— Харс, свяжись с Идом. Скажи, что у нас есть пара десятков бойцов. Часть опытных. Уточни, куда их направить, чтобы нанести Теням урон.
— Плюс один боец.
Из дома выбирается парень, сжимающий в руке копье, сделанное из чьей-то кости с клыком моба вместо острия.
— И я в деле. Не знаю, что тут творится, но я видел, как спраксы не трогали этих говнюков. Значит их нужно валить.
— И я в деле.
Оставляю Харса разбираться с подкреплением. Бус и Панк ему помогут. Мы сдвинули дело с мертвой точки. Теперь осталось разобраться с Лависом. Вернее тем, кто внутри него.
— Помогайте остальным, берите в руки оружие. Вы в Танате живете, а значит умеете драться. Так что я не понимаю, чего вы попрятались по щелям как паразиты.
Разы вокруг меня, некоторые с иршерами и онишерами, отвели глаза.
— Те с кем связались Лавис и Нод, пришли всех убить. Если вы так верите, что умрёте, может достанете то, что из вас вырвали и затолкали каждому в задницу.
— Это ты о чем, вестник?
Не знаю, кто это сказал, но мне уже плевать. Я не могу их всех спасти. На такое способны лишь они сами.
— Ваши гордость и самоуважение. Всё, мне пора. Сейчас кое-кому кишки размотаем.
Дальше я никого не слушаю. Знакомая волна в голове и в остальном теле говорит, что мы едины. И у нас есть работа. Та, для которой дреги, настоящие создатели Таната, создали вестников. Вовсе не как карателей и убийц, а как бомбу замедленного действия против той скверны, что поразила их расу. И сейчас мы подожжём фитиль.
Оставляем позади разов и Даргула. Последнее, что запоминается, так это замечание одного из инсектов, что трофейный иршерами не стреляет. Харс начинает что-то объяснять, но это уже не важно.
Одно точно понятно. Как бы не были совершенны технологии дрегов, но дажи они не могут сильно изменить структуру сложных биоформ. Одно дело переместить внутри «тела» живого города лечебный саркофаг, по сути этакий ким бар, но совсем другое дело перестроить центральну нервную систему.
К какому выводу пришёл паразит в Лависе, а потом и я? Он простой. Наш с Димом саркофаг, как мне рассказал Стрелок, находился в одном из шпилей в центре. Там же находился и нервный узел города.
«Перестроить» пару залов в живом организме можно. Мы это наблюдали в шпиле и шахте. Там утилизировались отмершие части, отрастали новые органеллы, но шахта, например, не изменила форму. Если сравнивать местные биоформы с человеческим телом, то у города не отросла вторая голова. И не переместилась в другое место.
Танат замаскировал нервный узел при обновлении умирающих биоформ. Он сам мне это сказал. Теперь я это вспоминаю.
Увы, но с развивающимся разумом этого мира я мог общаться или при прямом нейроконтакте, или в области врат. Последние играли роль этаких ментальных линз. В обычной ситуации я, как некоторые разы, мог ощущать только тот самый взгляд.
Кимбар, некогда полученный от Трагаса, устарел. Я могу лишь связываться с Хранителями и нервными узлами биоформ. Кильму без использования чагсов могу приказать. Правда, если я правильно понял, кимбары Харса и остальных, улучшены. Вот с ними мир чуть позже сможет говорить напрямую.
Я же лишь могу ловить тот самый взгляд и эмоции в нём. И Танат встревожен. Мы не предусмотрели, что те, кого мы считали Творцами, могут использовать не только мутов и спраксов. Змеи-паразиты и боевые кильмы для нас стали сюрпризом.
Сейчас Тени собираются бить нас нашим же оружием. И пользуясь тем, что они могли направлять орды мутов и боевых кильмов, наши враги начали масштабную атаку. Если они самитвозьмут под контроль контрольные узлы, то Танат будет уничтожен. И сам мир, и его стремительно растущий разум.
Первый обладатель живого доспеха, которого я для удобства назвал латником, появился передо мной. Группа бандитов осуществляла его прикрытие на дистанции. Место широкое, так что шестёрка разов расходится полумесяцем, беря нас на прицел иршеров.
Латник несётся на нас, не рискую попасть под дружественный огонь. Из глотки создания раздаётся довольный рык, а когти готовы порвать нас на части. Этот боец может задержать димортула, а бандиты наверняка зарядили оружие иглами с наконечниками из кристаллической кости. Вот только мы торопимся.
Сближаемся рваным шагом, чтобы сбить прицел, с латником. Иршеры не пулемёты. Мы легко уворачиваемся от выстрелов, смещаясь вправо и лево. При этом ещё и бежим на встречу латнику.
Дежавю. Такое уже было и плохо закончилось для одного спракса. Достигаем нужной дистанции и прыгаем вверх. Латник притормозил, задрал треугольную башку и успел лишь заметить, как его шею обвил пфэр.
Приземляемся у него за спиной, а отсеченная голова взмыла вверх. Ей вслед бьёт фонтан белков крови. Бандиты ошарашены увиденным. Промедление стоит им жизни.
Мечтаем одной рукой иглы, а другой орудуем пфэром. Трое справа оседают на землю в виде кусков тел и оружия. Ещё пара получила по игле в голову.
Оставшегося бандита, перепуганного парня, мы походя впечатываем затылком в стену ближайшего строения и немного протаскиваем по ней. Поверхность биоформы покрыта костяным панцирем, играющим роль силового каркаса. На стене остаётся серо-белый след от крови и мозгового вещества.
Чисто машинально хватаем с пояса трупа мешочки с иглами. Нужно пройти ещё пару кварталов до узких улочек, что оставили между высотными шпилями центра города.
За следующим поворотом нас ждёт еще пара латников. Вернее, из было трое, но один сцепился с трёхметровым демоном. Последний, несмотря на прочность панциря латника, нанёс тому несколько ранений. Но и сам крылатый гигант серьёзно ранен.
Займёмся нашими противниками. Первый подбегает слева, сходу нанося удар когтями. Правша, метит в голову. Слияние стало особо глубоким и движения противника в латнике кажутся размытыми.
Дождавшись момента, приседаем, пропуская удар над головой и позволяя латнику провалиться. Подныриваем и наносим удар с локтя вверх. Прижатие к предплечью лезвие перерубает сустав. Шипит кислота на кромке, а противник хрипит, когда острые когти пробивают доспех и вырывают разу кадык.
Будь у него хоть самый лучший лечебный кимбар, но кадык новый они не вырастят. Следующий латник, который отскочил и принял защитную стойку, на очереди. Враг явно испуган, так как он точно не ожидал, что может стать добычей, а не охотником.
Это не бой, а резня. И вестники не зря считались карателями. Выстрел тойлем в опорную ногу, вкогтится ступнями в хитин и резко дёрнуть на себя. Латник падает, а мы запрыгиваем на него и клинками блокируем его руки.
Когти и шипы димортул может отращивать по всему телу. Даже на ногах, именно так однажды мы проползти по потолку с оглушенной Тэй на руках. Потому при нанесении топчущего удара по шее, в слабое место под подбородком, лезвие на ступне отделяет голову в шлеме от тела. Второй готов.
Мелькнула серая молния рядом с матом и последним латником. Тот падает на брюхо, а из его спины бьют струйки белесой крови. Сам он не дёргается. Трудно это проделать, когда тебе с мясом вырвали кусок позвоночника.
Отбросив вырванную кость в сторону, Даргул поворачивается ко мне.
— Вроде я говорил, что там только мы справимся? Зачем один пошёл?
Израненный Мут оседает на колено и тяжело дышит. Из поясной сумки он достаёт сушеное мясо и какие-то гранулы. Последние видимо лекарство, так как он их давит и мажет раны выделившейся смесью. Кровь сразу останавливается.
— Я не знаю, могу ли тебе доверять. Ты словно хочешь не победы, а лишь войны, боли и страданий.
Даргул мотает головой, а потом показывает муту на кусок мяса. Тот кивает и кидает даруулж пару кусков. Один из них тот передаёт мне. Не отказываюсь и впиваюсь в мясо зубами.
Мало. Энергии в таком режиме уходит много. Даргул также это отмечает:
— Ешь. Нам понадобятся силы. Ускорение сильно тратит нашу выносливость. Мобы не всегда под рукой и с неба не падают.
Тут, между нами, сверху падает увесистый кусок мяса. Забираем головы, а там на арке висит знакомый мне мут-летяга. Тот самый, что лечил прорезанную трубу и обматерил меня.
