Теперь, за последние два-три года мы проникли вглубь этого «первобытного нечто» — круксовского «протила», мы уже разложили его на «электроны», частицы в миллионы раз более мелкие, чем атомы, индивидуальности настолько упрощенные, что они уже не могут быть выражены в раздельных понятиях — «материя и движение», а должны оцениваться более общим символом, близким к тому, что мы обозначаем ныне энергией.
Но что такое энергия, как неспособность производит работу, способность проявляться, быть «я», активно противопоставлять себя окружающему миру, не «я». Таким образом в электроне процесс упрощения индивидуальности приближается к своему пределу; дальнейшее упрощение приводит уже к числу, когда индивидуальность лишается уже активности, становится просто единице и противопоставляется миру, как ряду чисел, таких же идеально неподвижных и идеально обесцвеченных индивидуальностей.
Процесс эволюции протила, давший в результате химические элементы, мы, вероятно, в ближайшем будущем сможем рассматривать, как процесс различного комбинирования электронов.
Для нас интересно отметить в «фантазии» Крукса два момента: во-первых, неуклонное понижение температуры, сопровождавшее эту эволюцию химических элементов, и затем указываемое им образование массы промежуточных нестойких элементов, которые как бы «поглощались» единичными, стойкими, дошедшими до нас. Эти два момента, по нашему мнению, характерны для всей мировой эволюции — вплоть до появления человеческого сознания.
Кроме того, мы отметим еще третий момент, в статье Крукса выраженный весьма неясно: эволюция идет не непрерывной линией, а целым рядом толчков, из которых большинство очень слабые, и только некоторые являются началом нового периода, нового стойкого элемента. Как мы покажем ниже, и этот третий момент является характерным для всего эволюционного процесса.
Кроме того, мы хотели бы подчеркнуть здесь, что, так сказать, групповым скачком явилось уже самое образование атома, с его сложными свойствами, выражающимися в символах «материя и движение», из электронов, для выражения свойств которых достаточно более общего — энергетического символа...
Продолжим же дальше процесс, намеченный Круксом только для элементов...
Образовались химические элементы, но процесс мирового охлаждения продолжался, температура падала и начинали появляться, путем сближения атомов друг с другом, более сложные комбинации — химические молекулы.
Здесь тоже образовывалась масса нестойких молекул и сравнительно очень немного стойких, дошедших до нас; процесс тоже шел скачками и также групповым скачком надо считать самое образование из атомов химической молекулы. Действительно, как «объяснить», как понять, что при соединении атома водорода с атомом хлора получается хлористый водород, свойства которого совершенно отличаются от свойств и водорода, и хлора. «Почему» из соединения одного атома кислорода с двумя атомами водорода получается вода, а при соединении одного атома кислорода с одним атомом водорода — перекись водорода — вещества по свойствам своим совершенно отличные и друг от друга, и от водорода и кислорода.
К этому вопросу мы еще вернемся, а теперь только снова подчеркиваем характерные для процесса эволюции, каковым он нам представляется, скачки.
При дальнейшем понижении температуры из молекул образовывались миллионы еще более сложных молекул; громадная масса их оказывалась нестойкими при данных условиях температуры и давления и они сейчас же снова распадались; наконец, появлялась стойкая молекула и закрепляла за собой место на мировой арене — так образовались многие сложные силикаты и органические соединения, наприм., белки. Но, вероятно, некоторые нестойкие формы этого типа успевали соединиться с другими им близкими и здесь получалась возможность для образования опять-таки миллионов новых, еще более сложных и еще более эфемерных соединений, которые «отцветали, не успевши расцвесть».
Этот последний процесс на земле шел, вероятно, в первобытных теплых морях, когда температура их уже доходила до 40—80° градусов Цельзия, шел, главным образом, на дне их, так как большинство этих соединений имеют больший удельный вес, чем вода, шел, может быть, в течение многих тысяч лет, причем последовательно образовывались все более и более нестойкие соединения, так что между моментом образования такого соединения, моментом его разложения и моментом появления нового, очень ему близкого, проходили все более и более короткие промежутки; наконец, когда эти промежутки стали мгновениями, целый ряд таких идеально нестойких соединений как бы сливался в одно вещество, в котором процессы разложения и новообразования были почти неотделимы, вещество — устойчивое в силу своей неустойчивости.
Из этого вещества, или, лучше сказать, из таких веществ, (такой процесс в разных частях земного шара шел, конечно, не совершенно тожественно), — с таким подвижным равновесием, являющимся зачатком приспособления к окружающей среде, получились, путем как бы «выживания» наиболее приспособленных, различные первобытные протоплазмы, — прадеды тех протоплазм, которые мы ныне зовем субстратом жизни и основным свойством которых считаем раздражимость.
Итак, в различных пунктах земного шара на дне теплых морей, под громадными давлениями в несколько сот и даже до 1000 атмосфер, должны были образоваться бесформенные массы очень близких друг другу по составу, но все же не совершенно тожественных, веществ, одаренных раздражимостью.
Что такое раздражимость? Это свойство организованного вещества изменять в некоторых пунктах своего объема свой состав, не элементарный, конечно, а структурный, под влиянием внешних раздражений — иначе говоря, свойство индивидуальности отмечать в себе самомалейшие изменения, происходящие в окружающей среде, в «не я», не теряя при этом своей индивидуальности.
Постоянная смена таких изменений, смена разложения и синтеза, происходящая в протоплазме, должна производить непрерывное изменение объема ее, сжатие и расширение и, как следствие этого, движение целого — передвижения. Таким образом и движение протоплазмы можно вывести из основного ее свойства — быстрой смены явлений распада и соединения. Но как объяснить способность протоплазмы претворять попадающие в нее извне некоторые вещества в вещество, подобное ей самой, — способность, называемую ассимиляцией и свойственную всем организмам?
Да той же постоянной сменой разложения и синтеза, постоянным потоком образующихся и распадающихся необыкновенно сложных химических соединений. Раз в такую среду попадает извне вещество, подобное одному из этих соединений, то и оно вовлекается в данный процесс, ассимилируется; — вследствие такого присоединения кусок протоплазмы должен увеличиваться в объеме, расти. Труднее объяснить ассимиляцию, производимую, напр., земными растениями из очень простых веществ, хотя бы образование крахмала из углекислоты, но нам кажется, что это процессы уже позднейшие, появившиеся после и вследствие дифференциации данной первичной протоплазмы; во всяком случае и они объяснимы, если допустит, что при некоторых внешних условиях в некоторых пунктах данного организма может происходить разложение протоплазмы вплоть до простых химических соединений (углекислота) и затем немедленное обратное их соединение; тогда и простые вещества, находящиеся вне данного организма, могут вовлекаться в этот процесс и ассимилироваться.
Таким образом основные свойства организованного вещества — раздражимость, движения и ассимиляция могут быть выведены из одного начала — из эволюции первичной индивидуальности, эволюции, являющейся соединением более простых индивидуальностей в сложный комплекс — новую более сложную индивидуальность.
Но бесформенная протоплазма еще не организм. Как появилась форма? Мы, конечно, не можем теперь наметить даже главных моментов этого процесса. Ограничимся только следующими общими соображениями.
Если первичные протоплазмы образовались на дне первобытных теплых морей под громадными давлениями, то можно представить себе следующий процесс. Различные влияния, главным образом, вероятно, вулканические выделения различных горячих газов, которые в ту отдаленную эпоху жизни земли должны были происходить гораздо чаще, чем ныне, — эти влияния приводили к разложению некоторых участков данного куска протоплазмы; поэтому в оставшуюся живою часть ее проникали из разложившейся пузырьки газов и делали протоплазму более легкой, более пенистой. Это образование газов могло происходить, может быть, и в силу способности некоторых протоплазм и в нормальном для них состоянии доводить процесс собственного разложения до появления относительно простых газообразных веществ.
