— Привет всем! — поздоровался Жека. — Чё случилось?

— Горцы приходили, — мрачно ответил Олег. — Друзья тех… Ну ты понял. Ищут их. Говорят, что должны были здесь сидеть, последний раз их тут видели. Стекла побили, допытывались, куда они поехали. Хорошо, наши люди были… Отогнали их дубинами. Но они сказали, если не найдём их братов, бар сожгут, женщин изнасилуют.

— У них что, крыша совсем поехала? — удивился Жека. — На обычных людей уже кидаются. Откуда барменшам-то знать, где их корифаны шкерятся? Хотя, что я… У этих чертей одна логика — тупая.

— Это понятно… Но делать-то что-то надо! — с досадой сказал Иван. — Так они весь бар сожгут и житья нам не дадут.

— Чё делать? — удивился Жека. — Пойти и побазарить с ними. Сказать, что они не правы. И всё на этом. Отправить их на стрелку с корешами ихними.

— Ну, пошли, побазарим, — согласился Олег. — Я знаю, где они живут. У них там фирма по перевозкам всякой хрени и автомастерская.

— Мы нужны? — спросил Иван. — Помощь не требуется?

— Не! Оставайтесь тут! — сказал Жека. — А ещё лучше, помогите девчонкам порядок тут навести.

Вышли на улицу, Олег махнул рукой, призывая идти за собой. Пока шли, Жека ещё раз проверил пистолет и финку.

— Зачем это тебе? Ты ж побазарить пошёл, — удивился Олег.

— Правильно, побазарить, — согласился Жека. — И грохнуть их всех. Неужели ты подумал, что я с ними базары жалобные пошёл тереть, чтоб они вас не трогали? Слушай…

Жека остановился и с подозрением посмотрел на Олега.

— Скажи ещё, что ты ствол не взял!

— Не, ствол я взял, — засмеялся Олег. — Но лишь только потому, что знаю — с тобой свяжешься, судьба может занести хрен знает куда. Так что всё нормально. Я с оружием.

Топали по улице минут десять. Прошли около километра, потом свернули налево, в переулок. Здесь уже было чуть похуже, чем в центре русского квартала. Дома выглядели обветшалыми, дворы более раздолбанными. Однако люди жили и здесь. В домах горит свет, во дворе играют и голосят дети. Правда, язык у них не русский.

— Сейчас на улицу выйдем. Эта та же улица, где находится бойцовский клуб, только мы в другое место на ней идём, — кивнул головой Олег. — Тут они и обитают.

— Кто обитают? — недоуменно спросил Жека. — Нерусские что ли?

— Да нет у нас тут разделения на русский или нерусский! — с досадой сказал Олег. — Разделение одно. Есть наши, а есть не наши. Наши — это те, кто работает нормально, за себя и за семью в ответе, не беспределит по мелочам. Ты ж видел, тут и киргизы, и казахи, и тувинцы живут. Даже Фирс, хоть и гондон и немец, тоже типа наш. По крайней мере, он честен. Если с ним махаться идёшь, Фирс сразу же говорит, что ему Адам сказал, кто проиграть должен, кто выиграть. А эти… Тут всякого рода шваль. И русские, и не русские. Помешанные на религии, сектанты, насильники, наркоманы, торговцы дурью и моральные уроды. Такие же, как те, кто в баре быковал.

— Ясно, — кивнул головой Жека. — Щас нанесем им визит вежливости. Трудно там на территорию попасть?

— Они склад бывший отжали у кого-то, — объяснил Олег. — В нём и тачки держат, и своей хернёй занимаются. А живут рядом. Офисное здание отремонтировали и особняк из него отгрохали. Всё оградой двухметровой обнесли. На территории, кажется, собака. Судя по низкому лаю, немецкая овчарка, килограмм 50 весом. Так что будь осторожен. Стрелять будешь — в доме услышат. Да и как через ограду пробраться — два метра всё-таки. Спрыгнешь, а там собака.

— Не ссы! Сделаю всё грамотно! — заявил Жека и показал перчатки и шарф на шее.

— Шарфом руку замотаешь, а потом ножом? — догадался Олег. — Ну не знаю… Рискованно.

— Похер! — заявил Жека, снимая шарф. — Веди к ихней халабуде. Позабавимся.

— А тут недалеко идти осталось, пришли уже, — усмехнулся Олег и показал на кирпичную ограду с металлическими воротами. — Видишь… Закрыто. И хрен попадёшь незаметно.

— Короче, стой здесь, в тени, — Жека показал на большое дерево, росшее напротив ограды, на другой стороне улицы. — Если кто побежит, вали из пистолета наглухо.

— А ты что? Сам справишься? — недоверчиво спросил Олег.

— Сам! — согласился Жека. — Плана у нас нет. Что внутри, не знаем. Я лучше один там побегаю. А то постреляем друг друга в кутерьме. А так я буду знать, что внутри все — враги. Ну всё, я пошёл. Смотри в оба.

Жека замотал левую руку шарфом, проверил, чтобы финка свободно выходила из ножен, и в то же время сидела плотно, не вывалилась случайно.

Подбежав к ограде, Жека ухватился за край, подтянулся и залез наверх. Не проблема. Когда работал на кондитерской фабрике, ворованные мешки с сахаром и коробки с зефиром кидал через такой же забор. Проблема была в том, что этот забор, как Жека и предполагал, сверху оказался посыпан острыми обломками стекла, торчащими из бетона — защита от воров. Поэтому и надел перчатки. А вот ноги… Хоть и надеты плотные джинсы, всё же одно колено пропорол, но осколок лишь чиркнул по коже.

Территория внутри усадьбы была хорошо освещена. Соскочив с забора на землю, Жека сразу же увидел собаку. Здоровенная немецкая овчарка, натасканная на ловлю и задержание людей. Безмолвно, как тень, она бросилась на Жеку. Только разве это проблема для умелого бойца?

Будучи пацаном, Жека часто ездил в деревню к деду, жившему в сибирской глуши, — посылала мать за картошкой. Дед прошёл и огонь, и воду, и медные трубы, был человеком бывалым. В войну служил разведчиком-диверсантом в специальной роте НКВД СССР, был старшим сержантом. После войны работал в совхозе слесарем. Мог из трактора сделать комбайн, а из комбайна — мотоцикл. Естественно, знал все приёмчики чекистов и, будучи пьяным, напившись самодельной деревенской браги, часто рассказывал о своих похождениях Жеке, слушавшему деда, открыв рот и развесив уши от удивления.

— Пришибить сторожевую собаку вообще не проблема! — вещал дед, потягивая бурду из литровой кружки. — Она в прыжке всегда раскрывается, обучена сбить тебя с ног, а потом ухватить пастью за лапу. А так как это животное тупое, действует так, как его научили. Обмотай левую руку тряпкой, в правую руку возьми нож. Когда собака прыгнет на тебя и раскроется, выстави руку перед собой и чуть отойди в сторону. Увидев, что промахнулась, собака схватит тебя пастью за руку, чтоб не упасть. В этот момент и бей. Бей в шею. Сверху вниз. В сердце не попадёшь — оно глубоко в грудине, достать трудно, да и бить придётся под лапу. Бьёшь в шею, как раз в место, где черепушка заканчивается — перерубаешь спинной мозг вместе с позвоночником. Собаку сразу же парализует, она свалится на землю и даже дёрнуться не сумеет. Только одно надо сделать точно — лезвие держать поперёк позвоночника и бить точно. Если не попадёшь в позвонок или не перерубишь мозг, она завизжит от боли и завертится на земле. Ты, конечно, её вырубишь, но и враг узнает, что ты пришёл.

Жека хорошо помнил заветы деда — осталось только проверить их в деле. Выхватив финку, он приготовился к атаке животного. Метра за два до него собака прыгнула, Жека моментом подался чуть в сторону, вправо, и выставил перед собакой левую руку. Видя, что промахнулась, собака вцепилась Жеке в руку и он тут же ударил финкой сверху вниз, в позвоночник. Как раз в место, где заканчивается череп. Лезвие как нож сквозь масло прошло через мышцы и с хрустом перебило позвонок и спинной мозг.

Дед сказал верно. Не сказал лишь, что тело собаки своим весом опрокинет обороняющегося вместе с собой — попробуй, удержи-ка 50 килограмм веса, с силой тянущего тебя вниз… Жека свалился на поверженную псину и ударил её ещё раз, уже в горло…

А потом встал, отряхнулся, и пошёл к дому.

А в доме было весело. Громко играла музыка, и звучал не кто-нибудь, а Виктор Цой. «Перемен требуют наши сердца! Перемен требуют наши глаза», — грохотали мощные колонки, да так, что дребезжали оконные стёкла.

Жека огляделся. Справа располагался большой железный бокс, рядом с которым стояли несколько автомобилей. Часть из них разобранные. Чуть поодаль большой кирпичный дом с плоской крышей. Наверное, это и был тот бывший офис, про который говорил Олег. Оттуда и гремела музыка. Устроились тут, конечно, хорошо — и работа рядом, и дом. Всё обнесено забором. Хорошо бы тут замутить что-нибудь своё… Жека, осторожно оглядываясь, пошёл к дому.