Военная техника и электроника многократно дублированы и защищены от такого рода воздействия, но звезда спектрального класса жёлтый карлик может преподнести сюрпризы и печальный опыт уже имелся. В одной из миссий Коханского флота из-за невероятно сильной активности светила были потеряны несколько кораблей различного класса и капитан опасался повторить ошибку.

— Что с активностью звезды? — такой вопрос Иса́у Пане́стик задавал, не дожидаясь доклада о непредвиденной ситуации.

— В норме.

— Капитан, — обратился другой помощник. На капитанском мостике крейсера весь экипаж корабля и сопутствующих служб состоял из коханцев, что упрощало руководство и контроль. — До точки невозврата пять минут. Прикажите кораблям внешнего кольца атаковать цель?

Капитан вновь всмотрелся в транслируемую на визоре схему, где пунктирными линиями был проложен предполагаемый маршрут целей.

— Нет, рано. Ждём, когда цель номер один начнёт торможение облётом планеты. Каково расчётное время подлёта «Охану»?

— Расчётное время подлёта корабля-носителя сорок восемь минут. Но москитный флот достигнет планеты через двадцать.

— Вряд ли они будут отдаляться от объекта прикрытия, — вступил в разговор другой помощник.

— Согласен. Если их свяжут боем, то наш корабль останется без прикрытия, и мы не успеем помочь… Слушай мой приказ! Кораблям внешнего кольца взять под контроль траекторию движения «Охану». От объекта не отдаляться. Прикрывать. Вступать в бой только при угрозе нападения на объект охраны.

— Приказ передан, — тут же отозвался помощник-связист и Исау Панестик на визоре почти сразу заметил, что обозначенные корабли сменили вектор и на пересекающихся с противником курсах, но в значительном отдалении, пошли на сближение с «Охану».

Этот манёвр опытному взгляду военного виделся как смена позиции и заход на атаку верхней полусферы, и капитан умышленно отдал такой приказ. Он хотел разделить цели и уничтожить крейсер. Так как остальные корабли малого класса, что изредка вылетали из ангаров корабля-матки противника особой опасности не представляли.

— Цели опознали? — капитан не верил своим глазам. На визоре указывалось, что корабль выпускает транспортные боты.

— Транспортники разной классификации. Возможно брандеры.

— Траектория⁈

— Не пересекается. Предварительный расчёт вектора ускорения — планета. Северное полушарие.

— Ближнему кольцу обороны… — капитан сразу понял, что сейчас произойдёт. Корабль-матка противника выпускает десант, так как этот фактически беззащитный флот не смог бы пробиться через орбитальную блокаду, и корабль-матка противника сам пошёл на сближение с планетой, может быть чуть раньше, чем необходимо, но выпустил десантные транспортники и, сделав виток вокруг планеты, применив гравитационный манёвр, с ускорением обратно уйдёт обратно от планеты, — перехватить транспортники противника!

— Импульс ускорения слишком большой, а вероятный вектор сближения с планетой указывает, что они заходят на посадку, — доложился помощник.

— Не успеют, — понял капитан, что поздно отдал такой приказ, но отменять его не стал.

— Цели номер один и номер два не разделяются, следуют прежним курсом. Цель номер один включила движители на торможение! Цель номер два включила движители на торможение! — до капитана донёсся взволнованный голос помощника.

— Они что, останутся возле планеты? — сам себе задал вопрос капитан и, обращаясь к помощнику, произнёс, — рассчитать вероятную орбиту цели номер один!

Долгие минуты ожидания и прозвучал ответ помощника: «Исходя из имеющихся данных, цель номер один займёт геосинхронную орбиту над северным полушарием планеты!»…

Турели стационарной обороны замерли, стволами уставившись на нас.

— Почему не стреляют? — робко спросил Птица-восемь.

— С нами абориген, — ответил, но быстро поправился, — но вряд ли, у него с собой нет коммуникатора-опознавателя. Скорее всего на ключ-вездеход среагировала. Не может определить, что делать. Нас много, а допуск показывает, что высокий, вот и сбился алгоритм, — ответил шёпотом, опасаясь, что автоматическая система открытия огня сработает на голос.

Прошли несколько секунд. Ничего не произошло, стрельбу по нам не открыли, а мы сейчас как на ладони. Широкий коридор без ответвлений, и мы стоим практически под прицелом без возможности укрыться. Сначала хотел отдать приказ: «Назад! Уходим!», но секунды шли, а стационарные турели молчали.

Шёпотом по цепочке отдал приказ: «Двоим выдвинуться к двери и попробовать их открыть при помощи ключа-вездехода»…

Медленно, очень медленно тянулось время. Наша малочисленная группа стояла на открытом пространстве и всего лишь одного залпа мощного волнового оружия хватило бы на нас. А когда одна башня стационарной турели изменила угол ствола, думал, что всё.

Стоявший рядом Новтаски, не то начал молиться, не то впал в прострацию и медленно начал опускаться на колени.

— Держите его. Вдруг сработает на движение! — прошипел, понимая, что, если бы такой алгоритм имелся, нас бы давно не было в живых.

— Да заткнись ты! — пробурчал кто-то. Новтаски пытался вырваться, кричать, но его безумные действия умело пресекались.

— Лёня, дай ему, пусть пожуёт и заткнётся, — отдал приказ Птице-восемь. Тот меня понял без лишних слов. Достал из кармана брикет и передал Новтаски. А я мысленно взмолился, лишь бы его не накрыло сильно. Мало ли какой эффект от применения этой дряни на организм. Может он сейчас танцевать и петь песни начнёт.

Но эффект оказался иным. Новтаски заткнулся и замер, прекратив попытки высвободиться из захвата моих ребят. С осторожностью принял брикет, ловко его вскрыл, отвинтил крышку капсулы и резко вдохнул содержимое.

— Присматривайте за ним. Если чудить начнёт — ликвидировать, — отдал приказ. Одну проблему с буйным офицером решил. Я не сомневался, что камеры визуального контроля производят фиксацию и моя цель не дать заложенным алгоритмам найти что-то, что заставит автоматику передать картинку для просмотра живому оператору.

Я взглянул на ребят, что пытались вскрыть гермодвери.

— Что-то они долго, — пробормотал себе под нос. С нашего выхода на открытое пространство под стволы стационарных систем обороны прошло более пяти минут. И я всё больше склонялся к тому, чтобы тактически отступить. Найдём ещё место, где можно спрятаться. С минуты на минуту я ожидал чего-то непредвиденного. Не зря же объявлена готовность к манёвру, за которой, как предполагал, должно последовать объявление тревоги если не на всём корабле, то на бо́льшей его части, а минуты тянулись. Я мысленно дал себе срок. Если досчитаю до пятидесяти и гермодвери не получится открыть, то командую отступление.

«Один… два… пять… двадцать три… сорок шесть», — я поднял руку в жесте «Внимание!», как услышал характерный щелчок открытия гермодвери и тут же пара бойцов ловко проникла внутрь.

«Внимание! Вперёд!», — подал сигнал…

Тусклое освещение с трудом позволяло рассмотреть прямоугольное помещение. Хорошо просматривался небольшой холл где мы и остановились, а уходящий вдаль длинный коридор освещался плохо, но удалось рассмотреть расположенные по бокам двери.

— Где мы? — обратился к Новтаски. Он к моей радости перестал впадать в истерику и вёл себя относительно нормально. Только глаза его бегали, и он не мог стоять спокойно, то и дело переминался с ноги на ногу.

— В учебном центре, наверно, а может и в тренировочном. Я не знаю. Здесь не бывал.

— А что значил тот знак, что видели? — попробовал его разговорить. Наркотик, что он нюхнул оказывал какое-то непонятное мне действие. Новтаски не мог устоять на месте, глаза постоянно бегали, стал разговорчивым. Раньше-то он отделывался короткими фразами, зато сейчас говорил пусть и скомкано, но длинным предложением.

— Пилотский тренировочный сектор, вроде, я точно не знаю. Много знаков, я не все помню. Можно мне ещё разок, а?..