Меня отсюда практически не видно, только силуэт. Так что.

Не знаю, как мне вообще пришла в голову эта идея, но я решил рискнуть. Встал в полный рост, вышел из-за машины и приглашающе махнул рукой. Мол, подходи, дело есть.

Сработает или нет?

Тот из парней на входе, что не спал, поднялся на ноги и двинулся в мою сторону. При этом никаких признаков беспокойства он не выказал, не взялся за оружие и вообще ничего. Я снова махнул рукой, мол, быстрее подходи давай, а сам зашел обратно за машину. Вытащил нож.

Через несколько секунд послышались шаги. Партизан подошел достаточно быстро. Он вышел из угла, открыл рот, явно чтобы спросить: мол, ну и что такое? А потом увидел меня. Глаза его расширились — ожидал увидеть тут знакомого, караульного, а тут какой-то левый парень, да еще и с ножом в руке.

Он был без бронежилета, так что я ударил его под ключицу и тут же провернул клинок так, чтобы перерезать верхушку легкого. Парень попытался все-таки крикнуть, но издал только сипение, а потом из его рта потекла кровь. Все, готов.

Схватив охранника за плечо, я завалил его на землю и прижал к ней. Пятнадцать секунд, и он задохнулся, глаза остекленели. Умер. Оглядевшись, я убедился, что никто этого не увидел, после чего принялся запихивать его под боевую машину. Клиренс у нее высокий, около пятидесяти сантиметров, и туда человеческое тело вполне себе поместится. Туда же убрал его автомат.

А потом поднялся во весь рост и двинулся в сторону входа в больницу. Не таясь вообще. Если издалека увидят, то могут не отреагировать. Идет человек, не таится, не ссыт ничего, так почему он обязательно должен быть чужим? Психология, то-то и оно.

Второй парень так и спал безмятежно, развалившись на лавке. Да, парень, проспал ты и напарника и базу. А на посту спать нельзя. Хотя может они договорились, что один спит, а второй караулит.

Я спокойно вошел в помещение. Свет тут тоже горел, но лампы через одну работали — похоже экономили электричество, ресурс генераторов и топливо. Все-таки ограда эта вокруг базы должна была жрать очень много.

Больница была типовой, как и практически все у нас в стране. Еще советское наследие — несколько проектов, да и все. В зависимости от широт: где-то, например, панорамные стекла из стеклоблоков, а вот на севере так уже нельзя — холодно будет.

Ну и я знал, где лестница. Пошел к ней.

И тут дверь справа от меня открылась, и из нее вышла молодая девушка. Посмотрела на меня, ее глаза расширились — поняла, что кто-то чужой шарится. Я резко прижал ее к стене и вогнал нож в грудь. Закрыл рот ладонью, но она все-таки успела ойкнуть. Удар у меня на мужчину поставлен, а тут сиська, вот и до сердца дошло не сразу.

Ну как-то не приходилось мне раньше убивать женщин.

— Прости, сестренка, — прошептал я, глядя в ее умирающие глаза.

Не знаю, услышала она меня или нет, но через несколько секунд ее тело обмякло. Я выдернул нож, вытер о ее же одежду. Как всегда при ранении в сердце, крови немного льется.

Ждать не стал, взвалил тело на плечо и заглянул в приоткрытую дверь. Дежурная какая-то или что-то подобное, может ординаторская. Я в таких уже бывал. Диван, микроволновка, электрочайник. Вряд ли рабочее. Хотя, техника выглядит новее, чем те же столы, так что может и притащили.

И больше никого. Вот на диван я ее и положил, после чего накрыл одеялом. С виду — спит себе спокойно. Но может и не будут будить. А даже если проверять начнут, я свое грязное дело уже сделал, осталось повыше забраться и спрятаться где-нибудь.

Нож я убрал — он свое дело уже сделал, вытащил из кобуры пистолет. Услышат, конечно, но мало ли, выйдет кто-нибудь в конце коридора, и что тогда? Узнает, закричит. Ножом я его не достану, а вот из пистолета вполне себе.

Добрался постепенно до лестницы, пошел вверх, спокойно, благо никого тут не было, никто не шумел. Этаж, еще этаж, и еще. Добрался до последнего. Можно было, конечно, пройти выше, сразу на крышу, но нет. Пока не вариант.

Я открыл дверь и оказался в лаборатории. Здесь было тихо, не видно ни одного человека, и темно — свет не работал. И приборы не шумели. Что-то мне подсказывало, что бывал я раньше в лаборатории, и там постоянно какие-то сервомоторы в анализатор жужжали, кровь набиралась и вообще. А тут вот ничего.

Постоял немного, пока глаза к темноте не привыкли, прошел дальше. Вот, материальная. Открыл дверь, заглянул — каморка маленькая, полки, а на них разные банки стоят. И целая куча ящиков, из которых что-то вроде горлышек бутылочных торчит. Наверное, реактивы.

Вот за ними я и спрячусь, тут меня точно не заметят.

Вошел, плотно запер за собой дверь, уселся. Вытащил рацию, набрал нужный канал и проговорил:

— База, Наркоз-1 на связи. Как слышно? Прием.

— Серега? — послышался в ответ возбужденный голос Сергеева. Надо же, мент сам на канале. Чего это? — Серега, это ты? Прием.

Он даже на позывные забил, прямо так ко мне обращался, по имени. Что-то случилось, похоже.

— Я это, я, — только и оставалось ответить мне. — Я внутри. Что там у вас? Прием.

— Мы их разделали нахуй, как Бог черепаху, — ответил он. — Уже в пути. Подлетное время — часа полтора, — спохватился и все-таки спросил. — Как понял? Прием.

— Я раньше начну, — ответил я. — Они вас увидят, у них караулы наверняка. Так что давайте. Жду. Конец связи.

А сам выдохнул. Значит, у меня полтора часа спокойной жизни осталось. А там начнется.

Набережные Челны, 2025 г.