— Каждый из нас пойдет разными дорогами. — Он хитро ухмыляется, указывая на большой цифровой таймер на стене. — Потому что мы будем соревноваться друг с другом. Тот, кто настреляет наибольшее количество зомби и проходит лабиринт первым, выигрывает.

Я делаю свое лучшее обиженное лицо.

— Так нечестно. Ты надерешь мне задницу.

— Так это твой настрой на соревнование. — Он цокает на меня, глядя так, как будто ему это не нравится. — Где твой оптимизм?

Я указываю пальцем через плечо.

— Может мне вернуться на тренировочный этаж вместе с кучей разбрызганных шариков, которые я случайно выстрелила в пол.

Он изо всех сил старается не рассмеяться.

— Вот что я тебе скажу. Я дам тебе фору.

— Ни за что. Все будет честно. — Я смотрю на вход справа, высоко подняв подбородок и расправив плечи. — Таким образом, когда я надеру тебе задницу, у тебя не будет оправдания тому, почему ты проиграл.

С усмешкой он нежно дергает меня за кончик хвоста.

— Вот это настрой, который мне нравится.

Его улыбка заразительна, и я чувствую, как ответная улыбка растягивает мои собственные губы.

— Детка, эта улыбка почти вызвала во мне чувство вины, — говорит он с хитрым выражением на лице.

Моя улыбка слабеет, на лбу появляются морщины.

— Почему?

— Из-за этого. — Он хватает меня за руку и вертит, как балерину, пока у меня не кружится голова так, что я едва могу стоять. Затем он отпускает мою руку и мчится вперед, убегая в лабиринт.

— Это было нечестно! — кричу я сквозь смех, спотыкаясь и покачиваясь, направляясь ко входу на свой путь.

Требуется около тридцати секунд, чтобы головокружение уменьшилось, а затем я беру себя в руки, готовая победить. Я петляю и зигзагом спускаюсь по пути, жалея, что не могу заглянуть за стену из тюков сена и увидеть Кая. Каждый раз, когда добираюсь до угла, я сбавляю скорость до бега трусцой, опасаясь, что меня будет ждать зомби. Но по прошествии двух очень спокойных минут начинаю беспокоиться, что, возможно, я что-то делаю неправильно. Возможно, я начала не с того места или еще что-то.

Я поворачиваюсь, чтобы вернуться по своим следам, но замираю, когда из-за угла передо мной появляется зомби. Его руки раскрашены так, чтобы выглядеть как гниющая плоть, его клетчатая рубашка и одежда порваны, и он носит маску для пейнтбола, чтобы защитить верхнюю часть лица. Его рот приоткрыт, и он жадно стонет, когда приближается ко мне, фантастически изображая бесчувственного, голодного зомби.

В панике я пытаюсь поднять пистолет и выстрелить. Первый выстрел — промах, но следующий попадает ему прямо в центр маски. Его тело падает на землю, как мешок с картошкой.

— Есть! — Я вскидываю кулак в воздух, затем перепрыгиваю через зомби и бегу по лабиринту, готовая надрать еще несколько задниц.

Заворачивая за следующий угол, я не замедляю шаг, пытаясь сэкономить несколько минут своего времени. Чем больше в зомби я стреляю, тем больше растет моя уверенность, и начинаю задаваться вопросом, смогу ли я победить. Все мои тревоги постепенно уменьшаются по мере того, как я сосредотачиваюсь на текущей задаче.

Кай сделал удивительную вещь, приведя меня сюда. Это почти заставляет меня чувствовать себя плохо из-за победы в конкурсе, но не настолько, чтобы перестать стараться изо всех сил.

Когда я замечаю то, что похоже на финишную черту, делаю еще один взмах кулаком и добавляю немного вращения, прежде чем взлететь в безумном спринте. Когда я приближаюсь к гигантскому знамени финиша, зомби в разорванном голубом платье для выпускного вечера и сломанной тиаре материализуется из ниоткуда и загораживает мне обзор.

— Хорошо, зомби-букашка, отойди с дороги, — говорю я, поднимая свой пейнтбольный пистолет.

Мой палец зависает на спусковом крючке, когда прицеливаюсь, и внезапно красные губы женщины-зомби изгибаются в ухмылке. Я моргаю, застигнутая врасплох. Каждый зомби, с которым я пересекалась, был холоден как камень, играя роль зомби, застрявшего в безумии, жаждущем мозгов.

Ее улыбка становится шире по мере того, как мое недоумение усиливается. Я испуганно отступаю назад. Затем свет гаснет. Мое сердце подпрыгивает в груди, когда чья-то рука закрывает мне рот. Пейнтбольный пистолет выпадает из рук. Я пытаюсь закричать, но рука сильнее зажимает мне рот, душа меня.

Мгновение спустя, рука обвивается вокруг моей талии и тащит меня обратно в темноту.

Кай

Я не тороплюсь, пробираясь по лабиринту, стреляя в зомби всякий раз, когда они появляются, и бросая взгляды на таймер на стене. На самом деле у меня нет цели выиграть гонку. Тот головокружительный трюк, который я проделал на стартовой линии, был внезапным, и Иза думает, что я играю нечестно. Я позволю ей победить, потому что это сделает ее счастливой, и в этом суть сегодняшнего дня: не беспокоиться о деле с убийством, не беспокоиться о неизвестных сообщениях, не беспокоиться вообще ни о чем.

Когда появляется финишная черта, я замедляю свой темп до ленивой ходьбы, не торопясь, желая быть уверенным, что она победит. Если бы только я мог мельком взглянуть через стену и заметить ее, я мог бы убедиться, что я не слишком рано.

Х-м-м-м…

Меня осеняет идея, и я останавливаюсь возле угла, раздумывая, не взобраться ли на стену и не заглянуть ли туда. У меня, наверное, будут неприятности. Не лазать по сену — одно из правил на бумаге, которую мы подписали, прежде чем начать игру.

Но знаете что? Пошло оно все. Я это сделаю. В любом случае, я никогда не был тем, кто следует правилам.

Опустив пейнтбольный пистолет на землю, я ставлю ногу на тюк сена и начинаю взбираться. Но мой телефон жужжит, и я спрыгиваю на землю, чтобы выудить его из кармана, решив, что проверю сообщение и убью немного времени. Затем я останавливаюсь, понимая, что у меня телефон Изы. Она отдала его мне, когда мы приехали сюда, потому что боялась, что он выпадет из кармана очень облегающих джинс-скинни, которые она носит.

Я начинаю убирать телефон, когда неизвестный номер появляется в виде входящего сообщения. Обеспокоенный, я нажимаю на экран и читаю сообщения.

Неизвестный: Остерегайся зомби.

Неизвестный: Не все они здесь, чтобы играть.

Свет выключается, и темнота окутывает помещение. Я вскидываю голову, мой взгляд скользит по кромешной тьме.

— Иза! — Я кричу, стараясь не паниковать, но это сообщение… Это прозвучало как угроза. — Иза, ты меня слышишь?

Мой единственный ответ — сводящая с ума тишина.

Я включаю приложение с фонариком и пробираюсь сквозь темноту, болезненно осознавая, что телефон Изы у меня в руке, а это значит, что у нее нет возможности поступить также.

— Иза, просто скажи что-нибудь! — кричу я, мои ботинки шаркают по земле, когда я поворачиваюсь вокруг своей оси, осматриваясь повсюду. — И я найду тебя… — Чей-то крик прерывает меня, и по спине пробегает холодок. Я не могу сказать, ее ли это крик, но… Проклятье! Что, если это так?

Бросив телефон на ближайший тюк сена, я хватаюсь за верх и приподнимаюсь. Затем забираю телефон и взбираюсь на тюк, используя телефон как прожектор на стороне Изы в лабиринте. Люди, одетые как зомби, двигаются вслепую, и некоторые машут мне, чтобы узнать, что происходит.

— Понятия не имею, — огрызаюсь я на более высокого зомби, чье лицо раскрашено, чтобы создать иллюзию гниющей плоти. — Вы видели девушку, которая была здесь?

Чувак-зомби отрицательно мотает головой, и я смачно ругаюсь, прежде чем продолжить спуск, текст сообщений прокручивается в моей голове, пока я лихорадочно ищу ее глазами.

«Остерегайся зомби. Не все из них здесь, чтобы играть».

Означает ли это, что человек, который преследует Изу, прячется среди зомби подо мной? Это мой тупой брат, как я подозреваю?

— Кайлер, я так надеру тебе задницу, если это ты. — Я резко останавливаюсь и свечу на каждого из них. Большинство из массовки выглядят ошеломленными и потерянными, в то время как некоторые возвращаются к стартовой линии, болтая друг с другом. Ни один из них не кажется угрожающим.