Наконец-то заставить нашу цель проговориться - это ни с чем не сравнимое ощущение. Я быстро пристрастилась к этому кайфу, и знаю, что Алекс чувствует то же самое. Вот почему он скучал по этому. И, честно говоря, я рада, что он скучал, потому что это весело. Мало того, это заставляет меня чувствовать себя частью всего этого.

Все вокруг меня играют свою роль в этой Семье, а когда я просто сидела в нашей квартире и рисовала, я не чувствовала, что вношу свой вклад или заслуживаю быть частью этого.

Но теперь я это чувствую. Я больше не застенчивая Иви из Ловелла и не танцовщица, которая оказалась на дне. Я даже не та странная художница, которой, я уверена, меня несколько раз считали.

Я Иви Мур - надеюсь, однажды Деймос - и я часть этой семьи. Семьи, которая помогла спасти мою собственную, которая дает нам будущее, цель. Группы людей, которые так сильно любят друг друга, что трудно вспомнить, каково это - чувствовать что-то другое, кроме любви и заботы окружающих.

Мы все провели еще час вместе, прежде чем Блейк позвонила Пайпер, мачехе Эмми, и объяснила, что Никс и Уайатт столкнулись во время игры в футбол и их нужно забрать. Ничего не сломано, только несколько шишек. Когда они уходили, Деймон настоял, чтобы все остальные последовали за ними и дали их семье немного пространства.

Алекс не хотел расставаться со своим новым маленьким другом, но я пообещала ему, что отвлеку его чем-нибудь пошлым, и он наконец уступил, и мы последовали за остальными из их квартиры.

Уставшие, мы спотыкаясь вошли в нашу квартиру и, не говоря ни слова, сняли с себя одежду и упали на кровать. Адреналин от прошлой ночи и утра наконец вышел из нас, и мы, обнявшись, заснули.

Пока не зазвонил телефон, разбудив нас обоих несколько часов спустя.

— Выключи его, — жалуется Алекс, обнимая меня за талию и притягивая ближе.

Он выключается. Но покой длится всего несколько секунд, прежде чем зазвонит мой.

— Это могут быть Ди и Калли или Блейк, — говорю я, думая о том, что Никс может пораниться.

— Черт возьми, — жалуется Алекс, наконец ослабляя железную хватку на моей талии.

Перевернувшись, я пальцами задеваю юбку, которую бросила рядом с кроватью, поднимаю ее и достаю телефон.

— Это твой отец, — говорю я, чувствуя, как желудок сжимается от мысли, что с Никсом может быть что-то серьезнее, чем ушиб головы. Пролистывая экран, я подношу телефон к уху.

— Привет, что случилось? — спрашиваю я в панике, а Алекс прижимается ко мне сзади, прижимая губы к моему плечу.

Стефанос смеется.

— Ничего, Иви. Все отлично.

— С Никсом все в порядке?

— Да, ничего, что не вылечит таблетка.

Я испытываю облегчение.

— У меня есть работа для вас обоих, — говорит он, вызывая во мне совершенно иную реакцию.

Алекс слышит это. Он крепче сжимает мою талию.

Ему потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к мысли о нашей совместной работе. Он беспокоился за меня и за тех мужчин, которыми он часто пытается манипулировать. Но ему не о чем беспокоиться: я буду любить только его.

— Хорошо, — выдыхаю я, чувствуя, как в животе уже пробуждаются бабочки.

— Вы оба готовы? Ты звучишь, как будто только проснулась.

Я оглядываюсь, и Алекс кивает.

— Да, мы готовы. Был долгий день, — говорю я, вспоминая, как Алекс держал на руках своего племянника ранее этим вечером.

— Отлично. Я пришлю подробности. Но вы должны быть готовы к вечеринке через два часа.

Перевернувшись, я смотрю Алексу прямо в глаза.

— Мы будем готовы.

— Ты имеешь в виду, что опоздаете, — дразнит Стефанос, хорошо зная нашу репутацию.

— Да, что-то в этом роде. Но мы все сделаем.

— Я знаю. Скоро поговорим.

Он вешает трубку, и я бросаю телефон на простыню, забыв о его существовании, когда Алекс притягивает меня к себе, позволяя твердому члену прижаться к моему животу.

— Кто-то очень взволнован этой работой, — дразню я.

Для человека, который сначала не хотел, чтобы я в это ввязывалась, он определенно любит вместе выезжать на задания. Мы сделали не одну извращенную вещь в рабочие ночи.

Я чертовски люблю это.

— Ты знаешь, как меня возбуждает, когда ты начинаешь разыгрывать какого-нибудь беднягу, которого привлекает твое невинное лицо и греховное тело.

Прижав палец к его ключице, я провожу им вниз, слепо прослеживая линии его пресса, пока не дохожу до его члена.

Он задерживает дыхание, когда я снимаю каплю предсеменной жидкости с его головки.

Поднимая его обратно, я размазываю его по его нижней губе, прежде чем припасть к ней.

Я стону, когда его вкус наполняет мой язык, и я облизываю его дочиста.

— Ты грязная шлюха, Лисичка. Мне это чертовски нравится, — рычит он, переворачивая меня на спину, снимая с меня нижнее белье и готовясь к нашей сегодняшней работе так, как мы умеем.

Вместе.

АЛЕКС

— Черт возьми, — стону я, когда стук каблуков моей девушки становится громче, прежде чем она появляется из-за угла.

— Тебе нравится? — спрашивает она, поворачиваясь, чтобы я мог рассмотреть ее во всей красе. — Я ходила по магазинам со Стеллой. Мне показалось, что это мило.

— Мило? — выдыхаю я. — Это чертовски грешно.

Спинка черного блестящего платья полностью открыта, обнажая ее почти до самой задницы. Подол платья высоко поднимается на бедрах, а вырез декольте драпируется, идеально дразня взгляд тем, что скрывается под ним.

Мое. Вот что, черт возьми, скрывается под ним.

Огонь бушует в моих венах, и мое желание бросить эту работу и провести ночь здесь вместо этого становится почти невыносимым.

Но потом я вспоминаю, как чертовски сексуально она выглядит, когда работает.

Хотя взгляды и невинные прикосновения, призванные соблазнить нашу цель, чтобы получить то, что нам нужно, не направлены на меня, мой член всегда чертовски твердый, как гвоздь.

Неудивительно, что мы еще ни разу не провалили работу.

Я думал, что я хорош. Но Иви... черт возьми.

Это только доказывает, что для выполнения этой работы не нужна была целая жизнь, полная мучений и тренировок, потому что она чертовски хороша в своем деле.

И мужчины, и женщины падают к ее ногам и добровольно отдают нам то, что нам нужно.

Черт знает, что с этой информацией делают. Когда мы согласились на эту работу, мы сказали отцу, что не хотим знать никаких подробностей. Что мы просто зайдем, сделаем свою работу и уйдем.

И, блядь, это было весело.

Каждый раз мы уходим с широкими улыбками на лицах, и довольно часто мы не доходим до дома, потому что я поднимаю любое сексуальное платье Иви, которое она носит, и вставляю свой член в нее. На данный момент мы уже окрестили несколько переулков и общественных туалетов. Черт, был один клуб, где мы работали, где было так много людей, что мы просто остались на танцполе. Ни один ублюдок даже не заметил.

Жизнь чертовски эпична.

Сжимая свой член через ткань брюк, я пытаюсь взять себя в руки.

Я уже два раза сегодня с ней переспал. Этого должно быть достаточно. Но этого никогда не бывает достаточно. Никогда.

И когда она стоит передо мной, с таким выражением в глазах... Да... она могла бы заставить меня встать на колени с ошейником на шее.

— Хватит, — говорит она, наблюдая, как я поправляю член, с жаром в глазах. — Мы уже опаздываем.

Я открываю рот, чтобы возразить, сказать ей, что папа уже рассчитывает на наше опоздание, так что все будет в порядке, но она поднимает руку, чтобы остановить меня.

— Ты не испортишь мой макияж. Пока.

Пока. Черт, да.

Она снова уходит, снимая сумку с плеча и проверяя ее содержимое.

— Твой пистолет заряжен и готов к использованию, — обещаю я ей, проверив его несколько минут назад.

Еще одна часть, которую я сначала чертовски ненавидел. Но после нескольких посещений стрельбища за домом Дэмиена я немного расслабился.

Стелла чертовски хороший учитель, и Иви стреляет лучше, чем большинство парней.