Ладно, хватит ныть, опалу сам и спровоцировал, чтоб не спалиться перед наследником, а теперь надо срочно думать, как предотвратить проникновение революционеров в Россию. Идеальный вариант — ночная атака миноносца и три-четыре торпеды в борт «большевистского парохода», где-нибудь в центре Чёрного моря. Только возможностей таких у опального адмирала нет и не предвидится. И что делать?

Покамест, несмотря на повальное дезертирство и начинающуюся самостийность (чего только стоят еврейские дружины самообороны в Одессе, по сути контролирующие город) положение в Российской республике на конец 1917 года гораздо лучше нежели чем «у нас». Большевики только-только на пути в страну, худо-бедно но фронт против немцев держится, хоть и угрожающе подступает к Петрограду. Но бравый адмирал Канин пообещал помощь флота, когда враг совсем близко подойдёт, потому вряд ли дойчи попрут очертя голову на штурм Питера, под дальнобойные обуховские двенадцатидюймовки, скорее постараются хлебушек Украины захватить. Кайзеру сейчас непросто — турки капитулировали, болгары тоже, приходится держать немалые силы в Румынии, Болгарии и Австро-Венгрии, дабы не обрушить фронт, последнего союзника спасти, монархию двуединую Дунайскую. Впрочем австрияки на Берлин уже и не оглядываются, анархия не хуже чем в России, эскадра дредноутов в Адриатике хоть и находится в своих гаванях, не ведёт боевых действий, а командование флота сепаратно договаривается с Антантой о некоем «перемирии». Что уж говорить о мадьярских частях, сконцентрировавшихся на границе Венгерского королевства и категорически не желающих отправляться на иные участки фронта. По венграм и должен ударить Чехословацкий корпус. Удивительное дело, но рассказы Ярослава Гашека полностью подтверждаются — чехи ненавидят венгров, те, соответственно, злобой пышут на славян «лоскутной империи». Однако мадьярские части в наступление не пойдут, боятся больших потерь, берегут личный состав на момент объявления независимости и пограничных споров и драк с соседями.

Так нам разведка (очень неплохая, кстати) Русского Тихоокеанского Королевства сообщает, и это очень на правду похоже. Знатоки спорят, сколько же государств в итоге образуется из «тришкиного кафтана» Австро-Венгрии.

Пока отсиживался на «Константине», проштудировал все материалы, касающиеся западных славян. Интересно, тут чехи и словаки настроены на создание двух дружественных государств, способных противостоять австрийским немцам и гонористым мадьярам. Но не исключают и возникновение единой Чехословакии, за что сейчас бьются такие зубры как Томаш Масарик и Эдвард Бенеш. Кстати, оба политических деятеля в Полтаве, при корпусе, скоро познакомлюсь…

Услышав весть об Ульянове (Ильич тут как Ленин не особо известен, так, один и множества псевдонимов, более по отеческой фамилии знают предводителя российских социал-демократов) подумал даже уйти в отставку и уехать в Севастополь. Чин контр-адмирала российского флота у меня есть, Семёнов по старой дружбе пристроит в штабе. И тогда уже помогать Владимиру Ивановичу в ранге советника. Например, объявить о создании Крымской республики, поставить половину флота на консервацию, зато чтоб пара дредноутов, крейсер и десяток эскадренных миноносцев были полностью укомплектованы. И тогда ни одна падла не дерзнёт даже помыслить о захвате кораблей.

Честно говоря, так себе план. Кому нужен отставной адмирал? Читывал в своё время немало литературы о Гражданской войне и всегда поражало как много генералов и полковников обреталось в тылу белых армий, при штабах и интендантских управлениях. А воевали с большевиками вчерашние поручики и капитаны. Взять того же Григория Семёнова, Романа Унгерна, Андрея Шкуро…

Нет, дёргаться и фрондёрствовать не есть гут, спокойно принимаю новое назначение, еду в Полтаву, приступаю к формированию добровольческой бригады «Руси Царьградской» из солдат и офицеров Юго-Западного фронта, а там видно будет куда штыки те повернуть.

— Евген, просьба есть к его высочеству. Исключительно по службе.

— Излагай, — Тихонов мигом «стряхнул» опьянение, подобрался, аки зверь хищный перед прыжком, — постараюсь помочь. Да и по правде говоря, Константин Николаевич к тебе расположен, но сам понимаешь, дипломатия…

— Прошу оставить за миссией пароход «Константин». Для наших дел в Северном Причерноморье очень важно иметь под рукой вместительный и скоростной вспомогательный крейсер, каковым «Константин» и является. Мало ли, придётся перебрасывать батальон из Одессы в Крым или в Константинополь, чёрт знает, как дело обернётся.

— Правильно мыслишь, — капитан первого ранга трезво посмотрел на старинного приятеля, — но про пароход не надо к его высочеству обращаться, за тобой «Константин» закреплён, Константин Николаевич сходно подумал — если получится навербовать штыки, сразу их перебрасывать в Царьград.

— Не только солдат. Может так случится, начнётся на Юге России резня, гражданская война всех против всех, появятся беженцы. Тут мы и вывезём николаевских корабелов с семьями.

— Голова! По государственному мыслишь! — Тихонов искренне восхитился предусмотрительностью собеседника, добрый знак. — Поработаем, Виктор, поработаем во славу Отечества! Константин Николаевич тебя ценит, перспективы отменные. Главное удержаться надо на новообретённых землях, приструнить турок и греков. Сам понимаешь, без Черноморской эскадры с флагманом флота Греции нам не совладать, «Буян» уступает «Георгиос Аверофу» по всем статьям.

— Так надо и мне в Севастополе появиться, с Семёновым кто более прочих дружен?

— Вот и объявишься, — Тихонов подмигнул, — но чуть позже. Тебе «Константина» ещё и ради этого оставляют, для быстрого перемещения между портами Чёрного моря…

Третьего января 1918 «Константин» доставил миссию Русского Тихоокеанского Королевства, контр-адмиралом Виктором Васильевичем Колчаком возглавляемую, в Одессу.

Переход Чёрным морем прошёл штатно, по пути обогнали пароходик «Святой Пётр» везущий в Россию лидера социал-демократов Владимира Ульянова с соратниками.

Ужас как хотелось скомандовать боевую тревогу и утопить посудину, нашпигованную ультра-революционерами. Но, боюсь, повязали бы бравого адмирала мои же офицеры и в дурку сдали, ведь его высочество Константин Николаевич принёс извинения грекам за буйство Колчака, напирая на расшатанные нервы морского волка. Потому поскрипел зубами да и ушёл в свою каюту, позвав в «адмиральский салон» для разговора прапорщика Уколова.

— Семён Тимофеевич, проходи, не тушуйся, дело к тебе секретное, государственной важности.

— Слушаю, ваше превосходительство!

— Да не надо «грудь колесом», Тимофеич, лучше скажи чего налить: водка, коньяк, виски?

— А набулькайте виски, Виктор Васильевич. Мы когда Львов брали, получали от союзников довольствие и виски к нему прилагался. Ядрёный!

— Ты ж в Третьем Добровольческом Батальоне с самого начала войны оттрубил?

— Точь так, Виктор Васильевич. Когда в пятом году управляющего всем миром лупцевали, да так, что помер ирод, показали соседушки на меня, дескать более других бил Аркадий Сергеича, только от моих колотух тот вроде как и помер. Пока суд да дело, с братьями покумекал и сбежал в Питер, в посольство Русского Тихоокеанского. Рассказал всё как на духу, попросился в граждане и в работу. Поверили, паспорт выправили в три дня, поехал вначале в Толедо, в мастерскую, которая на оружейный завод королевства работает, там три года оттрубил, супругу с детьми выписал. А уж потом и в Греции работал и на пароходах ходил от Одессы и Севастополя до Бомбея и Амстердама. Денег хватало, но морская жизнь не по мне. Потому как война началась и заперли в Чёрном море, попросился не к адмиралу Эссену, а на фронт, как раз в Крыму Третий Добровольческий формировался. В нём и оттрубил четыре года на Юго-Западном, до прапорщика дослужился.

— А братья так в России и остались, не переманил?

— Крестьяне, Виктор Васильевич, народ косный и переездов не любят. Вроде и выезжали подработать в зиму в Испании, и деньги привозили, а всё нет лучше родной деревеньки. Да и я, по правде, не случись замятня в пятом году, так бы там и проживал. Но сейчас то мир повидал, в офицеры вышел.