— Ты коханец?

— Да, а к чему этот вопрос?

— Давно в открытом космосе? — не знаю почему, но меня пробило на разговоры. Взглядом, кого смог увидеть, я осмотрел. Вроде все в норме, ну, кроме анторсов конечно, но вставать из кресел сейчас не время — мы спускаемся, хотя и с меньшим ускорением, чем в первые секунды входа в верхние слои атмосферы.

— Нет, лет восемь по стандартному времени.

— Это сколько? — впервые услышал ответ, содержащий понятие универсальности, то есть приведённое к единому знаменателю. Это как на планете Земля основное время по Гринвичу, а если быть точным — усреднённое солнечное и от него, чтобы не было путаницы, когда местное солнечное время отличается всего-то на несколько десятков минут, идёт отсчёт времени в других регионах, разделённых на пояса.

— В смысле, сколько?

— В прямом. Я не знаю.

— Так ты не анторс?

— Нет, — ответил коротко, не говоря, что я уроженец Земли или тем более Горгогоханской империи.

— Тогда почему они тебя слушаются⁈ — Поскан заворочался, пытаясь повернуться и посмотреть на меня, но я сидел за его спиной и у него, не отстёгиваясь, это сделать не получилось.

— Это тебе знать необязательно. Ты не ответил. Что значит стандартное время? Насколько знаю, на корабле — бортовое время, на планете, откуда обитатели космического корабля — местное время.

— Так у нас на «Охану» много рас, поэтому адмирал и ввёл стандартное время, принятое на каком-то Галактическом Съезде.

«Опять какой-то единый орган управления нарисовался», — подумал, вспоминая высказывания ашш Сошша Хааш, что оружие, которое применяли шнахассы кем-то запрещено к использованию на обитаемых планетах, одновременно делая в мыслях пометку, чтобы в спокойной обстановке расспросить подробнее и принца крови, и этого пленного, если выживет. Всё-таки анторсы слишком долго находятся в Космосе, не знаю точно сколько поколений, если брать их местное планетарное время за основу, но очень и очень долго.

— И много делегатов на этом Съезде присутствовало?

— Кого?

— Представителей рас.

— Так я откуда знаю⁈ Я же там не был. И давно это было. Очень давно… Так, совершили виток вокруг планеты, идём на посадку. Всем приготовиться.

— Где садимся? Траектория посадки?

— Садиться будем по баллистической траектории, а где — не знаю. На мониторе наблюдаю единственный континент.

— Убить нас захотел⁈ — дёрнулся, но ремни противоперегрузочного кресла удержали. Я знал, что при посадке по баллистической траектории вектор равнодействующих аэродинамических сил направлен прямо противоположно вектору скорости движения аппарата. И из-за большой крутизны траектории вхождения спускаемого аппарата в плотные слои атмосферы на высокой скорости происходит сильный аэродинамический нагрев аппарата, но самое неприятное — это нарастающая вплоть до 10g перегрузка, что и для человека предельно допустима.

— Автоматический режим. Я всё равно сделать ничего не могу. Лучше приготовьтесь…

Соня, коридорами, быстро шла на командный пункт. Через несколько минут начнётся её дежурство. Хотя о каком соблюдении графика дежурств можно говорить, когда последние сутки все, буквально все: и анторсы, и земляне готовились к приёму гостей. Информация, что корабль-матка анторсов снимется со своей орбиты вокруг спутника планеты и приблизится к Земле для спуска летательных аппаратов двойного класса воодушевило не только земное командование, но и анторсов. «Совет живых о нас не забыл, о нас помнят», — слышала Соня в разговорах среди истинно живых и это означало, что у неё, как у переводчика, прибавилось работы. Она даже толком не успела расшифровать то, что забрала из тайника, оборудованного Стариком — времени не было, а по-быстрому расшифровать сложный тройкой код, которым было зашифровано послание у неё не получилось и пришлось эту работу отложить на более подходящее время. То, что вдруг найдут конверт с текстом она не боялась. Там обычный художественный текст на сорока восьми листах машинописного текста и не зная ключа к первым десяти страницам, нельзя найти второй ключ, который ведёт к третьему, и только потом можно приступать к расшифровке всего текста. И не зная этого, для обывателя, страницы будут казаться всего лишь короткой повестью, не несущей смысловой нагрузки.

— Вы вовремя, — встретил её у входа на командный пункт адъютант министра, — а то наши штатные переводчики не справляются. Вы знакомы с военными терминами?

— Да. Знакома, — быстро ответила Соня, возвращаясь в реальность из воспоминаний.

— Отлично, пойдёмте за мной, — выдохнул адъютант и не оборачиваясь пошёл вглубь помещения. Соня знала, что командный пункт разделён на несколько помещений. Основное, где собирается, анализируется оперативная информация и несколько дополнительных, но не менее важных, но туда её не допускали. И она не знала, что там происходит. Работы хватало и в основном зале. Некоторые анторсы пусть и сносно изъяснялись на русском языке, но специфических терминов и оборотов не знали, и всё равно приходилось переводить, чтобы не терялся смысл сказанного, тем более в быстро меняющейся обстановке.

— Проходите. Ваше рабочее место — стол номер четыре. Если что-то будет нужно, то обращайтесь к подполковнику, он поможет и чай организовать, и что будет необходимо по работе.

— Чай — это хорошо, — пробормотала Соня вслед уходящему адъютанту. Когда много говоришь, то связки устают и «высыхают», теряют эластичность и лучше тёплого чая с молоком, по крайней мере для неё, чтобы вновь вернуть тонус ничего нет, но с молоком в убежище проблемы. Есть сухое, но его Соня не любила, не нравился ей сублимат. Она подошла к столу, огляделась. В помещении, ненамного меньшим чем основной зал, стояли восемь столов. Возле каждого находились офицеры земляне и истинно живые анторсы. Среди землян Соня узнала переводчиков, с которыми коротко кивнув поздоровалась, но возле её стола пока никого не было.

Присмотревшись и сравнив, она убедилась, что на том, у которого ей придётся работать схематично транслировалась общая картина происходящего, как на планете, так и на околоземной орбите. Но на остальных столах непривычного устройства визуального отображения, больше похожего на демонстрационную объёмную доску, не было. Соня предположила, что этот девайс предоставили анторсы, помогли настроить и разместить. У землян такой техники нет, и она задалась вопросом, откуда идёт трансляция с позиционированием крупных объектов, но пришла к выводу, что от «Штоонссса́р», так как необходимой аппаратуры, датчиков слежения и прочего, что было необходимо в распоряжении землян нет.

В зал стали прибывать офицеры, они останавливались возле своего стола и сразу принимались за известную только им работу, но возле её стола находилась только она и пара военных.

— Наверно прибор доставили с первым десантом, а трансляция ведётся с корабля-матки, — пробормотала Соня, обходя стол и вздрогнула от раздавшегося возле уха хорошо поставленного командного голоса.

— Вы правы, — рядом неожиданно оказался истинно живой принц крови генерал-предводитель, действующий глава малого Совета расы ашш Уссаа́ш Шно́ас, и узнав его, Соня едва заметно склонила голову.

— Без церемоний. Нам предстоит тяжёлая работа и я рад, что мою просьбу удовлетворили. Вы, как говорят у вас на планете, пелевочик от боха, — последнюю фразу анторс произнёс на плохом русском, и Соня едва сдержалась, чтобы не поправить.

— Благодарю за высокую оценку моих знаний, — на чистом анторском дежурно поблагодарила Соня, как в зале началось оживление. Внутрь вошёл министр обороны с сопровождающими и направился напрямую к столу, где стояла она.

— Добрый вечер, товарищи, — поприветствовал он присутствующих. — Мне доложили, что «Штоонссса́р» скоро прибудет в расчётную точку.

— Вы правы, — ответил принц крови. — Но возникла проблема, — и он указал на точку, что только что вошла в зону покрытия и стала отображаться на демонстрационной доске…