Сара покраснела.

– Я здесь не на работе. Честно говоря, я думаю, меня пригласили только потому, что знали: я приведу Билла.

– Не хотите присесть? – спросил политик. – Боюсь, перелет все-таки утомил меня. – Сара последовала за ним в соседнюю комнату, и они сели на синюю бархатную банкетку. – Так на чем мы остановились? Ах да, мы говорили о Билле. Кто он?

– Билл Ньюмен, спортивный комментатор Эн-би-си. Он… э… мой хороший друг. – Сара так и не решила, как следует называть Билла. «Бойфренд» звучит довольно странно для мужчины за сорок, «коллега» – официально, а «любовник» – ну, это уж слишком прямолинейно.

Министр наклонился к ней, как заговорщик.

– Раз уж мы заговорили о честности, я должен кое в чем признаться. Вас пригласили ради вас, а не ради Билла. Я точно знаю. Это я послал вам приглашение.

– Но как вы узнали, что я в Нью-Йорке?

– Я связался с Джозефом Маккейбом и спросил, где вы обитаете. – Харгривс сказал это так, будто в его интересе к ней нет ничего необычного. – Джозеф рассказал мне о нападении. Ужасно. Вы выздоровели, я надеюсь?

– Абсолютно.

Харгривс улыбнулся.

– После той программы, между прочим, очень хорошей и кое-кого задевшей, я подумал, что нам следует чаще видеться. Жаль, что все так закончилось.

– Я тоже так подумала, – вздохнула Сара.

– Правда? Знаете, я так хотел пойти с вами на футбольный матч, – признался Харгривс, и у Сары не хватило духа сказать ему, что она-то думала о возможностях, которые программа откроет ей, а не о встрече с ним.

– Билл мог бы сводить нас на американский футбол. Пойдемте, я познакомлю вас.

– Не обязательно. Мне приятно поговорить с вами.

– И все-таки пойдемте. Он вам понравится.

В главном зале Билл давал автограф остролицей сенаторской жене.

– И как же зовут вашего внука?

Женщина смущенно откашлялась, и Сара готова была поклясться, что слышит постукивание крупных жемчужин ее ожерелья.

– Долорес… Это я – ваша поклонница.

Билл рассмеялся.

– Пожалуйста, Долорес. Приятно было поговорить с вами.

Представляя Стюарта, Сара обвила рукой талию Билла. Харгривс отметил этот интимный жест, и на его лице мелькнула озабоченность.

– Билл, это Стюарт Харгривс, британский министр и член комитета. Мой друг. – При этом последнем замечании Стюарт широко улыбнулся, и Сара поняла, что не была слишком самонадеянной.

– Правда? – Казалось, что Билл искренне удивлен этой новостью. Вообще-то он был стойким демократом и не интересовался политиками правого крыла, но, глядя, с какой вежливостью он обратился к Стюарту, никто бы об этом не догадался. – Рад познакомиться, сэр. Сара, ты мне не говорила, что вращаешься в таких высоких кругах.

– Именно мистер Харгривс дал мне ниточку к Ронни Фиретто, – засмеялась Сара.

Стюарт побледнел.

– Что вы…

– Я пошутила, мистер Харгривс. Но ведь это вы познакомили меня с Джозефом. Я все еще не знаю, почему.

Она вопросительно посмотрела на него.

– Ваша, э… подруга, – сказал Стюарт Биллу, – произвела на меня неизгладимое впечатление.

– Она необыкновенная, – гордо заявил Билл.

– Совершенно с вами согласен. Сара, вы обязательно должны рассказать мне обо всем, что произошло с вами в Америке.

Харгривс неодобрительно взглянул на Билла. Сара никак не могла понять, почему. Легкий характер и дружелюбие Билла обычно привлекали к нему людей.

– Билл, Ида тоже хочет автограф! – Это была Долорес с очень похожей на нее подругой.

– Простите, я на минутку.

Как только Билл отошел, Стюарт прошептал:

– Сара, не могли бы мы найти укромный уголок? Ида – жена сенатора Харрелсона, организовавшего эту поездку, и, если она меня заметит, мы пропали. Я еще не поблагодарил его за приглашение. Но сейчас мне больше всего хочется пообщаться с вами.

Не успела Сара сказать, что намерена подождать Билла, как Стюарт подхватил ее под руку и увлек в ту комнату, где они сидели раньше. Сара была совершенно уверена, что Харгривс не вынашивает никаких неприличных планов, но, видимо, старый повеса не отвык монополизировать молодых женщин. Как еще объяснить его холодное отношение к Биллу?

– Америка действительно оказалась страной больших возможностей? – спросил Стюарт.

Сара обдумала его вопрос.

– Не совсем. Думаю, я не должна жаловаться, ведь у меня есть работа в «Глоб», но я не чувствую удовлетворения. Мне нужна сенсация, а в газете множество людей, стоящих выше меня в неофициальной иерархии, и, следовательно, у них гораздо больше шансов.

– Может быть, стоит подумать о возвращении в Англию?

– Нет, – твердо ответила Сара. – Я подумывала об этом перед Рождеством, но потом встретила Билла. Единственная бесспорная моя удача в Америке – это встреча с ним.

Стюарт задумался.

– Жалко, – наконец произнес он. – О, я не имею в виду Билла, я очень рад за вас. Я хочу сказать: очень жаль, что вы не возвращаетесь в Англию.

Но Сара не совсем ему поверила.

– Я уверена, что поступаю правильно, – сказала она нарочито туманно. Пусть истолковывает ее замечание как пожелает. Стюарт молчал, и она решила высказаться яснее. – Билл – один из лучших людей, которых я когда-либо знала.

– Вам не кажется, что он несколько, э… староват для вас?

Его прямолинейность шокировала Сару.

– Мистер Харгривс, я не думаю, что это каким-либо образом касается вас. Теперь, если вы меня извините…

Она хотела уйти, но Стюарт взял ее за руку.

– Сара, простите мою бестактность, я не хотел оскорбить вас. Конечно, это не мое дело. Пожалуйста, останьтесь.

Харгривс был так сконфужен, так умолял ее, что Сара снова села и улыбнулась ему, что только усилило его смущение. Она решила поговорить о чем-нибудь нейтральном.

– Я не большой знаток живописи, но этот портрет отвратителен.

– Зато большое сходство, – невозмутимо сказал Стюарт.

Сара засмеялась, радуясь, что неприятный момент остался позади.

– Такое замечание может стоить вам работы.

– Она не посмеет. – Стюарт улыбнулся при мысли, что премьер-министр осмелится уволить его. – Расскажите мне о вашей жизни в Америке. С самого начала.

Сара так образно описала ему свою короткую карьеру манекенщицы, что он расхохотался.

– Я просто не создана для подиума.

– Конечно, – согласился Стюарт. – Пустая трата времени для девушки с вашими талантами.

Сара подумала о красотках, то и дело мелькающих на фотографиях со Стюартом на страницах газет.

– Может быть. Но если я и обладаю какими-то талантами, то в данный момент они явно не востребованы. И я немногого достигла в деле Нэша и Фиретто. Эта неудача поколебала мою уверенность. Возможно, я не так хороша, как думаю.

Стюарт спросил озабоченно:

– Не лучше ли забыть о них? Вы сделали все, что было в ваших силах.

– Удивляюсь, что вы так думаете. Я же видела ваше интервью с Джозефом о наркотиках. Ваша горячность была заразительна.

– Легко быть кабинетным стратегом, но вы отправились на поле битвы. Вас могли убить.

Сару тронула его забота.

– Я знаю. Но все равно неприятно. Нэш и Фиретто – лишь вершина айсберга, не говоря уж о Билли Тоде. Меня до сих пор мучают угрызения совести. Если бы я добралась до сути, это как-то оправдало бы то, что я сделала с Тодом.

Стюарт, казалось, погрузился в свои мысли и лишь после долгой паузы тихо заметил:

– Всегда страдают невиновные. Виновных невозможно поймать с поличным.

– Простите?

– О, ничего, я просто подумал об одном своем знакомом, который стал жертвой, как мистер Тод.

– Я хотела бы узнать, кто снабжал наркотиками Фиретто. Я пыталась заинтересовать редактора, но он только посмеялся и предложил мне прийти, когда материал будет готов. А у вас есть здесь связи? Может, вы знаете кого-то, кто помог бы мне. Я узнала одно имя. Мне только нужно выяснить, стоит ли им заниматься.

– Какое имя?

– Пинто, – ответила Сара, удивленная резким тоном Харгривса.