— Где их база? — спросил Жека. — Они же где-то собираются, хранят оружие, делят профит.

— Там, за улицей, в районе доков, есть здание, — ответил второй артист, Зигмунд. — На районе все об этом знают, но полиции плевать — похоже, они подкупили местного комиссара или нижних чинов. Вы видите, что творится на улице — закона здесь не было и нет.

— Ладно, я разберусь с этим! — заявил Жека. — Всем хорошего вечера, господа, извините за беспорядок.

Пока Жека беседовал с офигевшими артистами, Витёк и Клаус куда-то утащили тела, сначала сломав шеи всем — для надёжности. Скорей всего, положили у стены противоположного здания, закидав коробками и мешками. Однако укрытие это было ненадёжным — если сейчас, поздним вечером, трупы не было видно, то средь бела дня вполне могла протечь кровь или тела могли разрыть вездесущие бродячие собаки… Впрочем, это уже были не их проблемы…

— Зачем ты вкупился за них? — с интересом спросила Сахариха, когда села в машину. — Абсолютно посторонние люди.

— А ты что предлагаешь? — недовольно спросил Жека. — Я нанял этих людей на работу, и я не хочу, чтобы у них были проблемы, которые могут помешать моему бизнесу. Как только они попали в круг моих интересов, они стали моими людьми, а если у моих людей проблемы — я решаю их. Решить проблему с этими чертями можно было только завалить их.

— Логично обосновал, — заметила Сахариха, закуривая ароматную сигаретку. — И что сейчас? Вот так в одиночку, без подготовки, наедешь на преступную группировку в чужом квартале?

— Именно это я и сделаю! — согласился Жека и показал ствол. — Мой план прост — завалить нахер всех там.

— Ясно, — пожала плечами Сахариха. — Тогда я в машине посижу…

Когда вернулись Витёк с Клаусом, стали обсуждать, как получше сделать намеченное Жекой…

Витёк медленно вёл машину по задворкам улицы Швайцер. Проедешь всего триста метров от неё вглубь квартала, и казалось, что находишься в другом районе, причём который называется «трущобы». Как Жека справедливо и полагал, фасад этого района был слегка подретуширован и с виду казался сносным, но внутри прогнил насквозь.

— Карел говорил, где-то тут база этих нациков, — Жека через стекло медленно едущей машины внимательно разглядывал окрестности. Впрочем, что можно разглядеть в темноте трущоб, где всё вокруг похоже на декорацию к фильму ужасов?

Единственное, что на этой улице было относительно целым, это асфальт — даже в самом плохом районе он был идеальным. В остальном пейзаж вокруг скорее напоминал Нью-Йорк с его бомжами, торчками на улицах и грудами мусора в подворотнях. Единственное отличие — это дома: здесь не было небоскрёбов, все здания были пяти-семиэтажными, построенными уже после войны. Когда-то они выглядели вполне сносно, но после развала социалистического блока, когда в сытую Европу хлынул поток беженцев из бывших социалистических стран, здесь стали селиться беженцы, мигранты и гастарбайтеры, которые окончательно превратили и так неблагополучный район в настоящую клоаку большого города, куда почти не заезжали коммунальные службы и полиция.

Нечто подобное Жека видел в ниггерском и турецком кварталах. Тем разительнее был контраст от фасадной части улицы Швайцер, расположение которой даже сейчас можно было определить по громкой музыке, шуму прогуливающейся толпы и яркому освещению. На задах района освещение было крайне скудным — лампы с разбитыми плафонами светились только над подъездами и очень редко над тротуаром. У подъездов лежали груды мусора, а между домами, в проездах, лежали огромными кучами коробки и мешки. Весь асфальт замусорен — обрывки бумаги, пивные банки и коробки из-под еды валялись где попало, и ветер гонял их из стороны в сторону.

Если на центральной части улицы Швейцер жили люди, слегка потрёпанные жизнью, то здесь — основательно потрёпанные. Впрочем, у подъездов и на тротуарах никто из членов местных банд не стоял, во многих домах горел свет, и в окнах было видно обстановку, хоть и бедную, но относительно пригодную для жизни — район хоть и был весьма плох, однако окончательно ещё не превратился в абсолютные трущобы, где просто появляться на улице можно только с пистолетом в кармане.

— Что-то я ничего не вижу, — пожал плечами Жека, когда проехали улицу почти до конца. Дальше начиналась транспортная развязка. Справа улица полого спускалась к речным докам. Домов здесь уже не было — по обе стороны улицы росли деревья, напоминающие запущенный парк… Слева… Жека с удивлением заметил знакомое место — тут начинался турецкий квартал, самая крайняя его часть, по которому они месяц назад бежали с Сахарихой из танцевального клуба «Robert Johnson». Если ехать влево ещё пару километров, можно было через турецкие улицы попасть как раз в русский квартал.

— Мне знакомо это место! — заявил Жека. — Отсюда пара километров до того места, где мы познакомились с Олегом. Тут и до вашего района недалеко. Неужели вы никогда тут не были?

— Не, никогда не были, — покачал головой Витёк. — Тут нормальному человеку делать нечего. Но, кажется, теперь я знаю, куда ехать. Влево смысла нет — там только турки и русские, а вот вправо можно и посмотреть. Там доки — территория тёмная и опасная. Заметь — это не центральный грузовой въезд, а, наверное, дорога для рабочих.

— Поехали влево! — распорядился Жека и приготовил пистолет. — Чую, что нам туда — больше тут нигде ничего нет.

Так же медленно повернули вправо и стали спускаться вниз, как вдруг через пару десятков метров справа через деревья блеснул свет. И этот свет исходил не с противоположной стороны реки, а был именно здесь, совсем недалеко.

— Глуши мотор! — велел Жека. — Надо потише подобраться. Пойдём пешком.

— А я? — пискнула Сахариха.

— А ты сиди тут! — сурово велел Жека. — Охраняй машину. Да и вообще садись за руль — когда будем сматываться, ты поведёшь. Вдруг когти рвать по быстрому придётся. Будь наготове. Ты говорила, умеешь ездить — вот это и будет твоим заданием.

Витёк сразу же развернулся, и встал на обочину по направлению к центру, вышел из машины, а Светка юркнула за руль вместо него, заглушила двигатель и погасила огни.

— Идите! — разрешила она.

Жека с Клаусом вышли из машины и огляделись. Было темно — это единственное, что можно сказать, но через пару минут глаза привыкли — всё-таки недалеко находились дома с освещёнными окнами, а на противоположной стороне реки весь город светился, как новогодняя ёлка.

— Там, кажется, какой-то ангар за оградой, — вгляделся в темноту Витёк. — Ничего не видно, но в машине есть фонарики, сейчас возьму, а потом айда за мной! Лишь бы только ворота были открыты и собак не было.

Метров через тридцать вправо от дороги отходил узкий проезд, который вёл прямо к ангару. В ограде ворот вообще не было — дорога заходила прямо в широкий проём. Витёк осторожно выдвинулся вперёд и заглянул внутрь. Быстро осмотревшись, махнул рукой, призывая следовать за ним.

За оградой находилась большая хозяйственная постройка, нечто вроде автомастерской или склада. Жека давно уже заметил, что в Германии было очень много таких быстровозводимых зданий, сделанных из профлиста или сэндвич-панелей. Весь промышленный район и район доков были застроены ими. В России, чтобы построить промышленное здание или склад, приходилось заливать фундамент, выкладывать стену из кирпича или монтировать из бетонных плит. В Германии всё было намного проще — производственные объекты возводились за считанные дни.

У постройки стояло две легковых машины, а в окнах горел свет, что указывало на то, что внутри кто-то есть. Вот только точно ли там те, кого искал Жека с пацанами? Вполне могли быть и посторонние люди.

Жека осторожно прокрался и заглянул в ярко освещённое окно, забранное решёткой. Внутри находилось подобие большой комнаты, похожей на офис. Посреди стояли столы и несколько стульев. У стен несколько шкафов. Но оказалось видно и то, по чему Жека сразу понял, что они приехали туда, куда нужно. У противоположной стены стояла кровать, по-видимому, для охранников, караулящих эту халабуду. Но сейчас на ней лежала голая девушка, едва накрытая простынёй. На простыне виднелись следы крови — то ли её били, то ли насиловали, а скорее, делали непрерывно и всё вместе. На столе была расставлена еда и напитки. И там же сидели пятеро человек, как две капли воды похожих на тех, что Жека с пацанами прикончили недавно. Все лысые, прилично накачаны, в тёмных куртках и штанах.