича за яйца подвесит, выпытывая кто дал задание на устранение Ульянова.

— Принято, Елисей Елисеевич, пусть прапорщик пройдёт в мою приёмную, она открыта, я подойду через минуту.

Уколов так и стоял в коридоре, подтолкнул горе-килера, тот еле ноги передвигал.

— Рассказывай, в темпе, что случилось? Спалился?

— А?

— Буй на! Чего прибежал?

— Тут такое дело ваше превосходительство, такое дело, — зачастил Уколов, — даже не знаю как сказать.

— Погоди, Степан Тимофеевич, не скороговорь, выпей вот, — воды из графина в стакан, прапору под нос, едва зубы не клацнули у тамбовского стрелка.

— Убили Ульянова и ещё семерых с ним.

— Каких семерых? Зачем семерых? Стой, что значит — «убили»? Ты не один что ли был? С кем?

— Не я, ваше превосходительство, не я, — Уколов страдальчески скривил лицо, жалобно так, словно профессиональный нищий милостыню выпрашивает, — опередили, сволочи.

— Ничего не понимаю, кто опередил. Как опередил. Рассказывай!

— Сижу, значит, в ресторации, напротив номеров мадам Пантелейкиной, где господин Ульянов остановился, в кармане наган, в другом браунинг, чтоб наверняка сработать.

— Так. Пока складно излагаешь.

— Вижу, выходит господин Ульянов с товарищами из гостиницы. Понимаю, много их, всех не перебить. Ждать решил когда обратно пойдут, может по темноте сподручнее будет «уговорить». Сижу смотрю. И тут поднимаются два господина от столика в углу, выходят на улицу и как начнут палить каждый из двух стволов по социалистам!

— Та-а-а-а-к! И что дальше?

— Известное дело, те господа полицию ждать не стали, да и какая тут полиция, мазурики вчерашние на моторе катают, милицией себя называют, а рожи бандитские.

— Стрелявшие походили на бандитов? Вспоминай, ты приметливый!

— Никак нет, ваше превосходительство! Сербьёзные господа, с выправкой. И стрелки отменные! Не иначе как офицеры.

— Час от часу не легче. И они уложили восемь человек и скрылись.

— Так точно! Швейцаром в ресторации бывший городовой служит, он и посмотрел трупы, сказал, что все восемь наповал, чистая работа. Ваше превосходительство, это ж как теперь быть, задаток возвращать?

— Тьфу! Степан Тимофеевич! Да как ты мог такое подумать! Всё твоё твоим и остаётся.

— Виктор Васильич! Спаси тя Христос, отслужу! — Уколов попытался бухнуться на колени, еле удержал прапора.

Вот же тамбовский волчара, про гонорар килерский переживал, а я и забыл про аванс. Хрен с ними со ста червонцами, прапор за них меня положит прямо здесь…

— Такое дело, Степан Тимофеевич, твоей вины тут нет, потому и деньги при тебе остаются, ну а две сотни, что сулил после всего, уж не взыщи, тебе не достанутся. Похоже, Константин Николаевич нескольким такую задачку задал, а мы с тобой Тимофеич бестолково провозились, опередили нас шустрые ребятки, похоже из службы дворцового коменданта Дедюлина. Но! Молчок о том! Государственная тайна! Проболтаемся — на корм рыбам пойдём.

— Понимаю, ваше превосходительство, — прапорщик вроде пришёл в себя. Подозреваю, что все переживания Уколова вертелись не вокруг восьми хладных тел, а о возвращении аванса терзался недокилер. Что ж, такие люди тоже нужны, особенно в той игре, которую ведёт контр-адмирал Колчак…