— Потом земляне и…

— А кто тот, что сейчас идёт впереди нас?

— Русский, — ответил без задней мысли, так как впереди нас шёл Птица-восемь, — а почему спрашиваешь?

— Этот язык очень похож на дора́нский. Он такой же грубый, рычащий.

— Вот такой? — спросил и быстро произнёс. — Ехал Грека через реку, видит Грека — в реке рак. Сунул Грека руку в реку, рак за руку Греку цап!

— Д-да. Но вы непохожи на дора́н. Те высокие, смуглые и у них у всех белые волосы. Очень и очень редко тёмные.

— И что это за раса такая? — пользовался моментом, пока пленный стал разговорчивым, выжидая момента, чтобы задать интересующие уже меня вопросы.

— Мы воевали с ними. Они напали на дальнюю колонию, что располагалась на окраине нашей звёздной системы. И именно адмирал Умао Витарис, флот под его командованием, разбил дора́н! — с гордостью выпалил Новтаски, а я-то в мечтах рисовал фантастическую картину, что представляюсь этим самым дора́нином и адмирал, испугавшись, предоставляет нам космический корабль, и уйдёт из системы… но нет.

— Финальный пролёт, — доложили по цепочке.

— Ускорились! — поторопил арьергард.

Минут сорок, если не больше прошло с нашего спуска в технологическую шахту, а по пути нам так никто и не встретился. Данный факт радовал и настораживал одновременно. Это как затишье перед бурей. Адмирал точно не сидит сложа руки, а готовится, но вот к чему… и так понятно.

Первоначальный план по тихому захвату РКП провалился, а когда противник узнает, что нас и на пятом нет, то начнётся облава. Я до сих пор недоумевал, почему не заблокировали межсекторные, межуровневые переходы, не опущены гермопереборки, которые неоднократно видели по пути. Этот вопрос меня волновал, и я всё-таки уличил момент, и задал его пленному, на что получил ответ. Мол станция изначально не военная, а гражданская и гермопереборки уровней и секторов автоматически опускаются только по общей тревоге по станции, а на его памяти она объявлялась только однажды, во время атаки космических кораблей, нашей удачной стыковки и абордажной атаке. А в ручном режиме блокировать отдельный уровень или сектор можно только с центрального КП, но впоследствии возникнет проблема — долгое, от нескольких часов, до местных суток время на разблокировку. И в это время передвижение, в том числе и флиптами через эти сектора и уровни будет заблокировано, а это, как понял, невозможность перебросить силы с одного уровня на другой, что приведёт к частичной парализации станции. И мне пришла на ум идея, а если заставить командование противника отдать приказ на блокировку уровней? Но окинув взглядом нашу малочисленную группу, пришёл к выводу — этот вариант невыполним. Нас мало и разделяться, чтобы заставить противника нервничать и начать блокировку уровней не хватит сил и средств. Оставался момент с пленными. Я верил, что они ещё живы, но Новтаски не знал о них. Ни в его коммуникаторе, ни в коммуникаторе техника-смотрителя данной информации не имелось. Так что оставались два варианта: захват космического корабля с последующим его подрывом внутри станции и желательно с полным боекомплектом, и запасом топлива, но вот незадача. Станция создана по принципу носителя, где корабли среднего и большого класса образуют её внешний корпус, а малого размещаются внутри авианесущих крейсеров, что так же размещаются на внешнем корпусе. Оставалось отыскать ремонтные ангары, как сухие доки в морском судостроении, ведь не все поломки или повреждения можно отремонтировать в условиях невесомости и в агрессивной среде открытого космического пространства.

О существовании таких доков Новтаски знал. Как никак служил во флоте, но по роду службы не располагал сведениями об их местоположении на межпланетной станции, но и использовать его коммуникатор для входа в сеть для запроса информации об их местоположении я не рискнул, тем более лично его вывел из строя…

Мы все собрались возле гермодвери выхода на уровень. Я собирался отдать приказ на её открытие, но медлил. Что-то необычное меня настораживало, но я не знал, что конкретно. Я забрал коммуникатор-вездеход у Птицы-восемь и внимательно изучал карту-схему, в уме рисуя и запоминая маршрут следования.

— Офицер, что это за знак? — отвлёкся на вопрос Птицы-восемь.

— Особый уровень окружающей среды, — нехотя ответил Новтаски.

Я прекратил всматриваться в экран коммуникатора и подошёл ближе.

— Поясни.

— Синей цветовой гаммой обозначаются параметры внешней окружающей среды с малой опасностью для гуманоидов.

— Точнее. Уровень кислорода, температура, содержание ядовитых и условно ядовитых газов, — засыпал пленного вопросами. Но я заметил, что Новтаски не боится, не сопротивляется входить внутрь, а что его с собой мы возьмём он знал изначально. Вот только сколько он выдержит иную внешнюю среду, а сколько мы без применения стимуляторов, которых у нас практически не осталось, только трофейные и то, кровоостанавливающие, да обезболивающие, а вот иного действия у нас с собой не было. Опасаясь применять боевую химию иной расы, даже нескольких рас, с солдат которых удалось собрать трофеи, я запретил брать с собой шприц-тюбики с незнакомой маркировкой.

Новтаски ответил какой-то абракадаброй. Я взглянул на Птицу-восемь. Он, обладая природной способностью к языкам, лучше всех овладел языком противника. Но и тот в ответ пожал плечами.

— Я не понял.

— Это специфические термины. Я не знаю, как упростить.

— Сколько времени ты продержишься в этой среде?

— Примерно десять-двенадцать стандартных суток без особых последствий. Только вода нужна. Там температура выше комфортной для меня.

Я подал жестом сигнал «Ждать!».

Ко мне подошёл ашш Сошша Хааш, я вопросительно взглянул на него.

— Потерпим. Водой запаслись в медблоке.

— Главное, чтобы нас там не заблокировали на длительный срок, — меня до сих пор не покидало чувство беспокойства, что я что-то упустил. Я сделал глубокий вдох, прикрыл глаза и медленно выдохнул, прислушиваясь к себе, как услышал шум. Резко открыл глаза.

— Снизу кто-то поднимается, — доложил один из солдат.

— Открывай. Заходим, — отдал приказ, и мы шагнули в шлюзовую камеру…

— Почему оставили пост⁈ — после первых слов доклада Тим Са́линса адмирал начал кричать. В выражениях он не сдерживался, не давая сказать и слова в оправдание, хотя, какое может быть оправдание у того, кто нарушил прямой приказ — покинул вверенный ему участок обороны и сбежал. Робкие попытки старшего офицер-лейтенанта, что он сохранил жизни двадцати солдатам во внимание адмирал не принял: «Ты со своими бойцами был обязан стоять на смерть, боем сковать противника до прихода подкрепления, а не трусливо бежать! Арестовать его!», — были последние слова Умао Витариса, что услышал Тим Салинс

— Поднимай по тревоге четвёртую роту второго полка третьего батальона десанта шнахассов, — немного успокоившись, обратился к дежурному офицеру адмирал, так как его помощник покинул капитанский мостик исполнять приказ об аресте бывшего старшего офицер-лейтенанта.

— Подразделение входит в состав сводной группы, что готовится к высадке на планету. И, извините, но шнахассы не имеют опыта контрабордажной борьбы, — робко возразил дежурный офицер.

— И им придётся действовать в снаряжении для условно пригодной окружающей среды, — задумчиво произнёс адмирал, — впрочем, как и на планете.

Дежурный офицер не торопился исполнять приказ адмирала, так как зная его долгие годы, понимал, что сейчас бывший командующий флотом просчитывает варианты.

— Соедини с Ма́нсо Ата́рис, — коротко бросил адмирал, а сам откинулся на спинку кресла и задумался. Сейчас ему необходимо принять судьбоносное решение: сниматься с околопланетной орбиты, наплевав на действующую на корабле-станции диверсионную группу или сначала покончить с десантом, что так долго не могут уничтожить. Он углубился в бегущие по экрану строки сводки.

— Получается, на корабле действует одна группа, — Умао Витарис вчитывался в сводку происшествий за последние несколько суток. Мало ли, может ему что не докладывали, но серьёзных происшествий, не считая продолжавшегося бунта в одном из секторов, который успешно блокировали и ограничили связь, на станции не зафиксировано. Имелись незначительные инциденты, но они не выходили за рамки рутинны, — и численность её невелика, если, конечно, не соврал этот трус. Но с другой стороны, он скорее увеличил численность противника, а не уменьшил, а с сорока тремя, как он сказал солдатами, справимся и, если их заблокировать, даже в том же пятом РКП, то справимся быстро, — пробормотал себе под нос адмирал.