«Хотя, если вспомнить каспийскую нерпу…» — задумался я. — «Нет, мне кажется, белых медведей уже давно на фарш пустили… Пингвины же на Южном полюсе?»

Это очень плохие места, если смотреть на это с точки зрения выживания: на севере тюлени, которые точно мутировали во что-то жуткое, на юге пингвины, которым тоже ничего не мешало стать угрозой № 1 в Антарктике.

Касатки, я думаю, мигрировали ближе к экватору, чтобы не иметь дел со всеми этими тварями, которых, насколько мне известно, просто дохрена.

— И-и-и… — протянул Щека. — Потащили!

Они подстелили под лютика брезент и приволокли его к УАЗу.

— Теперь разворачиваем — положим его в багажник так, чтобы башка свисала с края, — сказал Щека Вину. — Так он быстрее вытечет и мясо не испортится.

— Ага… — кивнул тот.

Я им помочь никак не мог, поэтому они корячились с убитым лютиком вдвоём.

Приложив недюжинные усилия, они затащили тушу в багажник.

— Фух… — выдохнул Щека, прислонившийся к борту УАЗа справа от меня. — Надо перекурить…

Он достал из кармана пачку сигарет.

— Что, какой план? — поинтересовался Вин.

— Надо отсидеться где-нибудь, — ответил я. — Возможно, лучше вернуться к причалу, чтобы передать лютика. И пожрать бы ещё…

— Да, калории у тебя улетели в трубу, — согласился Щека. — Сколько до конца форсрегена?

— Два часа и пятьдесят три минуты, — сообщил я. — Успеем съездить к причалу, поесть, а как начнём собираться в путь, форсреген уже закончится.

— Окей, план рабочий, — улыбнулся Щека. — Но чем ты думал, блядь, Студик?

— Сам не знаю, — дёрнул я плечами. — Решил, что положу его наверняка… А о том, что он может дёрнуть меня за нить, не спрогнозировал.

— Как любит говорить Фура: «Ошибок не существует. Есть только опыт», — сказал Щека.

— Да пошёл ты нахуй! — заорал я. — В жопу такой опыт, блядь!!!

— Ха-ха-ха!!! — заржал Щека.

— Откройте дверь, — попросил я. — И поехали уже.

На обратном пути мы оставили длинный кровавый след. Лютик вытекал всю дорогу, недвусмысленно указывая всем местным интересантам, что кто-то ушёл туда, вглубь города…

— Ты как? — обеспокоенно спросила Лапша, когда я поднялся на палубу.

— Скоро буду в порядке, — ответил я ей с улыбкой. — Мне бы поесть…

— Идём, — кивнула она и направилась в рубку.

Следую за ней до столовой, где уже идёт интенсивная заготовка.

На палубе оборудована сушильня — мясо солится и сушится, чтобы освободить место в рефрижераторах, которые, вообще-то, жрут бензин с корректором.

Обед обычный — макароны с собачатиной, компот из сухофруктов и ягод, а также песочное печенье и чай.

— Дай ему двойную порцию, — сказала Лапша Элеоноре.

— Хорошо, — кивнула та и ушла на кухню.

По словам Тимура, в не очень далёком прошлом, Элеонора была бизнесвумен, сильной и независимой, но без десятка кошек в квартире, что её и спасло от неминуемой смерти.

Работала она в «Татнефти», кем-то вроде заместителя заместителя по очень важным и неотложным вопросам.

Мужа у неё не было, жила она, как хотела, путешествовала по странам мира, владела Lexus RX350h, двушкой в центре Казани с шикарным ремонтом.

И Тимур сказал, что двушка в центре Казани — это, буквально, «нихуя себе!» Это что-то вроде дохренакомнатного пентхауса в самом центре Новокузнецка. Всё-таки, у нас уголь и металлы, а в Татарстане — нефть, поэтому ценники на жильё совершенно несопоставимы…

Но зверопокалипсис перевернул всё с ног на голову, поэтому те, кто нихрена не имел, всё также не имеют нихрена, но к ним присоединились бывшие хозяева жизни.

Элеонора возвращается с большой тарелкой и ставит её передо мной.

Осторожно беру ложку не до конца зажившей рукой и начинаю есть.

— Вкусно, — сказал я, прожевав макароны.

На самом деле, мне без разницы, мне почти всё вкусно…

— Вы добрались до экономической зоны? — спросила Лапша.

— Нет, — покачал я головой. — По дороге случился инцидент с лютиком и нам пришлось вернуться.

Я дебил, блин…

Мне так стыдно за свои действия…

От этого стыда даже раны болят сильнее…

Справляюсь с приступом кринжа и возвращаюсь к трапезе.

— Расскажешь подробности? — спросила Лапша.

— Лучше Щеку спроси, — ответил я. — Он распишет тебе всё в красках.

— А вот и я! — вошёл в столовую только что упомянутый. — Лапша, я хочу тебе рассказать одну захватывающую историю, которая может навсегда изменить твоё отношение к интеллектуальным способностям Студика!

— Я внимательно слушаю тебя, — улыбнулась она.

— Что же, начну издалека… — начал Щека. — А пока я начинаю, Элеонора, не могла бы ты принести мне что-нибудь, чем можно промочить горло?

— Водку? — уточнила та.

— Можно и водку, — кивнул он. — Так, Лапша, слушай…

В его интерпретации всё звучало ещё кринжовее — как-то у него получилось подать мой мув как абсолютно идиотское действие.

— Наверное, ты просто растерялся? — спросила у меня Лапша, дослушав Щеку.

— Да, — подтвердил я. — Эта тварь была очень близко и догоняла нас, а Щека замедлял машину, петляя между кочками. Хотя мог бы втопить газ на максимум и тупо перелетать через них…

— О-о-о, ну, началось… — хлопнув по столу ладонью, протянул Щека. — Как там Фура любит говорить? А! Рационализация и минимизация!

— Что ты несёшь? — спросил я.

— Это по Фрейду, вообще-то! — с умным видом заявил он. — Это защитная реакция, которая предназначена для уменьшения ущерба твоему раздутому эго!

— Это ты мне говоришь, что у меня раздутое эго? — усмехнулся я. — Ты?

— А это ещё один защитный механизм, тоже по Фрейду, — поднял указательный палец Щека. — Называется он проекцией — сейчас ты бессознательно пытаешься приписать мне присущие себе черты характера. Например, своё эго, раздувшееся до невообразимых масштабов!

— Да иди ты нахуй, Щека, — усмехнулся я. — Нахватался у Фуры всей этой фрейдовской херни, а теперь лечишь меня!

— Сам иди нахуй! — парировал он. — Это наука! Ладно, я тебя стебу, Студик.

— Я это и так понял, ха-ха! — рассмеялся я и протянул ему кулак.

Щека тоже засмеялся и стукнул по кулаку своим кулаком.

— Давай, жуй быстрее и латай шмот, — сказал он. — Надо закончить тут со всем побыстрее — домой уже охота…

*Российская Федерация, Республика Татарстан, город Елабуга, Особая экономическая зона Алабуга, 30 марта 2027 года*

— Где вы там? — спросил я через кенвуд, напряжённо почёсывая розовую ладонь правой руки.

До сих пор больно, блин…

— Не суетись, Студик, — ответил Щека. — Скоро приедем. Движок прогреется, и тронемся.

— Окей, — ответил.

Мы нашли сборочный цех, рядом с которым располагается склад готовой продукции.

В это было трудно поверить, поэтому я пару раз переключился с ИК на нормальное зрение, чтобы проморгаться, но здесь реально стоят сотни готовых дронов «Герань-2»…

Их производство, по словам Ронина, давно уже было поставлено на поток, потому что эти штуки, по сути, одноразовые снаряды. Они дёшевы, потому что корпуса из стеклопластика, а двигатель от мопеда, что полностью отвечает концепции массового оружия.

Самое дорогое в них — это модуль управления, но он применяется самый дешёвый из имеющихся.

Это тот самый редкий случай, когда дёшево — это отлично.

Ронин уверен, что мы сможем наводить дроны через ГЛОНАСС и GPS, которые до сих пор живы — нужно будет лишь вбить координаты цели.

Но я, пошастав по хранилищу, обнаружил «Герани-2» с телевизионным управлением — вот эти нам нужны просто очень. Они ведь управляются в режиме реального времени, поэтому их можно использовать не только для одноразового удара, а для длительной разведки. Нарк сказал, что вместо заряда взрывчатки можно установить дополнительный топливный бак, что очень существенно повысит автономность дрона и позволит охватить разведкой значительный кусок окружающей нас территории.