С этим пассажем Жека положил визитку Славяна на стол Володарова, поднялся из кресла и вышел из приёмной. Сейчас он хотел пойти на завод и посмотреть, как там идут дела.

Охранники, с которыми приехал на завод ЖЭКа, сидели в приёмной и косились глазами на секретаршу, которая не знала, куда себя девать от такого навязчивого внимания крупных, накачанных парней.

— Короче, я сейчас на завод сбегаю, — распорядился Жека. — А вы идите пока в машине посидите или поездите где-нибудь. Примерно через пару часов приезжайте.

Охранники согласно кивнули головами и покинули приёмную. Жека отправился вслед за ними, с лёгким ехидством посмотрел на секретаршу. Похоже, для неё наставали весёлые дни. Когда надо будет работать, а не ублажать прошлого директора…

…На завод можно было пройти через первую попавшуюся проходную, но Жека знал и тайные тропки. Когда ещё в юности, 16-летним шпанцом, батя устроил его в кроватный цех, то сразу же узнал, как входить на территорию и выходить с неё совершенно незаметно. В первую очередь, бегать за винищем и водярой для мужиков. Такие тропки были всегда, несмотря на то что территория в советское время тщательно охранялась ещё с 1950-х годов, потому что свозили сюда со всей необъятной Родины подбитую военную технику: танки и автомобили, предназначенные для переплавки, когда ликвидировали эхо войны. В немецких танках иногда было исправно всё, вплоть до пушек и пулемётов. Говорят, даже табельное оружие танкистов находили и полный боезапас… А иногда и продукты питания — тушёнку, консервы, шоколад. Оружие было нужно преступникам. Бандиты проникали на завод и на специальной площадке, где разгружали танки, тщательно осматривали их, сунув сторожу фуфырик. Иногда что-то и находили… Так гласили городские легенды, правда это или нет, никто точно не знал.

Потом уже, в современное Жеке время, в 1980-е годы, привозили на переплавку и современные танки, БТР и БМП. И тоже иногда с боекомплектом, по головотяпству военных оставленным в бронемашинах. Жека с пацанами, ещё со старого района, лазили сюда за патронами от пулемётов. Было их на площадке много, валялись прямо на земле. Один раз даже нашли небольшой снаряд от 30-миллиметровой пушки. Бросили его в костёр на пустыре и едва успели убежать. Хорошо, что никого не пришило, когда долбануло: снаряд пробил насквозь большую берёзу, росшую неподалёку.

Комбинат, как длинная и относительно узкая кишка, вытянулся на окраине города, отсекая северную окраину от центра, и, чтобы добираться туда и обратно, под комбинатом шёл тоннель длиной в пару километров, в котором находились три проходных. Тоннель выходил за территорию с обратной стороны и вёл на городскую свалку, старый посёлок Нижняя колония и ещё в какие-то богом и людьми забытые места.

Залазили они тогда пацанами на территорию, помнится, полностью пройдя через тоннель с проходными, и на выходе сразу же повернув вправо и вскарабкавшись вверх по невысокой бетонной стене. Там можно было относительно легко забраться на козырёк тоннеля, а это уже была территория комбината.

Жека так и сделал, правда, немного измазался, почему и надел для сегодняшних похождений спортивный костюм. Слез с парапета, отряхнулся и пошёл уже по территории комбината, с его тыльной стороны, где находились вспомогательные цеха, склады и по эстакадам проходили большие трубопроводы с газом, паром и водой.

На территории комбината сразу бросалась в глаза неухоженность. Когда Жека во времена СССР работал здесь, территория была убрана, трава на многочисленных газонах скошена, деревья подстрижены и стволы покрашены извёсткой, асфальт подметён, металлические конструкции покрашены свинцовым суриком, и даже бордюры были покрашены в зелёно-жёлтый цвет. Сейчас складывалось ощущение полной безнадёги, похоже, на внешний вид завода было всем наплевать. Хотя, возможно, это территория конкретного нерадивого цеха.

В остальном вроде, всё нормально. Тепловозы везут ковши с жидким чугуном из доменного цеха в мартеновский, и даже отсюда видно вдалеке краны, работающие на стройке МНЛЗ.

Осмотрев окрестности и придя к выводу, что работа идёт, Жека направился в столовую мартеновского цеха, о которой были неплохие отзывы и которая считалась одной из лучших. Со столовой начиналась более-менее весомая разведка.

В заводской столовой существовало две зоны: одна называлась «чистая», другая — «грязная». Всё просто: в грязной зоне сидели рабочие в грязной мазутной одежде, в чистой зоне конторские и те, кто пришли на завод по каким-либо делам и были в чистой одежде. Народу пока было немного. Жека прошёл на раздачу и посмотрел меню. Выбор не впечатлил. На первое суп из свежих овощей с бульонным кубиком и уха из баночной кильки. На второе тоже были рыбные блюда как наиболее дешёвые, хотя, как Жека понял, в основном здесь питались не за деньги. В связи с задержкой зарплаты рабочим выдавали специальные талоны на питание. Поэтому, когда Жека заплатил деньгами, это вызвало на кассе большое удивление. Но, взглянув на него и увидев нерабочую одежду, кассирша поняла, что он не местный.

— Не видели тебя тут, где работаешь? — весело спросила разбитная белобрысая тётка в белом халате, пробивая в чек в громко печатающей советской кассе.

— Да я водила. Тут не работаю, приехал в командировку, — объяснил Жека. — Как у вас тут хоть дела-то? Получку-то хоть платят?

— Платит, да, но мало и редко, — вздохнула тётка. — Работаем пока… Куда ещё-то в городе идти… Слухи ходят, что новый молодой директор появился и дела поправятся.

Обед получился дешёвый, но сытный: уха из банки с килькой, картофельное пюре с жареным минтаем, булочка, хлеб, компот. Давно уже такой простой еды не ел, по-заводскому. Питался-то всё по ресторанам, разные дорогие блюда ел, и сейчас воочию увидел разницу между рабочим и капиталистом.

После обеда Жека решил заглянуть в одну из рабочих курилок, стоявших на открытом воздухе в виде беседок. Летом свободный от работы народ в основном отирался в них, не желая сидеть в грязных жарких цехах и слесарках. Месяц назад он уже делал вылазку на завод, тогда официальную, когда первый раз приезжал на разведку и прикидывал, стоит или нет браться ещё за Центральную ТЭЦ. Тогда, поговорив с рабочими, понял, что овчинка выделки не стоит, в теплоцентраль только деньги будешь впуливать, а отдачи никакой.

Так и сейчас: в курилке сидели пять человек. Рабочие отдыхали после обеда, покуривали сигареты, о чем-то переговаривались. Увидев подходящего молодого человека в спортивном костюме, сначала замолчали, а потом продолжили свой разговор. Жека сел с краю, достал Мальборо и закурил, вливаясь в компанию. Тут же один из рабочих попросил сигаретку. Жека протянул пачку, вытряхнул сигареты, предлагая взять, и рабочий мазутными пальцами вытащил одну, поблагодарил и закурил.

— «Мальборо» вкусные, — похвалил он, пуская синий дым. — А мы всё, что подешевле, берём.

— Ну я «Мальборо» привык курить, деньги позволяют, — возразил Жека, завязывая разговор. — Работаю водителем-дальнобоем, приехал сюда за грузом до Урала

— В эту дыру ещё и дальнобойщики ездят… — удивился рабочий. — Откуда у них деньги на всё это? Зарплату уже два месяца не платят.

— А что так плохо? — с показным удивлением спросил Жека. — Два месяца совсем, что ли, ни копья не получаете?

— Сейчас ИТР и начальники цехов деньги отдельно получают, в заводоуправлении, в центральной кассе, — объяснил рабочий. — Говорят, что так надо. Им, кажись, платят, но на деле кто ж знает… Они распространяться не будут. А нам… Не то что совсем не платят, они платят, то пять, то десять тыщ дадут. Но в целом долг по зарплате копится. Кажись, и деньги есть, но мизер, совсем ни на что не хватает. Уже талоны на питание ввели. Мужики их «бронками» кличут. А у вас-то как зарплата, ты откуда?

— Слушай, а ты не тот ли парнишка, который новый директор? — неожиданно спросил один из молодых рабочих, сидевший напротив Жеки и внимательно вглядывавшийся в него всё время. — Кажется, я тебя по телику видел.