Визуальные артефакты и головокружение, обусловленные стимуляцией зрительного нерва и вестибулярного аппарата.

Тошнота и рвота, вызванные воздействием на центральную нервную систему и вегетативные центры.

Заключение: Системный шок от электрического поражения, включая мышечные и нервные нарушения.

Доступна опция форсированной регенерации повреждений.

Расход: 43 175 килокалорий.

— Да, на-а-ачать… — жалобно заскулил я.

*Российская Федерация, Республика Татарстан, город Казань, центральный рынок, 3 марта 2027 года*

Я лежу в разграбленном овощном отделе и медленно прихожу в себя.

Снаружи кто-то ходит, тихо постукивая когтями по кафелю — похоже, что пришёл друг лиса.

Форсированная регенерация ещё не завершена. Осталось ещё восемнадцать минут, и я снова буду в порядке.

Лихорадочно трясущимися руками берусь за «Витязя» и навожу его на дверной проём. Взять устойчивый прицел не получается, потому что он пляшет, как би-бой, (1) поэтому я со второй попытки переключил режим огня на автоматический.

Будет очень глупо сдохнуть вот так…

Надо было как-то думать головой, сложить 2+2 и заранее оценить последствия контакта с собственными проводами…

Неизвестное существо перестало цокать когтями по кафелю и начало нюхать. А от меня сейчас, наверное, сильно воняет палёной шерстью и блевотой лиса.

«Это не просто лис, а турболис, сука», — подумал я. — «Такого рывка я от него не ожидал».

Моя способность одновременно и спасла меня, и поднасрала мне. Зато теперь я знаю, что чувствуют мои противники перед смертью…

Тем временем, неизвестное существо начало чавкать. Как я понял, оно жрёт труп турболиса. Не сомневаюсь даже, что моё местоположение ему примерно известно, но оно не торопится.

А мне это выгодно — пусть жуёт тщательнее, по тридцать два раза на кусок.

Всё тело страшно зудит — это из-за того, что повреждения обширны. Ожоги покрылись корочкой, дрожь, постепенно, ослабляется, но искры в глазах никуда не спешат и всё ещё мерцают.

Это мешает сосредоточиться…

Лежу и думаю о том, как буду действовать, если тварь решит, что надо разнообразить обед чем-то менее диетическим.

Если расстреляю её из «Витязя», сильно нашумлю и буду вынужден отбиваться от большего числа зверей. Без огнестрела, похоже, сегодня не обойтись, потому что уже попробовал, блин.

Застрели я эту суку сразу, не было бы сейчас никаких проблем.

«А теперь — капец», — подумал я, борясь со своими трясущимися руками.

В «кукле» я слежу за происходящим в режиме реального времени — с грудной клеткой покончено, повреждение устранено, а вот с руками форсреген разберётся только через три минуты.

Остальные повреждения суммарно займут уже не более шести минут. Только вот в следующие несколько месяцев придётся страдать от фантомных болей. И никто не знает, как это будет проявляться — возможно, в виде судорог, а может, в виде эпизодической тупой боли…

Время текло, как мёд из банки, медленно и тягуче.

Руки почти перестали дрожать, а интенсивность чавканья стала выше. Неизвестное существо старательно обгрызало кости, а затем и вовсе хрустело ими, чтобы добраться до костного мозга.

Судя по звукам, у этой твари сильные челюсти, позволяющие дробить кости немаленького турболиса — наверняка, этот вид зверья вкладывался в общее укрепление костей, чтобы лучше противостоять огнестрелу.

Наконец-то, форсреген завершился и я вернул полный контроль над своим телом. Артефакты в виде искр исчезли, ИК-зрение начало работать нормально, как и обычное. Я почти готов к бою — физически, но не морально.

Медленно поднимаюсь на ноги, стараясь не издавать много шума.

Тварь, жравшая турболиса, замерла, потому что отчётливо услышала меня.

Я вижу её через витрину бутика — это нечто размером с собаку-мутанта, с когтистыми лапами и большой башкой. Из жопы у него торчит широкий хвост.

«Бобр», — опознал я мутанта.

Мощные челюсти позволяют бобру легко отгрызать от трупа турболиса куски плоти, вместе с густой шерстью, которую он заглатывает, как есть.

Зверь обернулся ко мне, рассмотрел своими чёрными зенками, оскалился, а затем схватил остатки турболиса и поволок их подальше.

Как я понял, воевать он не хочет, но своего не отдаст. Труп турболиса он определил, как своё, поэтому ушёл с добычей, а я не стал его преследовать.

Вступать в конфронтацию с бобром у меня желания нет, потому что я не очень уверенно чувствую себя после драки с ныне покойным турболисом. Если эта тварь отгрызёт мне ногу по колено — как потом жить?

Без ноги или даже руки я хрен тут выживу, поэтому лучше ничего не терять и ограничивать боевые действия до минимума.

К тому же, обе твари мне незнакомы и никто не знает, что от них ждать.

Даже с броником было бы гораздо меньше проблем, чем с турболисом.

В который раз я убеждаюсь в том, что тупая и голая мощь не всегда является фактором успешного выживания. Турболисы пошли по пути реакции и ловкости, что сделало их гораздо более опасными, чем броники, свинопотамы и даже черепахи.

А бобр-курва уже ушёл, на ходу жуя бесценное мясо с шерстяной приправой…

Осматриваюсь по сторонам, пытаясь обнаружить хоть какие-то источники тепла, но тут больше нет никого. Бобр-добр смылся, а я остался.

«Как известно, бобры добры», — припомнил я. — «Добротою бобры полны. Если хочешь себе добра — надо просто позвать бобра. Если ты без бобра добр, значит, сам ты в душе бобр!»

Но не показался мне этот бобёр-мутант таким уж добряком — судя по его зенкам, он оценил ситуацию и пришёл к выводу, что не потянет меня. А так бы, в чуть иной ситуации…

Покидаю здание центрального базара и двигаюсь в сторону соседнего торгового центра. Обхожу его и обнаруживаю «Ашан».

У нас, в Новокузнецке, «Ашан» закрылся хрен знает когда, кажется, я тогда ещё учился в школе. А в Казани, как я вижу, потребовался целый звероапокалипсис, чтобы закрыть один «Ашан»…

Естественно, тут уже давно всё разграблено, как и на центральном базаре — ржавеют тележки, лежат стеллажи, на полу рваные пакеты, изгрызенные пластиковые и разбитые стеклянные бутылки, а также очень много мятых обёрток и рваных коробок.

Это значит, что здесь мародёрствовали не только люди, но и звери. Наверняка, всё самое вкусное и питательное забрали люди, а зверьё доело то, что осталось.

Внутри ничего и никого интересного, но вот на выходе я заметил кое-что особенное.

В здании на противоположной стороне улицы нагрето оконное стекло. Я не заметил этого при заходе в «Ашан», но теперь вижу, что в той двухэтажке кто-то обитает.

Может быть, это группа Тимура, которого я и ищу.

«Скорее всего, это они», — подумал я. — «Леопольд указал на базар, а другие группы не станут жить друг рядом с другом».

Направляюсь к зданию.

Тут же ловлю телефоном чей-то Wi-fi. Электронные наручные часы повибрировали и я увидел сообщение, что в зоне доступа есть сеть «Bazarskie_tatarlar_01».

«Ну, это уже вообще капец…» — подумал я и усмехнулся.

Подхожу к зданию со стороны подъезда и тяну дверную ручку на себя. Само собой, магнит не работает, поэтому я оказываюсь в темноте подъезда, которая для меня никакая не темнота.

— Даров, — сказал я мужику, который навёл на меня обрез двустволки.

— Чего хотел от нас? — спросил он недружелюбным тоном.

Сложно описать его внешность: он излучает тепло всем телом, даже одежда нагрета — похоже, что у него повышена температура. Возможно, гриппует.

— Мне нужен Тимур, — ответил я. — Есть дело.

— Нет сейчас ни у кого никаких дел, — покачал он головой.

— Ну, у меня есть, — сказал я. — Леопольд сказал, что группа Тимура в районе базара — не думаю, что он стал бы обманывать меня.