Рувик, не глядя на старшего брата, украдкой поглядывал на девочку, его огромные глаза подозрительно заблестели. Шмулик, заметив его настроение, подсел к нему и начал что-то ему нашёптывать, тот сначала упрямо дёргал плечом, немного сник, потом заулыбался.

Бенци хитро улыбнулся, достал из сумки и, веером разложив на своих больших руках, показал Ренане и близнецам три та-фона. Они напоминали детские клавишные музыкальные инструменты. Корпуса двух аппаратов были густо-фиолетового оттенка, почти неотличимых друг от друга, корпус третьего напоминал шкуру фантастического фиолетового леопарда с тёмно-оранжевыми пятнами. Бенци улыбнулся и объявил: «Вот они, ваши ницафоны! Мы думали их вам дать сейчас же, но по ходу дела возникли новые идеи, и Шмулик нам поможет их реализовать. Поэтому вы их получите утром».

Ренана кинула взгляд на Ирми, улыбнулась и зарделась. Ирми озорно подмигнул ей:

«А сейчас мы вам покажем, как работать с такринатором — это несложно!» — Ирми снова ласково улыбнулся Ренане.

«Мы в Неве-Меирии уже начали загружать всем желающим в компьютеры специальные программы силонокулл-защиты. Конечно, тем, кто об этом просит, кого нам удалось убедить… Правда, пока таких немного, но… — объяснил Бенци. — Вчера туда завезли оборудование для установки воронок. Валяются по улицам прямо на тротуарах столбы и эти уродливые гроздья… Воронок в гроздьях явно больше, чем тут в Меирии, да и выглядят мощнее. Не понимаю, почему рав Давид, ваш дедушка, да и старики в посёлке ни за что не хотят верить ни в силонокулл, ни в то, что его пытаются у них насадить силой, а то и пиратски. Им сказали, что просто собираются установить новую аппаратуру оповещения — они и поверили: мол, это же власти сказали! Правда, рав Давид согласился каждый вечер проводить занятия хора мальчиков, но считает, что это к делу не относится!.. Он так и заявил, что это никак не связано с нашими, как он говорит, бредовыми идеями и паникой». — «А что с твоей секцией борьбы, Ирми? Ты её, наконец-то, зарегистрировал?» — вдруг спросил Ноам. — «Ага! Щас! — неожиданно зло выдохнул Ирми. — У кого, скажи на милость, я её мог зарегистрировать? Ты не знаешь, кто этой регистрацией ведает?

Мы с Максом давно поняли: Тумбель нам никогда не позволит открыть такую секцию, тем более — в Неве-Меирии! Фанфаризаторы считают, что силовая борьба — только для элитариев, а фиолетовым агрессивным фанатикам не положено!» — «Может, он где-то и прав… Драки вообще ничего не решают, тем более — между своими! А уж учиться этому в полулегальной секции… — по меньшей мере, некрасиво!» — «Это что, эти самые… Ширли, прости, пожалуйста… которые тебя избили тогда, а теперь тебя же и клеймят бандитом, свои?! Бандитом, более злостным, чем твоя сестра, которая всё-таки врезала… ладно… не надо об этом…» — «Вот именно, мальчики! Мы же решили, что ту историю больше не вспоминаем…» — сверкнул Бенци глазами, и все замолкли.

После продолжительной паузы Ноам вскинул голову и упрямо закончил: «Я всё-таки верю, что «Цлилей Рина» ещё восстановят… Когда их дурацкий силонокулл себя исчерпает… Ведь мы никого не трогаем, никому не угрожаем и не навязываем…

Должны же понимать!..» — «Негде её там уже восстанавливать — после Великой Реконструкции!.. Такой Парк загубили, разорили!.. Такие аллеи и Лужайки — во что превратили!.. — пробурчал Ирми, сердито глядя в сторону. — Там уже… э-э-э…

Они нашу Лужайку с самого начала поместили вовнутрь Зоны, и что там теперь — ещё увидим… или уже не увидим… А насчёт исчерпания, то… черпать устанешь…» «Хорошо… — не глядя на старшего сына, проговорил Бенци, и в его голосе послышалась лёгкая горечь. — Ребята, завтра получите новые аппараты, а сейчас, девочки, возвращайтесь в общежитие. Ирми вас подбросит…» — «А как мы получим?..» — растерянно прошептала Ширли. — «Утречком подвезём прямо в ульпену», — заверил их Бенци, делая Ирми знак. Тот встал и направился к выходу, девочки за ним.

Ширли беспомощно оглянулась в сторону Ноама, он, очевидно, почувствовал её взгляд, поднял голову и ободряюще улыбнулся. Ирми и девочки вышли.

«А вы, мальчики, — Бенци пристально посмотрел на близнецов: — поможете нам.

Шмулик, твоя помощь особенно понадобится!»

Ширли, наконец-то, дала себя уговорить (не без влияния Доронов и Ирми), и накануне Турнира Моти привёз её домой. Приняв ванну, она вышла к родителям на кухню, где мама хлопотала с ужином. Ширли спросила: «Мам, чем тебе помочь?» — «Да нет, доченька, сиди, сиди: ты у нас дорогая гостья… Всё уже почти готово…» — «А где братья?» — «Придут, как обычно, под утро… Они ж у нас дубоны!» Ширли потянулась и с блаженным видом произнесла: «Наконец-то, нормально ванну приняла!» — «А что? В Юд-Гимеле с этим проблемы?» — «Ага… С тех пор, как Меирия стала Юд-Гимелем, пошли перебои с водой, с электричеством. Никогда не знаешь, когда чего отключат». — «У них там, наверно, сети старые, вот и выходят из строя… Менять-то было недосуг. Деньги на другие вещи тратили…» — пробормотала Рути, старательно отводя глаза. — «Угу! — иронически обронила Ширли, — у них там, где ты родилась и выросла, между прочим… раньше, да и до недавнего времени, все сети работали, как часы. А как установили эти дурацкие воронки, как стали их подключать, так все сети сразу состарились и одряхлели.

Вот так вот — мгновенно! И ведь не говорят, когда им придёт в голову их врубить!

Ни порядка, ни системы…» — «Доченька, не надо, — сказал недовольно Моти, входя на кухню, — повторять чужие слова. Откуда вы знаете, что это связано с присоединением посёлка к Эрании и с подключением системы воронок?» — «Ребята знают…» — «Да откуда они-то знают! Предположения на пустом месте — и больше ничего! Адон Рошкатанкер заботится обо всём городе, и Юд-Гимелю, недавно ставшему частью Эрании, он обеспечивает то же обслуживание, что и всем остальным районам! Значит, руки не дошли! Видишь, сколько забот с этим Турниром! А какие гости на него к нам приедут!» — «Мы тоже догадываемся, что это связано с Турниром, вернее — с тем, что они замыслили после Турнира…» — тихо пробормотала Ширли. — «Только не надо повторять глупости о наших избранниках!

Мало ли, что говорят иные… э-э-э… антистримеры!..» — не глядя на дочь, проговорил Моти, густо покраснев. — «Ладно, — мрачно промолвила девушка, опустила голову, пробормотала: — Я вообще лучше буду молчать в этом доме!.. Если уж не могу ничего сказать, даже в отсутствие наших семейных дубонов…» Рути с Моти переглянулись. Весь ужин дочка молчала, не глядя на родителей, а, поев, встала, буркнула спасибо и ушла к себе.

Моти с утра нервничал, но такое его состояние после возвращения из Австралии стало и для него, и для домашних привычным делом. Все уже успели позабыть о Моти спокойном, Моти бесшабашно-весёлом, Моти, безмятежно мурлычущем какую-нибудь песенку, даже о Моти рассеянном. На него к тому же подействовала размолвка с дочерью накануне за ужином. Рути старалась ни в чём ему не перечить, предупреждала каждое его желание. Только днём шёпотом предложила отдохнуть.

Заявившиеся под утро, как и сказала Рути, близнецы проспали до часу дня, а потом, как всегда, врубили на полную громкость свой любимый силонокулл. Рути только обмолвилась: «А нельзя ли дать нам отдых перед Турниром? Ещё успеем наслушаться!..

Папа, между прочим, отдыхает…» — «Ничего с ним не станет! Вам надо приучить свой слух к современным звучаниям и гармониям. Чтобы знали, чем вас порадуют передовые группы!» — заявили братья, но всё-таки убавили громкость.

Ширли заперлась в своей комнате и до выхода из дому так там и просидела, стараясь ничем не обнаруживать своего присутствия. Чтобы успокоиться перед Турниром и запастись нервной энергией, она долго лежала в пенистой ванне, с тоской вспоминая утраченные записи, которые она теперь могла слушать только через та-фон — спасибо Ноаму и Ирми с Рувиком. Но для лежания в ванне это не подходило: уж что-нибудь одно — или ванна, или наушник с музыкой. До Ренаны дозвониться не удалось, хотя она пыталась несколько раз. Рисовать ей сегодня почему-то совершенно не хотелось. Точно так же, охваченная неясным тревожным предчувствием, она не могла заставить себя раскрыть книгу, почитать что-нибудь лёгкое и развлекательное.