В ночном полумраке, по одному ему известным тропкам чуть в стороне от весёлого буйства огней «Цедефошрии», Тим подобрался к Центропульту, расположенному за ложей Жюри. Он с трудом забрался вовнутрь маленького укрытого в густых зарослях шалаша, издали напоминавшего плотно и затейливо перевитый кокон, словно бы подвешенный изнутри четырёх толстых столбов, чем-то напоминающих слоновьи ноги.

При его грузной фигуре это выглядело почти подвигом.

Посреди крохотного помещеньица стоял маленький журнальный столик. На нём лежало нечто, очень похожее на красивый декоративный поднос, разрисованный разбросанными по всей плоскости выпуклыми разноцветными пятнами разных форм и размеров. Мало кто был осведомлён, что этот декоративный поднос — главный нерв Центропульта управления режимами Турнира. После основательных раскопок в груде старых патентов Тимми предложил для угишотрии использовать одну из хитро навороченых систем беспроводной связи. За основу была взята, после соответствующей обработки, уже упоминаемая идея Гидона Левина — виртуальные зеркала и линзы. Всем, кто готов был слушать, Тим туманно и многословно рассказывал про систему акустической связи, основанной, естественно, на новейших достижениях силонокулла. Непонятно, зато очень умно, а главное — красиво!..

Когда Коба Арпадофель попросил его растолковать, в чём суть его оригинальной системы связи, Тим, придав голосу солидности, туманно и многозначительно произнёс коронную фразу: «Вся сила в обертонах! А в особо сложных случаях — в унтертонах!.. — поднял он палец и выкатил глаза. — Не волнуйтесь, шеф, вы уже можете считать себя вписанным на первое место в авторской заявке. Вы и Миней…» — «А его-то зачем? Разве мало ему числиться во всех изобретениях Блоха на первом месте? И ва-аще… он теперь всего лишь советник… О-кей: нынче председатель счётной комиссии — и пусть будет доволен! А в патентах… Мы с тобой, и только мы! Понял-л-л?!» — «Тише-тише, адон Коба! Не фанфарируйте, ради Б-га! Не надо! В общем, я чего хотел сказать?.. Вы же знаете: мои фелио-эффекты, как и ваши фанфарисцирующие интонации, на обертонах держатся. У вас это природное, а в фелио я искусственно создал эффект вашего несравненного горлышка. Но есть одно важное отличие: ваше горлышко фанфарисцирует обертоны и унтертоны мощно и естественно, то есть имеет место естественный процесс многократного усиления, он же — квази-арифметическое сложение и возведение в степень. В фелио предусмотрена и обратная задача — гашение. Для этого я использую алгебраическое суммирование и логарифмирование, чтобы пригасить то, что нужно. И, конечно, закон окривевшего кольца. Принцип фелио, как я уже говорил, основан на хитрой системе виртуальных звуковых зеркал и линз — оригинальное творчество моего сектора!.. Но об этом — т-с-с!..» — «Вот сейчас и посмотрим… — прогудел Коба, он даже не пытался делать вид, что с интересом вслушивается в технические термины, которыми привычно сыпал Тим, и с трудом дождался конца его заумной речи. — Сегодня для тебя решающий день! Если, конечно, у твоего фелио всё выйдет, как задумано, наш Турнир это покажет. Давай, подключай своё фелио, куда следует… Но сначала я хочу посмотреть…» Тим огляделся по сторонам. Внутри кокона кипела бурная деятельность. Фанфаризаторы переговаривались тихим свистящим шёпотом, и Арпадофель, глядя на них, приглушил свои фанфарические интонации.

Снаружи, между слоновьими копытами кокона, вальяжно прогуливались не допущенные в Центропульт, святая святых угишотрии, близнецы Блох. Воспользовавшись тем, что родители не видят, они с наслаждением тянули необычные толстые и длинные сигары, источающие вьющийся тонкими спиральками вокруг их голов сладковатый, дурманящий дымок с причудливой гаммой запахов. Не то, чтобы они боялись гнева своего утратившего родительский авторитет отца, просто им сейчас не хотелось вступать в дискуссии ещё и на эту тему, не хотелось лишний раз качать права свободной личности делать всё, что они хотят, в любое время и в любом месте.

Прогуливаясь, братья подошли к месту, откуда открывался широкий обзор «Цедефошрии».

Галь заметил, что она чем-то напоминала гигантские пчелиные соты, при этом каждая ячейка походила на ракушку то ли мидии, то ли ещё какого-то моллюска. Гай, удивлённо вглядывающийся в эту сложную конструкцию, спросил слабым голосом: «А что, ячейки, или… как-их-там… ракушки… это что — зрительские сектора?» — «Угу… — кивнул Галь. — Между собой они не должны сообщаться. Зрители одного сектора могут в принципе смутно видеть происходящее в соседнем секторе, но не более того…

А уж слышать они и вовсе могут только то, что подаётся на громкоговорители их сектора!» — «А как это?..» — изумился Гай. — «Ну, посуди сам, братик! Люди пришли на Турнир, чтобы послушать и оценить представляемые различными коллективами концертные номера. Так зачем им отвлекаться на постороннее!.. Шумы, мнения… — чуть слышно прибавил он, так, чтобы брат не услышал. — И ва-аще… пусть они на этом празднике новой жизни побудут в родной среде: это на них подействует положительно, исключит ненужные трения, волнения. Поэтому переход из одного сектора в другой сделали… э-э-э… не то, чтобы совершенно невозможным, а просто затруднительным. Ты не знаешь, как долго приходится плутать в переплетениях извилистых аллей, и не всегда успешно, чтобы добраться до некоторых, определённых секторов…» — «Ох, не завидую я нашей сестрице! До своих дружбанов-антистримеров ей уже не добраться!» — «Ты так думаешь, брат? Она же заранее их нашла и с ними осталась… Предки этот момент прошляпили, да и мы с тобой тоже…» — «Так что же теперь?» — «А ничего! Дадим ей немного посидеть с ними, а потом… Я уже предвижу отличную потеху!.. То, что я тебе сейчас рассказал, ещё не предел изобретательности фанфаризаторов Тимми. Участникам Турнира (но не всем! — ха-ха-ха!) заранее сказали — не сидеть со своими друзьями и близкими, а сразу идти в артистическую и там ждать своего часа. Никаких репетиций, проигрышей, дышаний перед смертью! Труднее, чем из сектора в сектор, попасть из любого сектора на сцену!» — и Галь громко расхохотался.

«Но для фанфарматоров Центропульта таких проблем не существует, как и для дубонов! — важно прибавил Галь, смачно затянувшись и сплюнув. — И ещё!.. Если простые зрители не могут слышать ничего, кроме того, что происходит на сцене (вернее, того, что им даст услышать фанфарматор) мы, дубоны, снабжены специальными приборами… э-э-э… не помню, как называются… Вроде смесь фелиофона и цакцакона, настроено на голос владельца… В наблюдательной каморке Центропульта сидит фанфарматор, его функция называется… э-э-э… кешев — он контролирует происходящее в каждом секторе и нам даёт знать, если что. В экстренном случае он включает специальный маячок, и на прибор Кошеля поступает сигнал, а он уж нам даёт команду. И мы должны действовать согласно команде и инфе от кешева. Понял?» — «Понял… не маленький…» — «А в антракте мы с тобой сестрицу водворим в лоно семьи…»

Тим пригнулся поближе к Арпадофелю и вытащил свой карманный фелиофон: «Вот оно…» — «А-а-а… А я как раз и хотел тебе сказать, что его надо сделать в виде та-фона!» — «Мы с вами синхронно мыслим и действуем, шеф! — со сладкой улыбкой заявил Тим, склонившись ещё ниже к Куби-блинку. — Предыдущую модель я испытал в «Цлилей Рина»; тогда-то я и понял, что шофар — серьёзная угроза для фелио-эффекта. Но к сожалению, мне пока не удалось создать фелио-эффект, подавляющий звуки шофара».

— «Постой, постой! — взвился Куби-блинок, лицо которого начало наливаться яркорозовым, переходящим в густо-багровый. — Значит, надо было заранее, до Турнира, объявить о запрете шофара!..» — «В принципе Фели подготовила общественность к тому, что шофар — это вредный для здоровья источник звуковой агрессии и проникновения в подсознание слушателей. Из всего, о чём она говорила во всех статьях и передачах, можно сделать правильный вывод: шофар необходимо запретить. Офелия запросто сошлётся на целые потоки писем от встревоженных граждан, требующих запретить шофар». — «А такие письма и в самом деле шли потоками?» — осведомился Коби бесцветным голосом, словно его это мало интересовало, но левый его глаз почему-то сверкнул зелёным, после чего тут же изобразил стремительное мигание огней светофора. — «Ну, Офелии нетрудно это доказать!..» — Тим многозначительно выпятил подбородок. — «Понимаю твою мысль!» — с удовлетворением тихонько прогудел Арпадофель.