Это Марк, очевидно проснувшийся, неудержимо смеялся, почти сложившись на стуле.

— МАРРРРК!

— И нечего… гыг… так орать…гы-гы!

— Это ни хера не смешно!!!

— А это и не шутка, — ответил Марк, поднимаясь. — Эскулап, я тебе подарю второй блокнот. Чтобы ты не пугал пациентов…ха-ха-ха!

— Дари. А я пошёл, — деловито ответил Эскулап. — Вы — здоровы. Одевайтесь и валите, — через плечо бросил он.

— Марк!

— Ну что «Марк»? Это не я, а Эскулап. Ему сегодня пол в этой палате меняли, я его вчера… немного повредил. А блокнота у него, похоже, нет. И… ха-ха-ха! Ну что вы так зыркаете, смешно же! — смеялся Марк.

— Тебе бы такие шуточки… — буркнул Кирпич.

— Ну это было бы не слишком удобно. Но не критично.

— Ты серьёзно?

— Для высокоорганизованного разума важно лишь его существование. А подобные мелочи… Могут быть неприятны, но не принципиальны. Да и вообще пол — вещь меняемая. Хоть кафель, хоть паркет… — на этом пафосная речь Марка опять прервалась смехом.

К которому, наконец, присоединились Кирпич с Фёдором — в том числе и с облегчением. А, отсмеявшись, Кирпич задал вопрос:

— Какого хера, Марк?

— Ты имеешь в виду, почему я вас усыпил и действовал без предупреждения?

— Да!

— Меня этот тоже ОЧЕНЬ интересует, Марк! — дополнил Фёдор.

— Всё довольно… сложно. И просто. Дело в том, что у тебя, Федь, стоит нестандартный имплант. А с тобой, Кирпич, вообще ни черта не было понятно, до тех пор пока не сделали трепанацию.

— Опаивать-то зачем⁈

— Если вы подумали, что из-за сволочизма — то зря. Я по-другому сволочусь.

— Подтверждаю, — раздался голос Икси.

— Вот спасибо, Икси, — шутовски раскланялся Марк и посерьёзнел. — Дело в вашем состоянии, как эмофоне, так и состоянии эфирного тела. Если бы я предупредил вас за несколько часов, час, да хоть десять минут — пики эмоций, выброс гормонов… Но это ещё не так страшно. А вот эфирное тело, реагирующее на стресс, и меняющая напряжённость поля — это уже очень нехорошо. До двадцати процентов неудачи. Причём, если тело можно успокоить и без сознания — транквилизаторы и седативы — то эфирное тело вернуть в штатный режим могли только вы, причём в сознании.

— Всё равно, херово вышло, Марк!

— А по-моему — охрененно! — неожиданно жёстко ответил инженер. — И ты, Федя, и ты, Кирпич, дали мне согласие на операцию. Так?

— Так, но…

— Без «но». Я её провел, провёл успешно. Так, как было нужно, на основании имеющихся данных. Считайте то снотворное — наркозом. Тем более так и было. Короче, всё у вас хорошо. А я пошёл, заниматься делами, — с этими словами Марк встал и покинул палату.

— Обиделся, что ли? — задумчиво протянул Кирпич. — Но всё равно, свински поступил!

— Насчёт «обиделся» — чёрт знает, Кирпич, — пожал плечами Фёдор. — Но я с ним ругаться не буду, и даже извинюсь, если обиделся. Потому что не знаю как ты, а я ему «да» говорил.

— Я тоже, но блин!

— Это — Марк, — пожал плечами Фёдор, начиная одеваться.

— Ну… да, — признал Кирпич. — И если эта хрень, — постучал он по голове, — и вправду угомонилась — то скажу спасибо.

Тем временем в палату заглянула совершенно неуместная здесь голова. Штатно крепящаяся к телу и принадлежавшая Ринате Фёдоровой. Бросив взгляд на Кирпича, она на секунду задержала взгляд на прыгающем на одной ноге и старающемся попасть в штанину Фёдоре. Фыркнула и ушла.

— И что это было? — философски поинтересовался Кирпич.

— Небось ревизию Эскулапу хочет учинить, — буркнул Фёдор. — Но тут найдёт коса на камень, — мрачно порадовался он.

— А по-моему, Федька, она на тебя зашла полюбоваться…

— Иди в жопу, Кирпич! — буквально взвился Фёдор. — Ещё этого мне не хватало! Она по работе мне все нервы вымотала…

— Ну может хочет продолжения во внеслужебное время… — хихикал Кирпич.

— Нет, точно иди в жопу! И… — на последнем на лице Фёдора, перед этим возмущённо-испуганном, появилось облегчение. — Она аристократка. Баронесса. Так что твои дурацкие фантазии только у тебя в голове!

— Ну-ну, — ехидничал Кирпич, продолжая одеваться.

Бывшая Автомастерская, штаб-квартира корпорации Гараж, Нижний город, Новгород, Лета

Лета сосредоточенно следила за работой автохирурга и про себя радовалась: работа, которую она умеет делать, которая ей интересна. Место, где действительно не надо ничего бояться и пересиливать себя, выбирая умереть или стать вещью. Марк… и Артемий действительно стали её «счастливым билетом», причём тогда, когда иного выхода кроме как прыжка с крыши она не видела.

Впору молиться ушедшим богам… Но они ушли и не слышат, сама себе напомнила Лета, сосредоточившись на операции. Стандартной, довольно типичной операции, которую Марк назвал «самой сложной»… Но реально простой. Подключение шутов управления и взаимодействия с техникой к мозгу двух пациентов.

Хотя, с учётом имплантов, которые УЖЕ были у них… Может Марк был полностью прав для себя. Потому что первые надрезы автохирурга затягивались с пугающей быстротой. Так, что об операции не стоило бы даже думать… До тех пор, как Марк не запустил несколько приборов, за которыми сосредоточенно сидел и сейчас.

А вообще — интересная выходила работа, признала Лета. Точнее — сочетание работ. Чисто алхимический, воздействующий на эфирное тело имплант — и стандартная кибернетизация. Причём боевая, задумалась Лета, вспоминая разговор с Марком.

— С этой парочкой вышло… Сложно. Они должны были стать калеками — повреждение костной ткани, нервной, мышечной. Слишком обширные и не поддающиеся естественной регенерации, даже с алхимическими препаратами. Из тех что было возможно достать. Поэтому были установлены эфирные импланты — регенеративная медицина тогда была нам недоступна… Да и сейчас не слишком доступна, разве что сами сделаем, — хмыкнул он.

— Но они же выздоровели, Марк.

— Так, но не совсем, Лета. Они… громилы. Не просто потому, что ходячие груды мышц. У них проблемы с точностью движений, прилагаемыми усилиями… Много мелочей. О которых я знал, но тогда посчитал не слишком страшными, на фоне жизни калек.

— Так и есть, Марк!

— Ну да… только я не учёл, что наши противники станут НАСТОЛЬКО серьёзными. Парни хотят работать и быть полезными. Я цеплял на них неподъёмную, прочнейшую броню, пару раз они были в бою… и всё.

— А почему так?

— Противники, как я и сказал. Нам стали просто не нужны пулеуловители — они не эффективны, да и техника у нас стала получше. Плюс их регенерация и доспехи перестали быть настолько эффективны — пробить череп им вполне можно. И я думал, что выйдут штурмовики, но…

— Но?

— Моторика, Лета. Они не могут нормально стрелять. Они даже не могут наносить нормальные удары: мышечная масса, проблема с костями и нервами. В быту — не слишком страшно, но в бою они оказались бесполезны. И, в целом, для банды… Что мне не очень понравилось. Помимо того, что парней банально жалко, я обещал, что для них будет дело.

— И сейчас у них появятся… манипуляторы?

— Манипуляторы, коннекторы подключения к технике. Мозги-то у них… Ну нормальные для бойцов Гаража, — хмыкнул Марк. — И прицеливаться они будут за доли секунды, и стрелять куда надо, а не куда попадут, когда успеют нажать на спуск. В общем — представит операция по твоему профилю.

— Да. Но вы говорили — самая сложная сегодня?

— Так и есть. Но не для тебя, а для меня. Увидишь.

Впрочем, увидеть Лета не увидела. Хотя прекрасно понимала, что Марк какой-то технологией… А возможно — Даром менталиста. Но скорее всего — и тем и тем.

Да и неважно, чем конкретно воздействует её начальник. Главное — операция идёт штатно, и невозможно быстрая регенерация пациентов ей не мешает.