Немного вздремнул и много поработал, надавав миньонам кучу заданий и поручений насчёт переделок безопасности Гаража, я решил позавтракать (в двенадцать часов следующего после нападения дня!) в столовой. Как-то простора, что ли, захотелось. Чёрт знает с чего, но иногда появлялось желание перекусить именно в столовой, правда чтобы там было поменьше народу, что самому мне кажется несколько забавным.

В общем-то были воплощены оба пункта: лопал я свой завтрак в столовой, а из народу было только пара медичек в уголке, не столько питающихся, сколько сплетничающих между собой о чём-то там вполголоса.

И тут на пороге, во всём своём великолепии, явился сам исполнительный директор корпорации Гараж, Теодор. Чело его было значительно, сурово, омрачено многими заботами… Тьфу! С чего-то даже в мыслях понесло в репертуар Имперского Драматического, уши мои бы их пафосные роли не слышали!

В общем, на пороге появился Федька, окинул взглядом столовую, и решительно направился ко мне. Несомненно, с коварными намереньями не дать моему молодому организму вкусить необходимое количество витаминов и питательных веществ.

— Марк! — патетично воздел руки Федька, потрясая в одной из них распечаткой.

Это я понял, что меня в драматургию понесло: физиономия друга была один в один как у актёра, игравшего роль Императора в постановке… Не помню какой, дядька меня притащил, да ещё зловредно пихался локтём, когда я пытался вздремнуть. Самым возмутительным в том драматургическом надругательстве было то, что пихаясь локтем дядька… дремал, в чём я с искренним возмущением убедился незадолго до антракта.

После которого в этот вертеп меня бы не затянули и строительным краном, впрочем дядька Карл, благодушно позёвывая, великодушно сообщил что я «в должной мере приобщён к Высокому Искусству».

Так вот, физиономия у Фёдора была точь-в-точь как у Императора, ищущего своего воеводу, когда враги подступили к Столице. Понять сам факт потери столь важного аксессуара государственной власти, ну вообще искать логику и прочие моменты «мешающие художественному отражению реальности» в этом представлении точно не стоило.

— Угум, — ответил я, продолжая пережёвывать пищу.

— Зачем ты это сотворил⁈ — возопил Федька.

— Кх-р-р… — поперхнулся я, встряхнулся и осторожно уточнил: — Что я там не так сделал-то, Федь? И вообще, присядь и сделай лицо попроще.

— Эх, ладно, — плюхнулся на стул друг, смотря на меня с укором. — Ты зачем эту Ринату нанял, Марк?

— Она попросила, — пожал я плечами.

— Издеваешься⁈

— Хм-м-м… Ну вообще-то — она неплохой специалист…

— Этот «неплохой специалист» вынесла мне весь мозг, Марк! И посмотри какие расходы! — сунул он в меня листки, в которые я вчитался.

Протёр глаза. Незаметно ущипнул себя за бедро под столом. Ещё раз протёр глаза и прочитал распечатку.

— Федь, скажи пожалуйста: какое отношение Рината имеет к оплате твоих виртуальных курсов и энциклопедий? — уточнил я.

— Так я ВООБЩЕ не понимаю четверть того, о чём она гово… ругается! Без этого — я её не ПО-НИ-МА-Ю!

— Сочувствую, — нашёл я единственный нейтральный ответ.

— И сегодня, два чёртовых часа она долбила меня в мозг! Ругалась, обзывалась…

— По делу? — уточнил я.

— НЕТ! Смотри! — вытащил он ещё листок. — Вот, отчётность. Там полпроцента заложено на непредвиденные траты!

— Угу.

— И из-за того, что её величеству…

— Её милости, — для протокола уточнил я, получив от Фёдора признательный кивок.

— Её милости непонятно, где эти полпроцента выручки, она ОРАЛА на меня два часа! Так, что сначала прибежала моя охрана. А потом медички!

— Так, Федь. Только из-за этого люфта в отчёте?

— Не только, — буркнул друг.

— У тебя есть претензии к её профессионализму?

— К её воплям! К профессионализму нет, — вздохнул Федя. — Сам её вопли слушаю, там полезное бывает, — признал он.

— И чего ты хочешь от меня, Федь?

— Я… да выговорится, наверное, — вздохнул он.

— На это и нужны друзья, — пожал я плечами.

— Ладно, пойду я. Может и привыкну… А может пускать к себе не буду!

— Тоже вполне вариант, — пожал я плечами, смотря вслед другу. — Икси.

— Да, Марк. Приятного вам аппетита.

— Спасибо. Направь Феде на терминал дела Ринаты. Пусть познакомится с тем, что и как она делала.

— Направила, Марк.

Ну и позавтракал я спокойно. А после — прикинул, что наиболее горит. И, выходило, что не важные дела, а… пленные, чтоб их. Ну… ладно, не убивать же их, в самом деле. И сам о возможном найме думал, рассуждал я, телепаясь в подвальные казематы.

Кстати казематы Гаража больше напоминали палату для лечения: держать пленных в сознании глупо, убивать — тоже. По крайней мере убивать не по делу, а потому что «могут сбежать». Так что несколько залов в три яруса покрывали упрощённые медкапсулы, удерживающие захваченный в медикаментозном сне. И сейчас надо было определиться… И, пожалуй, позвать Кирпича, пришло мне в голову.

— Чего звал? — явился наш воевода с отрядом. — Расстреливать — не будем! — отрезал он, увидев куда я направляюсь. — Сам их под капельницы загнал, вот и травани чем-то!

— Да что из меня все какого-то зверя представляют? — философски поинтересовался я. — Не стал бы я тебя, Кирпич, ради такой мелочи как расстрел дёргать.

— Э-м-м-м… Ну и зашибись, — осторожно ответил Кирпич. — А звал-то что?

— Я сейчас пленных разбужу. Их, кстати, пятьдесят восемь.

— Знаю, сам считал. Ты про возможный найм? — задумчиво протянул Кирпич.

— Естественно про него. Сейчас задам вопрос…

— Лучше я.

— Пусть ты, — не стал спорить я, более того, некоторая правота в выборе Кирпича как переговорщика — точно была.

— И тех, кто согласен — я забираю. А ты своему Рукожопу вели, чтоб пробил их!

— А сам?

— А он меня ни хера не слушает. Я его даже пнуть пару раз пробовал…

— И? — заинтересовался я.

— Не буду об этом говорить! — отрезал Кирпич.

Правда мне на наручный коммуникатор пришло ехидное текстовое сообщение с видеовставкой от Икси. И я даже не заржал, хотя очень хотелось: упрыгивающий с отбитой о кресло Артемия ногой Кирпич — зрелище вполне себе заслуживающее даже не смеха, а ржания.

И, кстати, действительно надо продумать субординацию и подчинённость специалистов. Как я понял Рукожоп тогда послал Кирпича из-за выполнения моих поручений, но сделал это без должного уважения. В смысле не «я сейчас занят, зайди через пару часов Кирпич», а «Не буду я ничего делать!» с засранской физиономией.

Просто пока не было корпорации подчинённость того же Артемия и Бригадира — были на мне. И, когда меня не было — на Глории. А вот сейчас, в рамках существующий корпорации, надо помимо прямого подчинения создать сносную иерархию. Чтобы само работало, меня отвлекая по минимуму.

Впрочем, этот вопрос надо обдумать и решать не сейчас. Сейчас, активировав вывод пленных из медикаментозного сна, я наслаждался рёвом Кирпича. Речь его изобиловала «тюленями педальными», «отродьями трансформатора и помойной крысы» и прочими занятными порождениями фауны и воображения. Заняла эта речь минут пять и закончилась такими словами:

— Короче, кто согласен — поднимайтесь из гроба, спящие красавицы! А если согласен, но такой доходяга, что не может — то и хер с ним! И скажу вам честно, придурки, — вдруг проникновенно произнёс Кирпич. — Если какой-то хитровывернутый урод думает согласится, а потом соскочить — то лучше ему вернуться в вашу мудацкую контору. Там он проживёт дольше. И мучится будет гораздо меньше.