Ратмир снял мои рукавицы, с пальцев посыпалось ледяное крошево:

– Снегам, земле силу отдавай. Страх и потеря отца поди сказывается.

Я послушно присела, приложив ладони к снегу, зарывшись в него руками. А дальше то что? Покалывание не проходило, а снежный покров вокруг моих ладоней начал одеваться коркой льда. Пришлось прибегнуть к проверенному методу. Давлению на жалость.

– Ратмир, не могу я ничего вспомнить, после смерти отца, будто пелена в голове.

– Бывает, – юноша присел рядом, – столько перетерпеть. Ты силу свою сердцем почувствуй, душой и отдай её земле, та всё примет, поможет.

Прикрыв глаза, пробовала сделать, как говорил Ратмир, только вот ничего не ощущала.

– Ты откуда всё ведаешь? – спросила у своего попутчика.

– Все это знают, – усмехнулся тот, – почитай, в каждой семье княжеской али купеческой чародеи есть. Ох, сильно видать тебя горе пришибло, Яромила.

– Ещё расскажи. Я тебя когда слушаю, мне спокойнее.

– Что говорить-то? – удивился Ратмир.

– Всё, что знаешь. Мне так легче становится.

– Давай-ка мы вон под той сосёнкой устроимся, – предложил юноша, – заодно и перекусим. Успеем засветло до Новгорода добраться.

Мы свернули с дороги к небольшой рощице, Ратмир привязал лошадей, достал из сумы снедь, которую собрала нам в дорогу Агафья, наломал еловых лап, устроив нам под ветвями высокой сосны пристанище.

– В семьях княжеских испокон веков дети рождались с силою чудесною. Кто ветрами управлял, кто водой и огнём, есть и такие, как ты, кому стужа подвластна. Это ведь помнишь, княжна?

– Да, – закивала головой, жуя кусок хлеба, – ты просто рассказывай, сила от твоего голоса унимается, спокойнее мне так.

– Будь по-твоему, – пожал плечами Ратмир, – маменька твоя, княгиня Февронья, водой управлять умела. А у батюшки дара не было. Сама знаешь. Когда ты родилась, поняли, что ледяной чародейкой станешь. И сила пробуждаться аккурат, года два назад начала, у деток-то она всё больше спящая. Маменька твоя успела до смерти свои знания передать, обучить тебя всему.

Я задумалась, почему эта часть воспоминаний была мне недоступна? Жизнь Яромилы по крупицам открывалась мне. Слишком долго. Надо как-то подстегнуть этот процесс, иначе могу быстро в неприятности угодить. Я сидела, облокотившись на шершавый ствол дерева, пытаясь устроиться поудобнее, положила ладонь на грубую кору и вверх побежала ледяная дорожка.

– Руку убери! Дерево погубишь! – раздался голос Ратмира.

Одёрнула ладони и положила их на землю:

– Отдохнуть мне надо, хоть немного.

Закрыла глаза. Где то самое место, в котором сила Яромилы находится? Откинув панические мысли, старалась дышать глубже, прислушиваясь к своему новому телу. В груди, на уровне солнечного сплетения точно пульсировало маленькое солнышко, только не горячее, а с приятной прохладой. Я перестала копаться в своих ощущениях, откинулась назад, расслабляя тело. Воспоминания калейдоскопом побежали перед глазами. Вот маменька на берегу озера, а Яромила маленькая сидит в лодочке. Волна, послушная воле княгини, толкает судёнышко вперёд и хохочет княжна, хлопает в ладоши от радости. Тот же самый пруд, только Яромила в одной рубахе стоит у берега. Волны мягкими послушными лапами поднимают её над гладью озера, несут вперёд по над водой. А рядышком, смеясь вместе с дочкой, стоит Февронья. Потом видится двор у терема, с княжной на резной скамейке сидит дьяк. В руках у Яромилы веточка, одетая ледяной глазурью.

– Сила она чародею завсегда послушна, – раздаётся в голове голос наставника, – токмо надо наперёд думать, для чего её использовать желаешь. Как лошадью управляешь. Стоит поводья ослабить, понесёт тебя скакун или вовсе скинет, а коли крепко держать в узде станешь, и конь послушен будет.

– Княжна! Яромила! Яра! – Ратмир тряс меня за плечо.

Я открыла глаза, вырываясь из тенёт чужих воспоминаний.

– Забылась на минутку, – ответила перепуганному юноше, – маменьку вспомнила.

– Ехать пора, – мягко сказал Ратмир, – путь ещё неблизкий.

Он быстро собрал остатки снеди в котомку, сдвинул еловые лапы под дерево. Покалывание в пальцах унялось, и только сейчас я заметила, что снег вокруг того места, где мы сидели, превратился в толстую корку льда. У меня получилось!

Только теперь мне придётся решать не один вопрос со спасением ближайших деревень, но и со своей неведомой силой учиться справляться. Скудные воспоминания Яромилы не сильно помогли. Кто обладает магией, как много подобных людей? Какое место занимают они в обществе? Может, их в монастырь отправляют или к великому князю на службу? Очень много вопросов и никаких ответов. Что даст мне этот дар? Новые возможности или новые проблемы? Час от часу не легче. Уж лучше бы мне попасть в тело купеческой дочери. С той и спросу бы меньше было. Сиди у окошка, да поджидай женихов.

– Полегче тебе, княжна? – обернулся ко мне Ратмир, когда мы взобрались на лошадей.

– Да, всё прошло, спасибо тебе.

Дорога снова потянулась мимо лесов, как должно быть здесь красиво весной и летом. Даже сейчас, укрытые белыми шубками деревья, стояли вдоль дорог, точно невесты в свадебных нарядах. Краснели кое-где гроздья рябины, как бусы на груди девушки. Высокие сугробы мягким пуховым одеялом лежали на земле, укрывая стволы до самых ветвей. Дятел с красной головкой сидел на ближайшей сосне, деловито постукивая по стволу. На еловых лапах прыгали вёрткие синички, высматривая, чем можно поживиться. Красовались своими алыми грудками снегири. Даже в морозы в лесах кипела жизнь. Вот любопытная белка высунула мордашку из дупла, поглядывая на нас.

– Опять пригорюнилась, княжна? – Ратмир придержал коня, с тревогой глядя на меня.

– Нет. Просто задумалась. Как-то оно в Новгороде будет?

– Не кручинься. Там дядька с тётушкой, приютят, обогреют, в обиду никому не дадут. Будешь с ними, как у Христа за пазухой. Потом жениха тебе подыщут знатного. Глядишь, определит его великий князь на княжение в Словенске. Вернёшься в свою вотчину.

– То есть мне сидеть дожидаться, пока мне мужа подыщут?

– Как иначе-то? – удивился Ратмир. – Неужто сама дружину в бой поведёшь?

– А если и так?

– Странная ты стала, княжна. Горе вон как пришибло, – покачал головой Ратмир и замолчал.

А я прикусила губу, не стоит сильно бравировать перед моим попутчиком. Не знаю я местного уклада, так и нечего лезть со своими поспешными выводами. Поживу у дядьки, поразузнаю, что тут и как. А там и пойму, как мне быть дальше.

Ближе к вечеру на горизонте показались могучие стены Новгорода. Древняя крепость стояла неприступным оплотом, защищённая с одной стороны широкой рекой, которая сейчас скрылась подо льдом.

Я крепче вцепилась в поводья, думая о встрече с родственниками. Воспоминания Яромилы восстанавливались или интегрировались в моё сознание какими-то кусками и как ускорить этот процесс, я не представляла. Легко выдать себя среди людей, кто с детства знает княжну. Буду изображать пришибленную горем, это поможет мне выиграть время и адаптироваться к новым условиям. Ещё эта магия. Понятно на данный момент только одно: она есть. А дальше что? Княжну сызмальства учили с волшбой управляться, мне же пока ничего не доступно. Я не понимаю ни как призвать свои силы, ни как совладать с ними. Учителя подыскать? Это вообще не представлялось мне возможным. Разве что аккуратно порасспрашивать Ратмира или кого из сестёр, дочерей Евсея. И к Александру как-то попасть надо. Голова шла кругом от многочисленных «надо». А Новгород, как неизбежность, становился всё ближе. Мы ехали через небольшие деревеньки, окружавшие великий город. Народ почти не обращал на нас внимания, кому интересны два путника? Здесь таких много.

Тракт стал оживлённым: мимо нас по дороге тянулись обозы, ехали всадники, шли пешие. Все стремились в Новгород. Я разглядывала прохожих, особенно девушек, подмечала детали одежды, слушала речь, которая казалась родной, но была самобытной, немного непонятной, хотя в голове точно звучала «расшифровка».