*Российская Федерация, Волгоградская область, город Камышин, улица Калинина, 18 февраля 2027 года*

— А-а-ах! — очнулся я.

Похоже, что меня сморило, хотя я собирался вздремнуть пару часиков. Будильник на наручных часах отвибрировал своё, но бесполезно — это не смогло меня разбудить.

Плохо помню вчерашний день — кажется, я зашёл в город, прошёл по выжженному пригороду, затем на меня напали…

«… крысы, да», — вспомнил я. — «Последняя тварь, высунувшаяся из мусорной урны, выстрелила по мне костяным шипом».

Эта погань, кстати, уже знала, что в туловище человеку лучше не стрелять, потому что там, обычно, бронежилет.

Сейчас почти никто не ходит без бронежилета, потому что времена тревожные и тяжело понять, кто друг, а кто враг. И безопаснее считать, в чём мы дополнительно убедились в ходе последнего боестолкновения с людьми, что рациональнее считать всех незнакомцев заведомыми врагами.

В горле будто открылся филиал Сахары. Свинчиваю крышку с фляги и прикладываюсь к горлышку. Холодная вода проходит по пищеводу, щедро его орошая.

— Фух… — выдохнул я, когда вода во фляге закончилась.

Нужно будет забраться на крышу и собрать снега, чтобы натопить воды про запас.

Сейчас, кстати, снег — это идеальное решение. Я думал, что теперь, когда вся промышленность встала и больше не восстановится, талая вода должна стать экологически чистой, как во влажных снах гринписовца, но Евгений Бурцов объяснил мне, что надо ждать ещё три-четыре зимы, прежде чем атмосферные осадки очистятся до исходного состояния.

По его словам, несмотря на то, что уже сейчас воздух стал чище примерно на 70–80%, по сравнению с тем, которым мы дышали до зоошизы, общая загрязнённость атмосферы всё ещё очень высока. И должно смениться несколько сезонов, хотя даже после этого в воздухе будут оставаться какие-то особо злоебучие и долгоиграющие аэрозоли.

А ещё один вопрос — это вопрос ядерной энергетики и ядерного оружия. Мы можем утверждать только одно — это у нас точно ничего не взрывалось, а если и взрывалось, то точно не приняло федеральный масштаб. За остальные страны ничего однозначно утверждать нельзя.

Легко может быть, что у кого-то произошёл фатальный факап, приведший к аварии на АЭС, а ещё может быть, что кто-то что-то не так понял и шарахнул ядеркой по вероятному противнику.

Какая-нибудь Северная Корея вполне могла бахнуть по своим заклятым братьям из Южной Кореи.

Или какой-нибудь Пакистан мог шарахнуть по Индии, или наоборот.

Хорошо, что по нам никто не дубасил, а то я слышал кое-что о системе «Периметр» — это был бы ядерный апокалипсис планетарного масштаба…

Но всем нам повезло, что обошлось без дополнительного усугубления.

Ронин как-то успокоил нас, что все эти ядерные ракеты в шахтах — это вещи, которые должны волновать нас в последнюю очередь.

Каскада ядерных взрывов, опасения о котором как-то выразила Галя, можно не опасаться, потому что просто так ничего не взорвётся, ведь там трёхэтапная система активации.

Где-то через год начнётся деградация электроники, топлива, а также ядерных боеголовок, что приведёт к выводу этих штук из строя.

В самом худшем случае, произойдёт локальное радиационное загрязнение территорий вокруг мест базирования. А радиация для нас не прямо опасна, потому что, в теории, она должна контриться форсированной регенерацией.

Да и в эти места базирования, как правило, случайно не попадёшь, поэтому нам не о чем переживать.

Смотрю на наручные часы.

А на часах 4:39 утра.

И что я имею, на данный момент?

Я выспался, форсреген успешно завершён и спецэффектов от крысиного токсина больше нет, но чего-то не хватает…

«Надо пожрать…» — вспомнил я о второй своей насущной потребности.

Помещаю в таганок таблетку спирта и подпаливаю его зажигалкой. Следующее блюдо в моём гранд кузин — шпик солёный консервированный.

На упаковке написано, что в этой плоской консерве 100 грамм продукта, в котором содержится 835 килокалорий. Очень почётное соотношение. В 1 грамме жира содержится около 9 килокалорий, а тут в грамме 8,35 килокалорий, что косвенно указывает на очень большое содержание жира в этом шпике. Но я слышал, что шпик — это не только жир.

— Да мне ли не похуй? — спросил я себя вслух и прислушался к ощущениям. — Похуй.

Не знаю, надо ли греть шпик, но горячее лучше усваивается, поэтому я поставил консерву на таганок и распечатал упаковку галет.

Вот какой продукт из сухого пайка точно переживёт нас всех — это галеты. В них практически нет воды, они запаяны в нихрена не разлагающийся полиэтилен, а ещё они, как правило, лежат в картонном коробе.

Короче, ничего с ними не случится и люди далёкого будущего, если найдут какую-нибудь чудом сохранившуюся коробку сухого пайка ВС РФ, смогут «насладиться» вкусом вечно молодых галет…

Шпик разогрелся, поэтому я вскрыл консерву и начал есть, макая в растопленный жир кусочки галет.

Интерфейс показал, что произошло кидалово вооружённых сил — в консерве содержится 793 килокалории, вместо обещанных 835! Куда дели целых 42 килокалории⁈ А⁈

— Непорядок… — с разочарованием на лице, покачал я головой. — Воровали, сволочи… Целых сорок две килокалории из банки спёрли!

Тем не менее, съедаю блюдо, пусть и с некоторой долей недовольства.

«Так, какой у меня план?» — спросил я себя и пощупал место ранения костяным шипом. — «Рана устранена, а это значит, что мне ничего не мешает продолжить выполнение задания. Сейчас забодяжу себе сок из персика или малины».

Выбираю малину.

Но сперва пришлось подниматься на пятый этаж и забираться на крышу. Рискованно, конечно, из-за летучей сволоты, которая может быть где-то рядом. Вернее, не может быть, а точно где-то рядом.

В птицах вообще не шарю, потому что я не Бурцов, который построил себе на этом карьеру. Думаю, это либо беркут, либо какой-то залётный орёл — а мне всё равно, какой породы будет тварь, которая поднимет меня на пару сотен метров и уронит на асфальт.

Выглянув из люка, внимательно осматриваю небо и, удостоверившись, что всё чисто, быстро вылезаю и начинаю набирать снег в кастрюлю, позаимствованную на кухне квартиры, в которой я остановился.

Утрамбовываю снег, чтобы взять побольше за раз, а затем быстро ухожу с крыши.

Пришлось сделать несколько ходок, чтобы собрать достаточно снега — это, кстати, объясняет, почему снегом особо не напьёшься. Плотность у него слишком низкая, поэтому воды получается слишком мало.

Разжигаю небольшой костёр из бумаг и разделочной доски, прямо на кафельном полу крытого балкона. Древесина быстро берётся пламенем, и я использую две табуретки, чтобы разместить кастрюлю над этим импровизированным костром.

Вытапливаю около двух литров воды. Литр помещаю во фляжку, а оставшийся литр в себя. Не пропадёт зазря.

Мне этого показалось мало, а костёр ещё горит, поэтому делаю ещё одну ходку и набираю полтора литра талой воды в пластиковую бутылку, найденную на кухне.

Еды здесь нет, квартиру грабили мародёры, поэтому особо делать тут нечего — прячу бутылку в рюкзак и выхожу на улицу.

Активирую ИК-зрение и двигаюсь по Калинина на восток, поглядывая по сторонам и в небо.

Бояться я стал всяких птиц, если честно…

Мой полёт кондора, когда я сломал себе обе ноги при падении, конечно, не сравнить с лежанием под завалом, но это крепкое второе место в Топ-5 хреновых эпизодов моей жизни.

Город не так пуст, как может показаться — с частных участков иногда доносятся звуки копошения и крысиный писк. Но крысы больше не проблема, потому что наша битва регионального масштаба уже прошла и я вышел из неё победителем.

«А вообще, они стали прямо сильно умнее», — припомнил я подробности. — «Они применяли складки местности и иные укрытия, чтобы приблизиться ко мне, а ещё они атаковали организованно, чтобы максимально реализовать эффект неожиданности. Только вот не было этого эффекта, ведь я пас их с самого начала».