А может, не будет никакого конца и природа, наконец-то, достигнет баланса. В истории планеты случались катаклизмы в миллион раз хуже, чем нынешний, поэтому нет оснований считать, что это конец. Кто-то обязательно выживет и займёт все доступные ниши.

Только кажется мне, что людям выживание ни разу не гарантировано…

Мне стало скучно наблюдать за жизнедеятельностью рыб, которые едят, спят, мечут икру и спариваются. За Волгу вот можно быть уверенным — отсюда жизнь никуда не уйдёт.

— Ладно, я насмотрелся, — сказал я. — Давай уже домой.

— Хорошо, — кивнула Лапша. — Наконец-то…

*Российская Федерация, Астраханская область, на реке Волге, палуба речного судна «Волго-Дон», 7 мая 2027 года*

— То есть, ты на 100% уверен, что это судно не развалится сразу же, когда мы выйдем в Каспийское море? — спросил Щека, лежащий на шезлонге.

Плавание на сухогрузе — это ништяк для всех, кроме меня.

Я почти постоянно хожу по краю палубы и смотрю в речную гладь, наблюдая за тварями, которые обнаруживают судно и пытаются попробовать его на зуб.

И это имеет смысл, потому что некоторые болотные черепахи пытались таранить нас, но я лично подстрелил одну из них из ПТРС-41.

Не убил, но повредил панцирь — после этого она свалила подальше.

Рыбам, кстати, стало эволюционно невыгодно ходить на своих четырёх — во всяком случае, в Астраханской области. Никто не вернулся обратно в реки, это ведь работает не так — просто всех рыб, которые решили попытать свою удачу на суше, уже сожрали тюлени.

О-о-о, а вот этих тварей тут дохрена…

Их сил не хватает, чтобы повредить корпус сухогруза, но они, время от времени, пытаются.

Тюлени здесь — это региональные сверххищники, которые съедают всех, кого могут одолеть. Рыбы спасаются только в воде, но и их тут мало — выживают только крупнейшие и быстрейшие.

А тюленям больше интересна суша, потому что на ней для них почти нет никаких угроз, а какой-нибудь броник может вдоволь накормить собой минимум пару десятков тюленей.

Не знаю, как высаживаться на берег и что-то лутать тут. Эти сволочи ведь мигрируют всё дальше на север, потому что очень быстро опустошают местность и начинают голодать.

У меня двойственное отношение к этому — с одной стороны, они очень опасны, а с другой, еда и опыт сами идут в нашем направлении.

Но плохо, что тюлени сильно мешают жить другим, потому что съедают их. Биоразнообразие Астраханской области, как я подозреваю, снизилось почти до нуля, ведь на берегах мы не видим никого, кроме этих сраных тюленей…

— Да не развалится, — уверенно заявил Тимур. — Ходили по Каспию далеко не один раз. Тем более, у нас полный штат, есть все, кто нужен и даже резервные специалисты.

— Студик, напомни-ка мне, почему сюда нельзя было взять плойку? (1) — спросил Щека.

— С удовольствием, блин, напомню! — заулыбался я. — Ты забыл её!

— Сука… — пробурчал Щека. — Зачем ты мне это напоминаешь⁈

Я лишь пожимаю плечами.

— Главное, телевизор ты взял, а плойку забыл… — пробурчал я. — Что тебе мешало взять в одну руку телевизор, а в другую — плойку?

— Я не хотел сломать их! — ответил Щека. — А потом меня дёрнул Проф и я ушёл грузить патроны. И забыл… Забыл, блядь! А-а-а-а!

— Ладно, я пошёл дальше, — сказал я. — Не скучай.

Двигаюсь к кормовой части, чтобы посмотреть, преследуют ли нас тюлени. Эти твари надеются, что им улыбнётся удача и кто-то выпадет за борт или ещё что-нибудь произойдёт, чтобы они, наконец-то, смогли пожрать.

Отмечаю, что они, параллельно с преследованием судна, умудряются жрать рыбу. Но, как я понял, рыба им не то, чтобы нравится — наверняка, эти суки привыкли жрать человечину и видят, что на этом судне её полно…

Рыба-то — это постная штука, сплошной белок с полезными витаминами, а вот человек, особенно КДшник — это уже другое. Это они уважают.

А у нас на борту сорок человек — семь КДшников и тридцать три обычных человека, экипаж судна и ополченцы. Есть, что поесть, в общем…

Перехожу на правый борт, чтобы понаблюдать за берегом и почти сразу вижу тепловые сигнатуры.

— Охуеть… — изрёк я и взял в руки кенвуд. — Вижу людей на левом берегу, в деревне. Не менее шести человек. У них машины и оружие.

— Чего⁈ — удивился Щека. — Как они тут выжили⁈

— Если бы я знал… — ответил я. — Наверное, рейдеры из КДшников.

Из деревни в воздух взмыла зелёная сигнальная ракета.

— Что будем делать? — спросил я.

— Надо попробовать связаться с ними по радиосвязи, — ответил Ронин, вышедший с мостика. Сейчас займусь этим.

Я продолжил следить за ними, а они засуетились и начали махать нам руками. Видно, что они возбуждены и рады чему-то.

А чему радоваться-то? Мы ведь можем оказаться гомосексуалистами-каннибалами какими-нибудь…

Типа, выебем и съедим, а кости оставим местным псам — такое тоже может быть.

— Седьмой канал, — сообщил Ронин.

Переключаюсь и слышу диалог.

— … люди, которых мы встретили за два месяца! — услышал я хрипловатый мужской голос.

— Что вы здесь делаете? — спросил Ронин.

— Да ищем припасы, конечно же! — ответил мужик. — А вы куда плывёте?

— В Каспийское море, — сообщил ему Ронин. — Чего вы хотите?

— Я же говорю — людей тут почти нет! — сказал мужик. — Вы первые, за два месяца! Мы уже думали, что людей вообще не осталось!

— Люди остались, — произнёс Ронин. — Ты не ответил.

— Да просто пообщаться! — ответил мужик. — Ну и мы можем встретиться, чтобы поговорить нормально!

— А зачем? — задал Ронин резонный вопрос.

— Ну… чтобы просто поговорить! — слегка растерялся мужик. — А вы чьих будете?

— Волгоградских, — ответил Ронин. — А вы?

— О-о-о, Волгоград! — обрадовался чему-то мужик. — А мы из Тамбовки!

— Как вы справляетесь с тюленями? — спросил Ронин.

— Хреново, но справляемся! — ответил мужик. — Тебя как звать?

— Ронином меня зови, — назвался Ронин.

— Анимешник, что ли? — озадаченно спросил мужик. — Меня зови Василичем — я командир моего отряда.

— Ты КДшник? — уточнил Ронин.

— Ну, да, — ответил тот. — Кто ж из ёбликов пойдёт в дикую степь, если он в своём уме?

— Что за ёблики? — спросил Ронин.

— Ну, которые, обычные, без способностей, — пояснил Василич. — Мы их ёбликами называем. А у тебя какой уровень?

— Никакой, — ответил Ронин. — Я не КДшник.

— Ах, вот оно как… — произнёс Василич. — Тогда передай трубку взрослым и больше не заговаривай со мной, пока я не разрешу.

— М-хм… — хмыкнул я задумчиво. — Интересная личность…

— Слышь, ёблик! — вмешался в беседу Щека. — Сейчас дядя КДшник подплывёт к берегу и надерёт зад плохому мальчику! Ты как, сука, разговариваешь со взрослыми людьми, нахуй⁈

— А ты ещё кто? — спросил Василич.

— Я твой отец, ёблик… — ответил ему Щека.

«Сейчас он скажет, что это потому, что он ебал его мать…» — предположил я.

— … потому что я ебал твою мать! — закончил Щека.

— Следи за языком, шерсть! — рявкнул Василич. — Мы сейчас придём в ваш Волгоград и выебем всех ваших ёбликов!

— Рискни здоровьем, долбоёб! — с усмешкой ответил ему Щека.

— Так, хватит… — вмешался я. — Щека, прекращай. Василич, переходи к сути — чего ты хочешь?

— Сейчас я хочу ёбнуть этого дохуя пиздящего долбоёба! — ответил он. — Мы потопим вашу уебанскую лодку!

Обиделся, видимо.

— А потом придём за вашими людьми в Волгоград! — сказал другой голос. — Мы обожаем ёбликов!

Один из теперь уже вражеских ёбликов встал за станковый пулемёт на Тойоте Хайлюкс и начал готовить его к стрельбе.

Расстояния между нами чуть больше километра, поэтому по сухогрузу попасть можно уверенно…

Но тут к правому борту подошёл Щека, вооружённый ПТРС-41.

— Сейчас, блядинка моя ненаглядная… — шептал он себе под нос. — Сейчас ты узнаешь, почему нельзя направлять пулемёт в мою сторону…