— Наша мечта обрушить хаос на этот мир все еще может осуществиться, — прошептал он мне. Я наклонила голову, глядя на его окровавленную маску, когда он нежно коснулся моего подбородка. — Не забывай о своей силе. Ты — хаос, Каспер, и хаос правит безраздельно. Давай зальем этот мир кровью, как мы сделали это здесь. — Он огляделся, когда запах чего-то металлического внезапно наполнил мои ноздри.

Кровь медленно начала стекать по стенам бального зала, просачиваясь сквозь каждую трещину и быстро вытекая из лепнины. Она капала мне на лицо легкой моросью, начиная с того, что комната начала тонуть в темно-красном цвете. В мгновение ока кровь запачкала каждую поверхность бального зала. Я открыла рот, пробуя ее на вкус, и рассмеялась, довольная тем, что снова слышу свой смех вслух.

— Возможно, они лишили тебя рассудка. — Джаккал поднял руку, его магия горела в ладони. Я подняла свою, моя фиолетовая сила хлынула из моей ладони, когда мои глаза расширились, а дыхание участилось. То, что моя магия заставляла меня чувствовать, видеть, как она снова так легко вытекает из моего тела, придавало сил. — Но они не могут забрать твой хаос. Ты готова показать этому миру монстра, которого они создали? Показать им прекрасное лицо смерти?

Я положила свою руку на его, наблюдая, как наша сила переплетается, создавая яркое свечение, какого никогда раньше не было.

Я — смерть, а он — мой демон.

Я улыбнулась, мои губы скривились так, что кровь залила мое лицо.

— Да начнутся игры.

Ухмылка Джаккала стала шире, когда он наклонил голову, прижимаясь своим ртом к моему.

— Тик-так.

Глава

Один

Тяжелый звук удара в дверь моего убежища разбудил меня, оторвав от сладкого побега Джаккала.

— Просыпайся, ты, мерзость, — явно недовольный голос охранника проворчал через маленькое окошко, которое заглядывало в мою камеру, маленькое пламя его свечи мерцало, когда он продолжал колотить кулаком по моей двери. — Вставай. Живо!

Слабо застонав, я подняла свое тело с кровати, когда мои цепи заскрежетали по холодному полу, предупреждая его о моем бдительном сознании. Моя голова оставалась опущенной, когда она наклонилась, мои глаза светились в темноте, свирепо глядя на мужчину, когда я одарила его зловещей улыбкой. Его глаза встретились с моими, на мгновение напугав его, когда он отступил от двери.

— Дьяволица, — выплюнул он, проклиная мое имя, прежде чем перейти к следующей камере, разбудив другого неудачника за закрытой дверью. Маленький огонек его фонаря быстро погас, когда он продолжил свой жестокий призыв к пробуждению бесконечных обитателей Бедвилльской психушки.

Судя по тому, что я увидела за долгое время моего заточения, убежище простиралось далеко и широко, уходя глубоко под землю, подальше от любопытных глаз обитателей наверху. Я никогда не видела лица другого пациента дважды, что, как я предполагаю, мои похитители делали нарочно, чтобы помешать мне завести какие-либо знакомства. Моя личная команда врачей и медсестер регулярно менялась после того, как я с готовностью убила невежественную медсестру. Она так стремилась исцелить меня, тайком подкладывала мне дополнительные порции еды, рассказывала истории из своей жизни, как будто ее доброта и нежная привязанность могли каким-то образом очеловечить меня, может быть, спасти от самой себя. Роковая ошибка. Я лелеяла такие отношения, подпитываясь ими, пока однажды ночью она не прокралась к моей двери, не открыла ее, чтобы лично подарить мне одеяло, которое связала сама. Она была легкомысленна и взволнована, ей не терпелось продемонстрировать свои навыки вязания, как будто мне было не все равно. Когда она подошла к моей кровати, я заметила рядом с ней связку ключей. Я не могла не сосредоточиться на этом металлическом звоне свободы, слушая, как оно манило меня к себе, заглушая ее болезненные шутки. Как только смогла, я подняла с пола свои цепи и обернула их вокруг ее шеи, используя всю свою силу, чтобы задушить ее. Она попыталась закричать, но я воспользовалась тем самым подарком, который она мне принесла, чтобы как можно плотнее набить ее разинутый рот, заглушая ее крики, пока ее глаза, наконец, не закатились к затылку, когда она умерла.

Как только она убралась с моего пути, я схватила ключи, отомкнула кандалы и бросилась к двери. Мои силы постепенно начали возвращаться ко мне, когда мимо случайно проходил мужчина-медбрат. Я попыталась использовать свою магию, но была слишком слаба, использовав те немногие истощенные силы, которые у меня были, чтобы убить медсестру за несколько мгновений до этого. Я попыталась убежать, но он погнался за мной, в конце концов поймал и с силой повалил на мокрый, грязный пол. Я до сих пор помню треск моего черепа о камень, когда он снова и снова бил меня кулаками в лицо. Я просто смеялась, кровь наполняла мой рот, пока он не замахнулся еще раз, ударив меня в висок, заставив мое сознание погрузиться во тьму. С тех пор персонал принимал дополнительные меры предосторожности, учась на своих фатальных ошибках. Никаких любезностей, никакого реального контакта, ничего.

Я не могла удержаться от улыбки при воспоминании об этом, слегка покачиваясь и перекидывая ноги через край кровати, а в ушах у меня играла музыка Джаккала. Я схватила прядь своих спутанных волос и начала играть с ней, пытаясь напевать в такт музыке. Мое горло мгновенно обожгло, воздух царапал плохо зажившую рану. Я ахнула, нежно дотрагиваясь до своей покрытой шрамами шеи, когда мое настроение испортилось.

— Все еще больно, не так ли? Даже спустя столько времени? — Мой взгляд метнулся к окну над моей дверью, заметив за ним пожилого мужчину-врача. Он был мне незнаком. — Жаль. — Он начал отпирать ее, открывая дверь, когда стоял там, держа в руке фонарь, в тени двух санитаров рядом с ним. — Иронично, что ты здесь, взаперти, страдаешь от той самой раны, которой убила стольких людей, не так ли? — Старик вошел в мою камеру, щелкнув пальцами, когда одна из медсестер поспешила за ним со стулом, а другая охраняла дверь. Старик отмахнулся от медсестры и присоединился к первой, они стояли за моей открытой дверью, а он сел в кресло, расположенное в центре комнаты, лицом ко мне. Он поставил фонарь рядом с собой и скрестил ноги. — Возможно, тебе интересно, кто я и почему я здесь. — Его манера говорить была странной и незнакомой.

Я поерзала на кровати, наблюдая за медсестрами, которые повернулись, чтобы наблюдать за мной, когда раздался звон моих цепей, изучая каждое мое движение. Я знала, что они были там, чтобы защитить его и не дать мне сбежать, но этот новый подход, этот новый врач были странными — даже для меня.

— Меня зовут Филипп Пинель, но ты можешь называть меня доктор Пинель. Я твой новый, постоянный врач, Каспер.

Постоянный врач?

Он вытащил из кармана своего белого халата небольшой дневник и достал ручку.

— Возможно, тебе интересно, как я убедил правление Бедвилльской лечебницы разрешить мне сделать такую вещь, скорректировать твое лечение после твоего, — его взгляд метнулся ко мне, — несчастного случая. Но уверяю тебя, мои методы более приземленные, чем у моих предшественников. А теперь скажи мне, — он перевернул страницу в своем дневнике в кожаном переплете, меняя позу, — когда ты впервые ощутила смерть? — Озадаченная как его смелостью, так и странным вопросом, я просто сидела, тараща глаза на его странность.

— Каспер? — Он ждал, словно ожидая, что я охотно отвечу ему.

Я спустила ноги с края кровати и свернулась калачиком, спрятав лицо за коленями. Я не стала бы разговаривать ни с ним, ни с кем-либо другим из сотрудников, только не после того, как со мной обошлись.

— Понятно. — Он закрыл свой журнал, рявкнув на санитаров. — Персонал предупреждал меня о твоем вспыльчивом характере и отсутствии человечности. Что ж, тогда, если ты не хочешь говорить со мной как со взрослым, тогда я, к сожалению, должен настаивать на том, чтобы тебя сломали, как животное, которым все тебя считают. — Медсестры бросились к моей кровати, одна из них держала длинную металлическую палку с обмотанными вокруг нее проводами. Он нажал на кнопку, поджигая наконечник, и из него с жужжанием вырвалось синее электричество, устремляясь ко мне. Я вздрогнула, когда другая медсестра схватила меня за волосы и заставила опустить голову на кровать, а другая медленно придвинулась ближе.