Однако мужик не успел ответить, он сделал попытку ударить Жеку ногой, чтобы повалить его на пол, и, естественно, эта попытка оказалась безуспешной. Жека предвидел такой вариант развития событий, поэтому отпрыгнул в сторону и пару раз ударил колуном по бедру, сломав толстую бедренную кость. Здесь уже мужик перестал сопротивляться, свернулся в клубок и заскулил.

— Не нааадооо! — завыл бандит. — Братан, не нааадооо!

— Я, конечно, мог бы тебя оставить в живых, — поучительно сказал Жека. — Но я так никогда не делаю. Ты видел мою рожу, а видят её немногие, когда я так грубо работаю. Поэтому аривидерчи, попадёшь в ад — передай привет своему корефану.

Размахнувшись чуть не до потолка, Жека с силой вогнал колун в голову мужика, развалив её на две части. Остро запахло кровью, залившей пол под изрубленным телом.

Вытерев рукоятку колуна носовым платком, чтоб не оставлять отпечатки пальцев, Жека следом вытер руки, сунул платок в карман брюк, и осмотрелся. Обстановка убогая, кроме японской магнитолы, стоявшей на столе, ничего хорошего не было, а рыться в этой параше совсем не хотелось. Вот разве что обрез…

— Что у них тут есть? — тихо спросил Жека и сунул руку под подушку, под которую тянулся убитый здоровяк.

Естественно, там находился обрез, про который говорили эти отморозки. Жека достал оружие из-под подушки и осмотрел его. Старая советская охотничье ружьё, тулка. Два патрона с медвежьими пулями.

«Пожалуй, стоит взять себе, может пригодиться», — подумал Жека.

Больше искать тут было нечего. Очевидно, что здесь устроено логово у этих бандитов, которые могли промышлять нападениями на междугородние фуры или грабили пассажиров из такси. Может, и машины тормозили и отбирали, а водителей хоронили в ближайшем леске. Но двоим такие дела проворачивать было трудно, наверняка в банде был кто-то ещё, поэтому отсюда надо было дёргать и побыстрее.

Найдя у мёртвого водилы ключи от Тойоты, Жека вышел из хибары и осмотрелся. В 100 метрах шумела автотрасса, но здесь тихо. Внимательно осмотрел себя: когда рубил мужика, кровь могла попасть на одежду, и хоть на чёрном костюме от Версаче она не видна, но при определённом освещении всё-таки можно было её заметить.Однако сколько ни смотрел, следов крови Жека не заметил.

Открыв Тойоту, Жека положил обрез под сиденье, завёл машину, развернулся и поехал прочь. Ехалось трудно: ощущения были незабываемые, в первую очередь от правого руля. Поначалу путался в габаритах и всё старался скатиться вправо. Вёл машину очень осторожно, привыкал к другому расположению руля. Затем, выбравшись с просёлочной дороги на трассу, Жека смог немного увеличить скорость. Однако всё-таки старался не привлекать внимания: во-первых, это была чужая машина без документов, а во-вторых, под сиденьем лежал обрез.

Большой проблемой были два поста ГАИ, через которые нужно проехать, чтобы добраться до дома. Первый пост стоял на границе Новосибирской области, второй пост на въезде в Н-ск. Все их можно было миновать по просёлочной дороге, но проблема в том, что совсем недавно прошли сильные дожди, и окольные дороги, похоже, сильно размыло. Так что этот вариант отпадал, нужно было думать о чём-то другом.

На стационарных постах ГАИ машины часто досматривали, так как в связи с высоким уровнем преступности очень часто объявлялись планы «Вихрь» и «Перехват». Почти постоянно на них дежурили омоновцы, вооружённые автоматами, в бронежилетах и касках.

Чтобы просто миновать посты, надо, чтобы удача полностью была на стороне Жеки…

…То, что удачи не будет, стало ясно ещё за километр до поста ГАИ — на дороге растянулась километровая пробка, дико смотревшаяся среди голого поля. Это была не совсем пробка: автомобили ехали медленно, один за другим, и при таком раскладе любой дурак мог бы догадаться, что на посту шмон, и, возможно, отдельные машины отгоняют в сторону для более детального осмотра, а остальные просто пристально разглядывают, сверяясь с ориентировками.

В этот момент, конечно же, всё повисло на волоске: стоит только лохануться, и можно присесть надолго. Хотя что ему можно предъявить? Разве что только неправомерное завладение автомобилем. Про обрез можно сказать, что не видел, не знает. Машину нашёл на обочине открытой. Конечно, лажа на малолетнего ребёнка, но всё-таки. Однако всегда был более разумный выход. Жека достал из дипломата купюру в 100 долларов и вложил её в права.

Дорога через пост была специально проложена таким образом, чтобы её нельзя было проехать на скорости. Обязательно нужно было описать по траектории нечто вроде змейки. По краям змейка была обнесена ограждением из рельсов, покрашенных полосами в красный и белый цвет, которые обычно ставят на опасных участках дорог. С правой и с левой стороны проезда стояли вооружённые омоновцы и внимательно разглядывали весь автотранспорт. Справа, в кармане, стоял гаишник. Увидев Жеку на «морковке», обрадовался возможному навару и, естественно, махнул палкой на съезд.

«Увидел денежного клиента», — подумал Жека и насторожился.

Гаишник подошёл к водительской двери и постучал в стекло. Жека нажал кнопку на подлокотнике и открыл его.

— Старший лейтенант госавтоинспекции Миронов, — козырнув, сказал гаишник, пожилой толстый мужик. На его роже так и написано было, что взяточник. Хитрые мелкие глазки бегали из стороны в сторону, высматривая, что находится в машине.

Жека протянул права с лежащей внутри стодолларовой купюрой. Наверное, нечасто попадались здесь такие взяткодатели. Гаишник с удивлением посмотрел на Жеку, незаметно сунул купюру в карман, отдал обратно права, козырнул и сказал:

— Можете ехать. Счастливого пути.

Жека включил поворотники, посмотрел в зеркало, что сзади никого нет, и медленно отвалил от поста ГАИ. В этот момент выяснилось ещё одна отрицательная сторона правого руля: съезжать с обочины и перестраиваться было намного труднее, чем на леворукой машине, приходилось очень тщательно следить, чтобы сзади никого не было, зеркало заднего вида в этом деле не помощник.

Близился вечер, и Жека понял, что до родного города засветло не доедет: постоянно плёлся 50–60 километров в час. Ехать быстро было невозможно. В первую очередь, отвратительная дорога. Кое-где ямы на проезжей части были по 20—30 сантиметров глубиной и находились как раз на колее — ни объехать, ни миновать, поэтому Жека держал небольшую скорость, водя машину из стороны в сторону и даже иногда выезжая на обочину или на встречную полосу. Во вторых, постоянно целыми рядами в обоих направлениях шли дальнобойные фуры и междугородние автобусы, обогнать которые никак нельзя без большого риска для жизни. В третьих, так как машина в управлении новая, на рискованные манёвры по обгону Жека идти не хотел. Было бы глупо ехать воевать за миллиардный завод и сдохнуть на трассе в автомобильной аварии.

В принципе, в долгом пути не было ничего страшного, но уже подкрадывался голод — провёл в дороге 4 часа, а миновал только половину расстояния.

Через полчаса после того, как Жека миновал пост ГАИ, и когда солнце стало садиться за горизонт, подъехал к большой деревне под названием Журавли, которая считалась перевалочным пунктом из области в область. Население деревни жило исключительно с проезжающих — в обоих направлениях ближайших населённых пунктов не было. В Журавлях когда-то в советское время работал рыбный совхоз, выращивавший на продажу рыбу в громадном озере неподалёку, но в это время он уже сдулся, обанкротившись в новых рыночных условиях, и жителям деревни осталось выживать так, как могли.

На обочине быстро появилось много дорожных кафе, шашлычных, мотелей, две заправки, несколько шиномонтажек и СТО. Они странно смотрелись посреди громадной пустой равнины с редкими перелесками. Тем не менее, народ был. На парковке вдоль дороги стояли множество фур, автобусов, легковых автомобилей. Село жило с проезжающего мимо народа, и веселье не смолкало здесь ни днём ни ночью, даже наоборот, с заходом солнца усиливаясь и перерастая в настоящий разгул.